Дети капитана Гранта - Жюль Верн

– Взяли бы вы пассажиров?

– Смотря каких, и притом если они согласятся есть из общего судового котла.

– У них будет своя провизия.

– Дальше!

– Дальше?

– Да. Сколько их?

– Девять, из них две дамы.

– У меня нет кают.

– Они удовольствуются предоставленной им рубкой.

– Что дальше?

– Вы согласны? – спросил Джон Манглс, которого нисколько не смущали повадки капитана.

– Подумать надо, – пробурчал хозяин «Маккуори».

Уилл Холли прошелся раза два по палубе, стуча своими грубыми, подбитыми гвоздями сапожищами, а затем, круто остановившись перед Джоном Манглсом, бросил:

– Сколько даете?

– Сколько хотите? – спросил Джон.

– Пятьдесят фунтов.

Гленарван кивнул в знак согласия.

– Ладно, – ответил Джон Манглс, – идет: пятьдесят фунтов.

– Только за проезд!

– Только.

– Харчи свои!

– Свои.

– Уговорились. Дальше! – буркнул Холли.

– Что еще?

– Задаток.

– Вот вам половина – двадцать пять фунтов, – сказал Джон Манглс, отсчитывая хозяину брига деньги…

Холли засунул их в карман, не найдя нужным поблагодарить.

– Быть завтра на судне! До полудня. Будете, нет ли – снимаюсь с якоря.

– Будем.

Закончив переговоры, Гленарван, майор, Роберт, Паганель и Джон Манглс покинули судно, причем Уилл Холли не соблаговолил даже пальцем прикоснуться к своей клеенчатой шляпе, покрывавшей его рыжие всклокоченные волосы.

– Какой грубиян! – вырвалось у Джона Манглса.

– А мне он по вкусу, – возразил Паганель. – Настоящий морской волк!

– Скорее – медведь, – отозвался майор.

– И я думаю, что этот медведь торговал в свое время рабами, – прибавил Джон Манглс.

– Не все ли равно? – отозвался Гленарван. – Важно лишь то, что он капитан «Маккуори», а «Маккуори» идет в Новую Зеландию. От Туфоллд-Бей до Окленда мы будем видеть его мельком, а после Окленда и совсем больше не увидим.

Леди Элен и Мери Грант были рады узнать, что отъезд назначен на завтра. Гленарван предупредил их, что на «Маккуори» у них не будет таких удобств, как на «Дункане». Но после всех испытаний такой пустяк не мог смутить женщин. Олбинету было поручено позаботиться о провизии. Бедняга оплакивал свою несчастную жену, которая осталась на яхте и, значит, сделалась жертвой свирепых каторжников вместе со всем экипажем. Однако Олбинет выполнил обязанности стюарда с обычным усердием, и «харчи», припасенные им, состояли из отборных продуктов, каких на бриге не водилось. В несколько часов закупки были окончены.

В это время майор получил деньги по чекам Гленарвана на Мельбурнский объединенный банк. Он не желал остаться без денег. Без оружия и патронов тоже. Поэтому он обновил свой арсенал. Что же касается Паганеля, то ему удалось добыть прекрасную карту Новой Зеландии, составленную Джонсоном.

Мюльреди совсем поправился. Рана, которая угрожала его жизни, теперь почти не чувствовалась. Морской переход должен был окончательно восстановить его силы. Он рассчитывал полечиться ветрами Тихого океана. Вильсону было поручено подготовить на «Маккуори» помещения для пассажиров. После его щетки и метлы рубка брига стала неузнаваемой. Уилл Холли пожимал плечами, но предоставлял ему действовать по его усмотрению. Гленарван с его спутниками и спутницами не интересовал капитана. Он даже не знал имен своих пассажиров и не спрашивал их. Эта прибавка к грузу дала ему лишних пятьдесят фунтов стерлингов – вот и все. В его глазах более заслуживали внимания двести тонн дубленой кожи, до отказа переполнившей его трюм. На первом месте кожа, люди – на втором. Он был, прежде всего, торговцем. Но все же его считали довольно опытным моряком, хорошо знающим здешние моря, столь опасные из-за коралловых рифов.

Гленарван задумал использовать последние часы дня накануне отплытия для того, чтобы еще раз побывать на побережье под тридцать седьмой параллелью. У него были на это две причины. Ему хотелось еще раз осмотреть место, где могло быть крушение «Британии». Ведь Айртон действительно был боцманом на ней, и она действительно могла разбиться у этой части побережья Австралии – не западного, а восточного. Было бы легкомысленно, навсегда покидая страну, не обследовать это место. Затем, если даже «Британии» там никогда не было, то уж «Дункан» попал в руки каторжников именно у этого берега. Быть может, завязался бой. Разве нельзя было надеяться найти там следы борьбы, последнего сопротивления? Если команда погибла в море, разве не могли волны выбросить на берег трупы?

