Танго втроем - Сергей Соболев

Хотя план предстоящей акции был детально разработан, никогда заранее не предугадаешь, что тебя ждет внутри вот таких объектов и каким боком к тебе повернется фортуна. Поэтому лучше иметь при себе запас снаряжения, чтобы можно было, коль возникнет нужда, на ходу переписать весь сценарий.

От того места, где Тихий выгрузил спецснаряжение, расстояние до объекта составляло по прямой двести метров. Полторы сотни из них преодолели без приключений. Ну а дальше…

Дальше Леона, и не его одного, ждал бо-ольшой сюрприз!

Последние полета метров, отделявшие спецагентов от «периметра», решено было, по понятным причинам, преодолеть по-.пластунски. Вскарабкались на дюну, залегли в аккурат возле знакомого уже щита с запретительной надписью. Только собрались ползком отправиться на исходный рубеж, а таковым служила отметка в двадцать метров, как вдруг оба замерли с бешеным сердцебиением и давлением, улетевшим за секунду куда-то в атмосферу.

Бугорок как бугорок. Он казался естественной деталью ландшафта, но до тех пор, пока… не зашевелился.

Мало того, этот самый бугорок перемещался не куда-то там, в неизвестном направлении, а двигался именно в сторону спецагентов. Хотя бесшумно и довольно медленно, но все же двигался.

Леон потянул из ножен тесак. Горгона так же плавно, не делая резких движений, но в то же время и без задержки, наставила на подозрительный бугорок «беретту» с глушителем.

— Эй! — послышался тихий шепот. — Не стреляйте, блин, свои! Ну, если прозвучал «блин», решил Леон, тогда, может, и вправду «свои». Жестом показав Горгоне, чтобы прикрывала, он подполз к странному говорящему бугорку. Пощупал рукой — материя. Кажется, плащ-палатка или камуфляжное накрытие. Потом рука нашарила чью-то ногу в кроссовке.

— Ты кто? — прошептал Леон.

— Лезь сюда!

Левицкий, держа тесак по-прежнему в руке, изловчился, нырнул под накрытие. Другой, свободной рукой достал светомаскировочный фонарь. Включил. Посветил на «фейс». Потом негромко выругался, но скорее с чувством облегчения, нежели от досады.

Только он погасил фонарь, как его самого «осветили».

— «Наши»! — прозвучал под палаткой приглушенный голос. — «Байкеры»!

— Ты что здесь делаешь, Мокрушин? — процедил сквозь зубы Леон. — И почему тогда не подошел, когда я тебе в толпе махал?

— А откуда ты меня знаешь?

— Откуда, откуда… Досье твое читал. Ну так что ты тут делаешь… Рейндж?

— Вот, вышел на ночную прогулку… Как и вы.

— А если серьезно?

— Я прикинул днем, что здесь самая лучшая позиция для… штурма. Ну и опять же прикинул, что и вы можете здесь нарисо-ваться.

В динамике прозвучал обеспокоенный голос Шувалова:

— Леон, что у вас там происходит? Откуда взялся Мокрушин? И что ему надо?

Левицкий, чтобы не терять времени, не стал транслировать эти речи Мокрушину, сам ответил за него.

— Говорит, что хочет на «дело» с нами идти.

— Скажи ему, пусть… покурит в столовке!

— Рейндж, может, ты того, — сказал Левицкий, — перекури пока в дюнах, ладно?

— Сами… курите! Оставьте только причиндалы, я пустой, даже приличного ствола при себе нет.

Леон выругался про себя. Неотвратимо приближается срок, назначенный для штурма. В таких акциях очень важно, чтобы все члены группы были «притертыми». Должно присутствовать высочайшее взаимопонимание, к тому же действия всей группы должны носить синхронный характер.

А тут чудо свалилось на их головы. Вернее, приползло в обличье бугорка. Ствола, видите ли, у него приличного нет…

— Он не согласен. Хочет идти на «дело».

Теперь все зависело от Шувалова, вернее даже, от координирующей действия группы «Мерлон» — Диспетчер наверняка вмешается.

Примерно минута времени истекла, когда в наушнике вновь прозвучал голос командира подразделения П-ЗР:

—Добро, пусть идет с вами. Под твою ответственность, Леон!

—Так точно! Понял.

Левицкий даже на расстоянии уловил мысленный посыл своего давнего приятеля: «Если завалишь задание, Жека, я тебе башку откручу!» Наверное, то же самое, но в более мягких выражениях сказал или подумал Диспетчер, когда дал «добро» Шувалову скорректировать предстоящую акцию.

— Если лажанешься, Рейндж, моя подруга тебе яйца оторвет!

— Что, такая злая?

—У-У-У— Вылитая Змеюкина!

