Рассказы (сборник) - Михаил Харитонов

— Нет, — вежливо сказал Привалов, перехватывая скорчер поудобнее.

— Ну конечно, не возмущает. Стрелять в ненавистных Странников… ведь это так приятно — стрелять! Хороший выстрел решает все проблемы. Чужие! Ату… ату их. Как это… по-человечески. Как жаль, что Странники неуничтожимы! Но это только добавляет вам ненависти… и зависти. Звериной зависти существ из плоти и крови по отношению к нематериальным сущностям, к чистому духу… Зависть и чувство неполноценности, из которых рождается ненависть. Тупая… слепая… бессмысленная… гуманоидная… — голем подбирался к землянину всё ближе, продолжая говорить. Руками он делал быстрые отвлекающие движения.

Саше стало скучно. Он бросил взгляд на индикатор разрядника (там был выставлен шестой уровень — сжечь, а не взрывать) и послал молнию прямо в говорящий рот.

Григорий подоспел минуты через полторы.

К тому моменту дождь уже успокоился и стал таким, каким надо — мокрым и грустным. На том месте, где стоял голем, вода всё ещё шипела и пузырилась, но пар уже почти не шёл.

Длинный, мосластый Серосовов немного постоял над чёрным пятном, размываемым водой. Сплюнул.

— Чёрт, зря ты его, — вздохнул он. — Я вот умклайдет хотел попробовать.

— Чего попробовать? — не понял Привалов.

— Умклайдет. Сикорски эту штуку так называет,[2] — он извлёк из кармана куртки и подкинул на ладони тяжёлый металлический цилиндрик. — Новая модель. Вчера на базе раздавали.

— А-а, — разочарованно протянул Саша.

Это был «оболочечник», полевая ловушка — точнее сказать, очередная её модицикация, одна из полусотни вариантов, которые сейчас с энтузиазмом клепали земные научники. Предполагалось, что нематериальную сущность Странника можно обернуть в энергетический кокон. Пока что ничего путного из этого не выходило — и, как подозревал Саша, не стоило и стараться. Остальные оперативники, кроме Серосовова, были того же мнения. Только Гриша с его верой в науку упорно продолжал таскать с собой эти штуки и даже пытался их применять на практике.

— Брось, — посоветовал Привалов. — Их надо просто жечь. Всё остальное без толку. Проверено.

Серосовов всё-таки направил цилиндр на грязное пятно. Умклайдет звонко щёлкнул.

— Ну вот. Если там кто-то был, он теперь здесь.

— Думаешь, сработает? — поинтересовался Саша.

— Ну-у… не знаю, — Григорий неуверенно покрутил цилиндрик в руке, потом неожиданно размахнулся и бросил его в лужу. — Ну, если поймал — сидеть тому ублюдку взаперти тысячу лет. Пока аккумуляторы не разрядятся.

— У тебя лишнего дождевика не найдётся? — спросил Привалов.

Серосовов кинул ему пакетик с водоотталкивающей пелеринкой. Александр стал осторожно натягивать её на себя. Тонкая плёнка, растягиваясь, скрипела и бликовала радужными пятнами.

— Он хотел пообщаться, — сообщил Привалов. — Поговорить, так сказать. За жизнь.

— Странно, — равнодушно сказал Григорий. — Они обычно необщительные. Я вообще ни одного такого случая не припомню.

— Он говорил… — начал было Саша, но Серосовов резко перебил:

— Ты шефу докладывайся, а мне не надо. У меня от лишних знаний и так вся память дырявая. Это ты у нас чистенький.

Привалов почувствовал, как кровь приливает к лицу. Серосовов в очередной раз макнул его носом в обычное КОМКОНовское «меньше знаешь — лучше спишь», заодно напомнив о его ментальной невинности.

Гриша, посмотрев на вытянувшееся лицо парня, сжалился.

— Ладно, не бери в голову… Пропахать бы планетку метров на десять по уровню моря плазмой горяченькой. Экологию жалко, да и чёрт бы с ней. Всё равно тут гниль одна.

Саша бросил взгляд на бурого голубя, забившегося от дождя под оконный козырёк.

— Нельзя, — вздохнул он. — Голуби решительно против. А без них мы ничего не получим.

— Библиотека эта грёбаная… — Серосовов посмотрел в сторону пролетевшего голубя. — Не нравятся мне эти пташки. Что-то у них на уме такое…

— Пусть об этом начальство думает, — с удовольствием ввернул Привалов комконовскую премудрость. — Сикорски, например. Твои ребята где?

— Сейчас подойдут. Они там вроде бы нашли ещё одного. Пойдём, что-ли?

Привалов поправил плащ и вышел под дождь.

11 мая 74-го года по земному летоисчислению.

Планета Надежда. Второй холодный сезон. День.

С утра пригрело: особенность этого сезона — короткие неожиданные оттепели, как будто там сверху случайно включили раннюю весну. Когда Саша вышел за порог, с крыши на спину ему съехала лавинка подтаявшего рыхлого снега. Привалов отряхнулся, как кот. Наклонился, зачерпнул с земли немного белой рыхлой мякоти: ему захотелось слепить снежок. Ужатый снежный комок в его ладонях уменьшился втрое, из него потекла талая вода, пахнущая разбитым носом.

Захлопали крылья над самым ухом, и на плечо прогрессору свалился бурый голубь.

— Сегодня, — заявила птица, как обычно не поздоровавшись.

— Здравствуй, — Саша, как обычно, постарался быть вежливым. — Вы это уже вторую неделю говорите.

— Наша звёздная система вошла в область Галактики, указанную в указанную в завещании Ушедших, две недели назад, — важно сообщил голубь несвежую новость. — Синтез кода завершён. Передача библиотеки должна состояться сегодня… В крайнем случае — завтра. Необходимо всё тщательно подготовить. Мы опасаемся провокаций со стороны сами знаете кого. Эти существа на всё способны.

— Да уж, — вздохнул Привалов. — Они такие.

Как ни странно, Диаспора оказалась на поверку не столь уж и страшным противником. После того, как гиперполевые ловушки таки довели до ума и несколько Странников в них попалось, ситуация на планете резко изменилась. Все големы исчезли в один день. Потом Странники связались с КОМКОНом. Их интересовали условия освобождения пленных. Как именно шли переговоры, Сикорский, естественно, не рассказывал — но, судя по некоторым деталям, компромисса достичь всё-таки удалось. Во всяком случае, во время последнего сеанса связи по видеофону старый интриган выглядел явно довольным: зелёные глазища его так и горели. Видимо, Диаспора предложила в обмен на жизнь и свободу своих товарищей нечто очень интересное. Гришу Серосовова по этому поводу даже вызывали на Землю, откуда тот вернулся через три дня с очередной дыркой в голове — чем вызывал у Саши что-то вроде приступа нехорошей зависти.

С передачей Библиотеки тоже возникли всякие сложности. Как объяснили голуби, исходный код Библиотеки находился неизвестно где — может быть даже, в каком-то ином пространстве. Однако, это иное пространство было жёстко связано с определёнными галактическими координатами. После попадания планеты в эту область Библиотека будет неким образом спроецирована — так выражались голуби — в генетический код голубей, откуда она и должна быть выделена. Как это произойдёт, голуби то ли сами не знали, то ли не захотели рассказывать.