Внешний враг - Владимир Перемолотов

— Хочешь — не хочешь, а все Гы вспомнишь!

Закряхтев сотник поднялся и с него посыпалась каменная пыль.

— Как он ловко нас из пещеры Скелетов вытащил! Рук трудить не пришлось!

Он посмотрел на Гаврилу, ожидая согласия.

— Не помню, — сказал тот.

— Еще бы тебе помнить! Тебя оттуда как боярина на руках несли. Я уж не помню, то ли проспал все, то ли напился…

Усмехнувшись он повернулся к Избору. Тот, занятый своими мыслями невпопад кивнул.

— Да, жалко…

Взгляд у воеводы стал отсутствующим.

— Что? — переспросил Исин, понимая, что воевода думает о чем-то своем.

— Жалко, что ты летать так и не научился…

Избор поднялся, отряхивая руки прошелся по подземелью туда-сюда, задрав голову.

— Плавать не можешь, летать — не можешь… Какая от тебя польза? — пробормотал он не глядя на хазарина.

Тот молчал, не решаясь перебить воеводу — видел, что что-то тому пришло в голову. Воевода поднял руки вверх, посмотрел на них, опустил, повернулся к Гавриле.

— Подними-ка руки.

Не поняв для чего это нужно, Гаврила все же повиновался. Избор покачал головой и повернулся к хазарину.

— А ты…

Исин так же не возразив поднял руки к каменному своду. Избор улыбнулся.

— Не так мы стояли!

Гаврила с Исином переглянулись.

— Не так? А как?

— Может на руки нужно было встать? — серьезно спросил Исин. Обычно воевода понапрасну языком не трепал, но кто его знает?

— Скаль зубы-то, скаль… — сам довольно улыбаясь ответил Избор. — Нужно было тебя с Иосифом местами поменять…

— Что пнем о сову, что совой об пень. Темнота на тебя, что ли так действует? — спросил Гаврила внимательно слушавший его и, также как и хазарин, ничего не понимавший. — Тут как ни становись, все одно выше не станем.

— У Исина руки длиннее, чем у Иосифа.

Гаврила прищурясь посмотрел наверх, мгновение подумал и хлопнул себя по лбу. Слова Избора вселили в него новую надежду.

— Еще раз! Я, Избор, Иосиф, Исин.

Положив мальчишке руки на плечи он посмотрел в глаза Иосифу.

— Стерпишь?

Мальчишка расправил плечи.

— Справлюсь!

Гаврила улыбнулся.

— Не переломишься?

Иосиф истово затряс головой.

— Это быстро, — успокоил мальчишку Избор. — Он зацепится, а там…

— Ну, давай! — Заторопился Гаврила. — Давайте, пока помогать никто не пришел!

— Не прилетел, — поправил его Исин.

— Теперь и прилететь, и прийти могут…. Начали!

Не желая понапрасну тратить драгоценное время Избор поднялся на плечи Гавриле и затащил на себя Иосифа. Мальчишка потоптался у него на плечах, устраиваясь понадежнее и воевода глубоко вздохнул, что бы стать хоть на пол вершка выше.

— Исин!

Исин лез аккуратно и внимательно разглядывая дыру над собой прикидывая как и за что ухватится, как раскачается, забросит ноги наверх, как выберется на свет и воздух.

Встав рядом с Иосифом он ободряюще улыбнулся и рванулся вверх. Под ногами тоненько засопело, мальчишка тяжело, по-взрослому, выдохнул воздух, напрягся…

Как и в прошлый раз они не удержали равновесия и лестница в небо развалилась на части. Только, в отличие от первого раза, наверху остался висеть хазарин. Зацепившись пальцами за еле видный выступ под проломом хазарин завис, чувствуя, что отчего-то потяжелел.

Он висел на кончиках пальцев и чувствовал как эта новая, живая тяжесть ползет по нему, растягивая жилы. Не решаясь отпустить пальцы сотник замычал от напряжения и опустил голову. Так и есть. Зацепившись за халявы на его ногах висел Иосиф. Сапоги смялись и потихоньку съезжали с ног. Сотник задрал вверх ступни, поняв что это тоже возможность выбраться наверх.

— Ползи! — прохрипел хазарин. — Ползи, пока держусь!

Снизу, с камней, Гаврила с Избором увидели как Иосиф дрыгаясь всем телом словно червяк на крючке взбирается наверх по Исину, словно по веревке. Исин застонал и Избор зажмурился.

— Долез! — крикнул Гаврила. — Долез!

На мгновение в подземелье стало темнее — встав на плечи Исину мальчишка проскользнул в дыру. Хазарин, несколько мгновений качавшийся под сводом, попытался забросить наверх ноги, но из него посыпались монеты, а следом за ними слетел вниз и он сам.

Через мгновение после того, как в дыре исчезли плечи там показалась голова Иосифа.

— Эй, дяденьки, давайте быстрее! Дождь начинается…

Для него все уже было позади.

— Привяжи веревку.

Гаврила достал ее из мешка. Отмотав саженей пять, взвесил в руке и недовольно покачал головой.

— Легка? — спросил Избор.

Гаврила кивнул, отыскивая взглядом Исина.

— На!

Масленников повернулся к воеводе. Избор сунул руку за спину и достал кинжал. Массивная, литого золота рукоять украшали самоцветы. Гаврила хмыкнул.

— А я уж собирался хазарина растрясти.

Он повернулся к Исину, ползавшему по камням в поисках выпавших монет.

— Пощипал волшебника?

Исин пожал плечами, мол, само собой разумеется.

— Взял немного…

— Знаю я твое немного.

— Нет, точно… Немного… Не для корысти брал, для лечения!

Избор поднял бровь.

— К синякам прикладывать. Я точно знаю, помогает. На каждый синяк по монете, на каждую шишку — по камешку, — объяснил хазарин.

— Пустили козла в огород….

Гаврила раскрутил веревку и с первого раза забросил ее наверх. Там мелькнула тень, из связки вытянулась еще пара саженей и веревка повисла. Гаврила дернул ее и кивнул Исину.

— Давай!

— А чего я?

— Будешь падать, так мы тебя хоть поймаем.

Хазарин подпрыгнул на месте и от того движения воздух вокруг зазвенел.

— И чего мы мучались? — спросил у Избора Гаврила. — Надо было сотника твоего растрясти, монеты одна на одну поставить, так может и веревки бы не потребовалось.

Исин сделал вид, что не слышит и полез к свету. Опять на несколько мгновений стало темно.

— Давайте! — крикнул хазарин сверху.

— Теперь ты, — сказал Гаврила. — Я последним пойду.

Избор бросил ему в руки мешок, поправил ковчег за пазухой. Забравшись на сажень вверх он остановился и негромко сказал:

— А мальчишка-то… Помощник! Ты как знал, его с нами оставил.

Гаврила качнул плечами.

— Верно, Светлые Боги надоумили …

Избор вылез из дыры прямо в заходящее солнце. Щуря глаза от света огляделся. Вокруг лежали каменные глыбы, а в десятке поприщ впереди земля уже горбилась набиравшими тут силу горами. Правее, виднокрай загораживала стена темно-зеленых елей. Избор облегченно вздохнул.

Ничего лучшего и желать не стоило.