Пока мужики занимались пустым трепом, Горгона успела приготовить часть снаряжения — время-то идет! Собрала рессорную раму арбалета — детали сделаны из легированной стали и металло-пластика, — закрепила тетиву из прочнейшего нейлона, при помощи небольшого ворота взвела тетиву. Прикрепила к ложе четыре стрелы, две из пластика, две из металла, затем подержала ладонь на рукояти пистолетного типа — готово.

— Ползком… марш! — шепотом отдал команду Леон.

Проползли до отметки тридцать метров, затихли, осмотрелись. Пока осматривались, Леон в считанные секунды извлек «маузер» из чемоданчика, состыковал, пришпандорил обойму, потом ночной прицел и… передал винтарь «новобранцу».

Он не сказал, но подумал: у тебя в досье написано, что ты стрелок. Тебе, значит, и винтарь в руки.

Затем Леон жестом показал на «периметр», показал вначале один палец, потом, после паузы, добавил к нему другой.

Мокрушин энергично кивнул: че тут базарить, мол, датчики укреплены на штангах, не слепой. Как минимум один надо погасить, а если получится, то и два.

Леон показал большой палец, потом жестом скомандовал — вперед!

Доползли до отметки в двадцать метров, дальше ползти опасно, охранные датчики тут же выдадут куда надо сигнальчик. Залегли, чуток отдышались, затем Горгона и Рейндж прикипели к ночным прицелам. Левицкий лишился ночной оптики, но она ему сейчас, при изменившемся внезапно раскладе, не очень нужна. Во-первых, он командир, следовательно, должен командовать, жестами, мысленно, как получится. А во-вторых, ночь лунная, небо усыпано звездами, короче, света вполне достаточно. Для того хотя бы, чтобы разглядеть ограду, темный холмик метрах в пятнадцати от нее, частично, правда, его скрывают стволы приморских сосен, и еще то, что поблизости нет охраны с собачками.

Пошла последняя минута.

Ровно в 01.30, секунда в секунду, свет в окнах Центра пропал. Несколько светильников вдоль аллеи, проложенной от ворот объекта до подъезда здания, погасли. И фонари на высоких гнутых штангах, установленных вдоль шоссе — а до него метров триста, — тоже погасли.

Хакер и Тихий скрытно забрались на подстанцию, расположенную в полутора километрах от объекта, и вырубили «фазу». Всего на десять секунд. Этого будет достаточно, чтобы реализовать важную часть плана.

Мокрушин, он был в темной одежде, располагался чуть в стороне, там, где была трава. Леон и Горгона залегли на песчаном «языке» и за счет своих маскировочных комбезов тоже слились с местностью.

С той стороны, где лежал Мокрушин, послышался щелчок, как будто кто-то сломал сухую ветку. А от ограды донесся, на пределе слуха, тихий стеклянный звон. Арбалет выстрелил бесшумно, но стрела, выпущенная Горгоной, тоже поразила керамический «колпак» датчика. Стрелу эту, улетевшую черт-те куда, наверное, найдут и, хотя на ней нет маркировки, все же установят, что сделана она в «Джомени».

Рейндж еще раз «щелкнул». На шестой секунде. Тут же, а может, даже мгновением раньше, вспыхнул свет в окнах Центра, загорелись светильники вдоль аллеи. Включилась в работу автономная энергетическая установка — глупо было бы ожидать, что таковая здесь отсутствует.

Спустя несколько секунд состоялся еще один «переброс», включилась в работу подстанция, отключилась автономка, все вернулось на свои места.

Все, да не все. Теперь многое зависит от того, оправдаются ли расчеты, сделанные Шуваловым и Левицким. От того, имеет ли бункер собственную «защиту», ведь не зря его отгородили от прочей территории, или все же «мониторинг» производится с пульта охраны в здании Центра.

Горгона для скорости взвела арбалет при помощи стремени. Тетива натянулась, на ложу теперь легла пластиковая стрела довольно необычной конфигурации. На кончике у нее была закреплена капсула, выполненная в форме заостренного наконечника, до половины утопленная в расширяющуюся в этом месте полую часть стрелы. Поскольку Горгона использовала боевой арбалет, дающий возможность бесшумно убить человека на расстоянии до ста пятидесяти метров, то решено было применять «парализующие» стрелки. При попадании такой стрелы в человеческое тело капсула входила в ткани довольно неглубоко, а следовавшее за отделяемой капсулой утолщение не позволяло стреле проникать в тело вслед за капсулой. Впрочем, попадание стрелки в глаз, горло и другие жизненно важные узлы может привести к летальному исходу. Примерно такой же эффект, если не принимать во внимание наличие капсулы, дает применение резиновых пуль.

Обе стрелки у Горгоны были с черными наконечниками — мгновенный и полный паралич на период от пяти до шести часов, и затем еще несколько суток будут сохраняться довольно неприятные ощущения. Если были бы с красными наконечниками — мгновенная смерть.