Операция «Одиночество» - Дмитрий Воронин

Работы велись несколько дней, днем и ночью. Все это время флаеры продолжали доставлять грузы, теперь уже иные — пластиковые контейнеры, какие-то ящики и многое другое. Наконец работа горнопроходческой машины была завершена и «Крот», натужно завывая, выполз из шахты. Немногословные техники вскрыли святая святых — электронный мозг комбайна, и один из них уверенно повернул небольшой рычажок, снабженный ярко-красной надписью: «Осторожно, сброс системы». Казалось, ничего особенного и не произошло, но специалист сразу понял бы — память робота стерта окончательно и бесповоротно, до тех пор, пока не будет вложена новая программа — а это весьма трудоемкий и длительный процесс, ничто не способно заставить чудовищную машину двигаться.

Два дня шахта остывала, и все это время у ее входа неуклонно росла гора непрерывно подвозимого груза. Наконец управляемые все теми же техниками строительные роботы начали сооружать конструкцию, которую с некоторой натяжкой можно было назвать дверью. Шесть мощных девяностосантиметровых эланиумных люков образовали пять герметичных тамбуров. Каждая дверь, снабженная собственной электронной замковой системой, сама по себе была надежна, а все вместе они образовали непреодолимую преграду для любых сил, которые могли попытаться проникнуть в хранилище.

Началась укладка контейнеров в недра рукотворной пещеры. «Крот» не ограничился прокладыванием банального тоннеля — мощная машина пробила просторные помещения по обе его стороны. Расплавленный гранит обеспечил прочные своды темных залов. Впрочем, темными они оставались недолго. В каждом была установлена автономная мини-энергостанция, отвечавшая за освещение и обогрев своей зоны и, при необходимости, имеющая возможность в одиночку покрыть все потребности убежища. Под гранитными сводами вспыхнули яркие огни искусственного дневного света.

Одно за другим заполнялись бункеры. Здесь укладывались стратегические запасы, которые будут задействованы только в случае самого тяжелого положения для планеты. Лекарства, сублимированные продукты длительного хранения, законсервированные энергобатареи, способные веками сохраняться, не потеряв даже одного процента своего заряда, капсулы экстренной межзвездной связи, оружие — ничего не было забыто. В один из отсеков доставили даже три разобранных истребителя типа «Крис» — новеньких, даже ни разу не поднимавшихся в воздух.

Наконец работы были закончены. Задраены мощные люки, специально подготовленный кусок почвы с кустами и даже небольшим деревцем поднялся в воздух, поддерживаемый спрятанным в нем гравидрайвом, медленно поднялся в воздух и, подплыв к зияющему провалу, плотно запечатал его. И теперь даже оказавшись рядом, вряд ли можно было заметить, что густой кустарник скрывает за собой вход в стратегическое хранилище Гардарики. И снова метеостанция вела свое рутинное существования, отсекая ураганы и направляя дожди туда, где требовалась дополнительная влага.

Но теперь все изменилось. Снова видна была пещера с гладкими оплавленными стенами, вновь на площадке перед ней громоздились штабеля контейнеров. Только теперь это были исключительно те странной формы баллоны, которые были доставлены в хранилище в числе первых.

Один за другим садились на крошечную платформу метеостанции громоздкие шаттлы связи «Планета — Орбита». Механические руки роботов укладывали в багажный отсек очередную партию груза, и шаттл взмывал в воздух, освобождая место другому, уже ждущему своей очереди. Погрузка шла непрерывно. Один за другим шаттлы выходили на орбиту и совершали посадку в левом флайдеке9«Элеоноры».

Здесь их снова встречали роботы, извлекая бесценный груз и размещая его в бункерах авианосца. Поскольку посадить на крошечную площадку тяжелый грузовой шаттл, способный нести многие тонны груза, было невозможно, приходилось использовать целую стаю малых аппаратов, каждый из которых мог поднять на орбиту около трех тонн. Таким образом, требовалось не менее тридцати рейсов, чтобы все запасы сыворотки оказались на борту боевого корабля.

— Альфа-лидер — Альфе-три. Диди, что там у тебя?

— Горизонт чист, командир.

— Что-то ты нервничаешь, «Фалькон» — голос Карены был как всегда наполнен ядом — Даже если кто-то и припрется в такую даль, его заметят внешние патрули. Так что наше дело — не заснуть от скуки.

— Вот именно — поддакнула Беата — мы болтаемся здесь уже с часа четыре без всякого толка. Какой смысл сидеть в первой сфере — если будет драка, нам не придется в ней даже поучаствовать.