И Гленарван вместе с Джоном Манглсом отправился на разведку. Хозяин гостиницы «Виктория» предоставил в их распоряжение двух верховых лошадей, и они снова пустились на север по дороге, огибавшей Туфоллд-Бей.

Печальной была эта разведка. Гленарван и капитан Джон Манглс ехали молча, но каждый понимал другого. Одни и те же мысли, а стало быть, одни и те же тревоги мучили их обоих. Они всматривались в утесы, подточенные морем. Им не о чем было спрашивать друг друга и нечего отвечать. Положась на усердие и сообразительность Джона Манглса, можно смело утверждать, что весь берег был исследован самым тщательным образом. Не были пропущены ни одна бухточка, ни один покатый пляж, ни одна песчаная отмель, куда прилив Тихого океана, правда не очень сильный, мог выбросить обломки корабля. Но не нашлось решительно ничего такого, что дало бы основание начать в этих местах новые поиски. След «Британии» снова потерян.

Не нашли и следов «Дункана». Вся эта часть австралийского побережья была пустынна. Однако Джон Манглс наткнулся невдалеке от берега на несомненные следы какого-то лагеря: обуглившиеся поленья недавнего костра. Может быть, тут несколько дней назад кочевало какое-нибудь туземное племя? Нет, Гленарвану бросилось в глаза нечто безусловно свидетельствовавшее о том, что здесь были каторжники.

Это была брошенная под деревом желто-серая изношенная, заплатанная куртка. На зловещих лохмотьях виднелся номер узника Пертской исправительной тюрьмы. Каторжника уже не было, но мерзкое тряпье говорило о его недавнем присутствии. Эта ливрея каторги, побывав на плечах какого-то негодяя, теперь догнивала на пустынном побережье.

– Видишь, Джон, – сказал Гленарван, – каторжники добрались сюда. А вот где-то наши бедные товарищи с «Дункана»?

– Да, – ответил молодой капитан глухим голосом, – ясно, что их не высадили и они погибли!..

– Презренные негодяи! Попадись они только в мои руки, я отомщу им за свою команду! – воскликнул Гленарван.

Горе сделало черты лица Гленарвана более жесткими. Несколько минут он не отрывал взора от горизонта, будто надеясь увидеть затерявшееся в беспредельных пространствах океана судно. Мало-помалу гнев потух в глазах Гленарвана. Он пришел в себя и, не прибавив ни слова, ни жеста, во весь опор поскакал обратно в Иден.

Оставалось выполнить еще одну формальность – заявить обо всем случившемся в полицию. Это было сделано в тот же вечер. Чиновник Томас Бенкс, составляя протокол, едва мог скрыть свое удовольствие. Бенкс просто был в восторге, узнав, что Бен Джойс со своей шайкой убрался прочь. И этот восторг разделял с ним весь город. Правда, каторжники покинули Австралию, совершив еще новое преступление, но все же они ее покинули. Важная новость была немедленно передана по телеграфу властям в Мельбурн и Сидней. Гленарван, покончив с этим делом, вернулся в гостиницу «Виктория». Грустно провели путешественники свой последний вечер в Австралии. Мысли их невольно блуждали по стране, принесшей им столько несчастий. Вспоминались те, казалось бы, основательные надежды, которые засияли им у мыса Бернулли и которые так жестоко разбились в Туфоллд-Бей. Паганель был в каком-то лихорадочно-возбужденном состоянии. Джон Манглс, наблюдавший за ним с самого происшествия на Сноуи-Ривер, чувствовал, что географ что-то и хочет и не хочет сказать. Много раз он осаждал его вопросами, но так ничего и не добился. Все же в этот вечер, провожая ученого в его комнату, Джон спросил, почему он сегодня так нервничает.

– Джон, друг мой, – ответил уклончиво географ, – мои нервы в том же состоянии, как и всегда.

– Господин Паганель, – не отступал Джон, – у вас есть секрет, и он вас мучит!

– Но что же я могу с этим поделать? – крикнул, отчаянно всплеснув руками, географ.

– О чем вы говорите?

– О своей радости – с одной стороны, и отчаянии – с другой.

– Вы одновременно и радуетесь и приходите в отчаяние?

– Да, я и радуюсь и в отчаянии, что попаду в Новую Зеландию.

– Нет ли у вас каких-нибудь новых соображений? – с живостью спросил Джон Манглс. – Уж не напали ли вы опять на следы капитана Гранта?

– Нет, друг Джон! Из Новой Зеландии не возвращаются. Однако ж… Словом, вы знаете человеческую натуру: пока дышишь – надеешься. И мой девиз: «spiro – spero»[123], лучший девиз на свете!

Глава вторая