Во имя государства (сборник) - Юлия Латынина

Шаваш вздохнул и добавил:

– Если бы мне дали двести тысяч, я бы тоже на многое согласился.

– А Андарз об этом знает?

Шаваш покрутил головой в знак неосведомленности.

– Может быть, – предложила Тася, – рассказать все господину Андарзу? Наверняка ему будет неприятно, если он узнает, что варвары хотят схватить государя и разграбить город.

– Нет, – отказался Шаваш, – Андарза такие соображения не всегда занимают. Он как-то год назад ездил в храм молиться. «Наверное, господин Андарз молился о спасении государства», – говорит государю Ишнайя, а Андарз, живо обернувшись: «Ничуть, у меня болели зубы». Так что Андарза в этом деле взволнует только то, что он сможет отрубить головы Нараю и еще кое-кому, а сколько при этом голов отрубят варвары, его не очень-то заинтересует.

Тут Тася с шумом вылила воду в кадушечку для купания.

– Нет, – сказал Шаваш, – тут надо рассказать все другому человеку. Дай-ка мне, Тася, ту бумагу, что у тебя в коробке для притираний.

Тася пошла за бумагой, а когда она вернулась, Шаваш уже фыркал в окутанной паром кадушечке и лил себе на голову из дымящегося кувшина.

Выкупавшись и обсохнув, он переоделся в подобающее ему, как слуге Андарза, платье: в бархатные штанишки василькового цвета и такую же курточку с кружевом у воротника и серебряной вышивкой у рукавов. На ноги он надел мягкие, плетенные из полосок замши туфли, а на голову – черную шапочку, из-под которой выбивались золотистые, чуть вьющиеся волосы мальчишки.

Сунул бумагу, украденную им в свое время у эконома Амадии, за пазуху – и был таков.

Утро только начиналось: румяный пекарь выставлял на окне свежие лепешки с отпечатанной на них печатью, свидетельствующей о государственной лицензии, мясник поддувал козу, чтобы содрать с нее шкуру, и чернокнижник в дырявом халате громко извещал улицу, что он всего за два медяка готов наведаться на небо и произвести исправления в книге судьбы.

Напротив кукольник раскладывал свой кожаный помост.

– Слушайте-слушайте, – говорил кукольник стекавшейся толпе, – сегодня я покажу пьесу о том, как господин Андарз затеял заговор против государя, его жена об этом узнала, и он ее убил. Ничего, все это дойдет до государя!

Никто из зрителей не возражал – у кукольника были прыгающие глаза казенного соглядатая.

– А, – раздалось над ухом Шаваша, – вот ты-то мне и нужен!

Шаваш оглянулся: справа от него стоял лаковый столб для объявлений, и поверх казенного указа Нарая о ношении бирок висело известие о завтрашнем угощении, устраиваемом господином Андарзом. За столбом, радостно дивясь на объявление, стоял разбойник Свиной Глазок, который так нехорошо обошелся с Шавашем.

– Ты-то мне и нужен, – продолжал Свиной Глазок, зацепив Шаваша лапой и радостно скалясь, – ты ведь знаешь Четвертого судью Нана. Иди к нему и передай, что один лесной человек хочет переговорить с судьей относительно письма, которое тот разыскивает. Этот человек ждет его в полдень в часовне Исииратуфы, у северного канала. Так и передай: «Относительно письма».

– Хорошо, – сказал Шаваш и побежал к Четвертой управе.

Теперь он очень торопился: он чуть не опрокинул лепешечника с двумя коромыслами, полными лепешек с прозрачной сахарной корочкой, проскочил длинный красный лаковый мост и припустился по широкой набережной, где торговцы и ремесленники уже разворачивали свои вредные зонтики. Задняя, выходящая на набережную, стена управы была заперта: за стеной шелестели и пахли в казенном саду деревья, и сквозь них виднелось невысокое, с облупившейся синей башенкой здание управы, погруженное в утреннюю тень от вздымавшегося по соседству храма Парчового Бужвы.

Кляня проклятых сторожей, которые запирают двери на час раньше и отпирают их на час позже, Шаваш полетел дальше, туда, где за острым углом начинался прямой мощеный проход к передним улицам.

Шаваш завернул за угол и замер: перед ним, расположившись полукругом, стояло двенадцать подростков. В правой руке подростки держали пальмовую ветку, а на левой имели желтую повязку с надписью «Благоденствие государства». На них были аккуратные хлопчатые костюмы, и по этим костюмам Шаваш сразу понял, что это не какие-нибудь дети сапожников, а лицеисты из «Общества Тростниковых Стен», чистые чиновники с детской прической.

– Ты куда спешишь? – спросил предводитель отряда, хорошенький мальчик лет пятнадцати.

А другой обошел его со всех сторон и сказал:

– Если ты из семьи чиновника, почему ты не в школе? Если ты из народа, то как ты смеешь носить атласную куртку и кружева на запястье? Кто твой отец?

– Вор его отец, – сказал кто-то и дернул сзади Шаваша за кружево на воротнике.

– У меня нет отца, – сказал Шаваш, – я раб господина Андарза.

Изумление и отвращение изобразились на лицах лицеистов. Слухи о распутстве Андарза среди них ходили самые невероятные. Шаваш услышал несколько непристойных шуток.

– У меня нет отца, – повторил Шаваш, – он умер от голода и поборов в одном из поместий Андарза. В это время там был его секретарь Иммани: я бросился ему в ноги, умоляя простить семье долги. А Иммани велел оформить меня как недоимку и забрал в столицу. Этот Иммани чернокнижник и негодяй: в его флигеле не раз пропадали дети. Как-то он пришел ночью в комнату для слуг и понес меня к себе, а я стал царапаться и кусаться. Тогда он подговорил Андарза продать меня варварам, как будто я не свободный подданный императора! Сегодня ночью я сбежал от варваров, и я клянусь, что у меня нет ни отца, ни жилья, ни родной души на свете, и варвары вот уже третий день меня не кормили и держали на веревке, вот, смотрите!

И Шаваш, расстегнув кружевной воротничок, показал след от веревки, которую накинул на него вчера секретарь Иммани. Засим Шаваш, как был, в шелковых штанишках, повалился на землю.

– Этот маленький развратник лжет нам! – заявил один из лицеистов, – он ждет не дождется, чтобы сплести ноги со своим хозяином!

Но предводитель отряда, Лахар, напустился на него:

– Как ты смеешь не верить человеку из народа! – закричал он, – народ всегда проявляет большую добродетель, чем продажные чиновники! Мы не можем оставить этого мальчика в беде! Мы должны отвести его к советнику Нараю!

По правде говоря, Шавашу не хотелось ни в темный колодец, ни в глубокий омут, ни к советнику Нараю, ни в какое другое подобное место, и он рассчитывал сбежать по дороге, но это оказалось не так-то легко: юные защитники справедливости защемили ему руки в маленькую лакированную колодку с надписью «общество тростниковых стен» и с торжеством поволокли за собой.

Вскоре толпа детей прибежала к дворцовой управе: стражники почтительно расступились, и Шаваша потащили внутрь, по песчаным дорожкам к мраморной колоннаде, вздымающейся перед ним подобно скале из моря. «Ладно, – подумал Шаваш, стараясь унять дрожь, – какое дело господину Нараю до десятилетнего раба Андарза! Я даже в суде не имею права свидетельствовать! Велит разомкнуть колодку и дать леща в зад!»