Дик невесело усмехнулся про себя. Не то чтобы эта парочка особо его раздражала — он прекрасно понимал причины их недовольства, однако постоянные шпильки, которые Карена вставлял при каждом удобном случае, начинали ему постепенно надоедать. И за что испанец так его невзлюбил? «Ну что, я виноват, что его передали ко мне в подчинение? — думал он, время от времени бросая взгляд на экран масс-детектора — Видит бог, лучше бы уж его назначили командиром. Или Каллагана — это явно крутой мужик, спокойный, выдержанный, идеал командира».

— Поясняю еще раз и медленно — постаравшись вложить в голос как можно больше сарказма, произнес он — Наша задача в перехвате ракет противника. Наши машины медлительны для ведения боя, но имеют высокую огневую мощь. Поэтому здесь нам самое место, по сути «Монингстары» — это огневые точки вне корпуса корабля. И вообще, кончайте треп в эфире и следите за детекторами. Защищенная полем торпеда может незамеченной пройти внешние сферы.

— Да-с, милорд! Слушаюсь! Будет исполнено!

«Вот же кретин» — подумал про себя Старк, вновь переключая внимание на экран гравитационного слежения. Действительно, одиночная ракета, пущенная с большой дистанции, вполне может пройти между патрулями третьей и второй сфер, поскольку истребители, составляющие их, являлись в большей мере разведчиками и предназначались, вообще говоря, для обнаружения более серьезного противника.

Однако опасность приближалась к авианосцу совсем с другой стороны.

Вряд ли Сысоев мог считать этот день удачным. Когда его подняли с постели и приказали немедленно лететь к какой-то забытой богом станции, он не испытывал ничего, кроме легкого раздражения. Ну, допустим, война, но это ж не повод, чтобы его, гражданского человека, выдергивать из под теплого бока жены. Он рядовой пилот орбитального шаттла, ну почему его нельзя оставить в покое.

Заспанный и небритый, он появился на летном поле спустя минут пятнадцать после того, как резкий звонок видеофона вырвал его из объятий Морфея. Разумеется весь его вид, от мятого и не сильно чистого комбинезона, до отекшего от принятой вчера солидной дозы спиртного лица, выдавали в нем штатского.

Вообще, Сысоев считал себя неудачником. Многие его приятели уже водили корабли к другим планетам, кое-кто сделал себе состояние на торговле, а он уже двадцать лет болтается по надоевшему до зубной боли маршруту планета — орбита, перевозя грузы, даже малая часть из которых ему не по карману, или туристок, серьги которых стоили дороже, чем вся обстановка его неуютной квартиры. Толстая, никогда не бывшая особо красивой и к тому же рано постаревшая жена регулярно подливала масло в огонь, напоминая Феде о его никчемности и безалаберности. Единственным утешением были походы в бар, где можно было опрокинуть пару стаканчиков какого-то дерьмового пойла, а если повезет, то и перепихнуться в темном уголке с кем-нибудь из портовых шлюх, которые постоянно ошивались в подобных злачных местах.

В общем, настроение у Сысоева было омерзительным. Поэтому высокий светловолосый человек, стоявший у его шаттла, показался ему даром небес — можно хоть на нем сорваться. Издалека заметив этого холеного хлыща, Федя стал настраиваться на скандал — организму была просто необходима встряска.

— Пардон, вы пилот этого корабля? — подчеркнуто вежливо поинтересовался незнакомец. Слова были сказаны, разумеется, на интергале — откуда этой столичной штучке знать русский — что еще более взбесило пилота.

— Слушай, ты, мурло, какого хера ты торчишь у моего шаттла? Ты что, курва, не знаешь, что здесь не положено находиться посторонним? Я, блин, сейчас охрану вызову, и тебя, блин…

Закончить эту бессмертную речь он не успел. Хлыщ удовлетворенно хмыкнул и внезапно выбросил вперед левую руку, которую до этого держал в кармане дико дорогой куртки. Федя успел заметить тонкий стержень иньектора, а через секунду он уже ничего не видел и не чувствовал — наркотик подействовал на организм как удар дубины по голове.

— Чертов алкаш — пробормотал блондин, с удивлением наблюдая, как пилот бессильно валится на бетон — как бы не сдох. Ну что за невезение, с первой же попытки нарваться на алкоголика. Нормальному здоровому человеку этой дозы могло бы быть и мало, а этому недоноску хватило бы и половины.