Башмаки на флагах. Том 1. Бригитт - Борис Вячеславович Конофальский

Во дворе его дома была карета и осёдланные чужие лошади с чужими людьми. Карета эта некогда была просто роскошной, но теперь была стара, хотя ещё крепка.

Волков бросил поводья Увальню, а сам прошёл домой.

За его столом сидел он, тот самый неприятный жид, которого он знал по Ланну. Рядом с ним сидела Бригитт на правах принимающей хозяйки, перед гостем стоял дорогой бокал.

— А вот и он, наш герой, — сказал Наум Коэн, увидав входящего кавалера, — всё ещё бодр и крепок. Рад вас видеть кавалер, слава о вас доходит, доходит до нас в Ланне.

— Не могу сказать, что рад видеть тебя, жид, — произнёс Волков, скидывая шубу девке-служанке и стягивая перчатки, — в доме рыцаря Божьего не радуются семени Моисееву. Но раз уж пришёл… Коли голоден ты, испытываешь жажду, напою и накормлю, коли у тебя нет денег на кров, велю трактирщику принять тебя бесплатно. Свою крышу тебе не предоставлю.

— Нет-нет, друг мой, нет, я не голоден, а это ангельское существо, — Наум Коэн поклонился Бригитт, — утолило мою жажду.

— Садись, — сказал кавалер сам усаживаясь в своё кресло, — думаю, ты не просто так ехал ко мне три дня, у тебя есть ко мне дело.

Бригитт подошла, подложила ему под локоть подушку и маленький пуфик поставила под больную ногу.

— Ангел, сущий, ангел, — произнёс гость, медленно садясь на своё место, — где вы только находите таких, кавалер. Помню прошлого вашего ангела, ту, что была белокура.

Он и раньше был стар, а тут, кажется, первые прикосновения дряхлости в лике его уже отпечатывались.

— С ней всё в порядке, — сухо отвели Волков, — по какому делу ты приехал, жид?

Вместо ответа Наум Коэн поднял два пальца вверх. Один из трёх человек, сидевших на лавке у стены, там, где обычно сидели Увалень или Максимилиан, встал. Это был великан, он взял огромный мешок, что стоял у его ног и, молча подойдя к столу, положил перед Волковым мешок. В мешке явно звенели деньги. И было их, судя по мешку, очень, очень много, так как даже для такого великана, мешок не был лёгок.

— Так звенит не серебро, — заметил кавалер.

— Это золото, друг мой, золото.

— Ты приехал похвастаться своим богатством, жид?

— Нет, это всё вам, — Наум Коэн не улыбался, он был абсолютно серьёзен.

Волков молчал.

«Тысяча монет? Не меньше, даже у этого здоровяка рука тряслась, когда он держал мешок. А что же нужно жиду? Вексель? Так он стоит в тридцать раз дешевле. Что же нужно этому строму хитрецу?»

— Наверное гадаете, что мне от вас нужно, друг мой? — всё так же серьёзно спрашивал гость.

— Да уж хотелось бы узнать. В твоих летах по три дня скакать по зимним дорогам, таская с собой столько золота, от праздности не будешь. Видно, нужда тебя привела крепкая.

— Нужда, нужда, — соглашался Коэн, — верно говорите, верно.

— Ну так говори, что за нужда, и покончим с делом.

— Девять купеческих гильдий, гильдия Ланна, гильдия Фринланда, гильдия Фёренбурга, гильдия Вильбурга, — медленно перечислял гость.

— Ясно-ясно, девять гильдий, и что?.. — перебил его кавалер. — Что им нужно от меня?

— Да-да, вот… Значит, девять гильдий собрали деньги, чтобы нанять войска и разбить мужицкую армию, что разбойничает между рек Эрзе и Линау, остановив всю торговлю юга с севером в этом месте.

— А может Богобоязненному югу и нет нужды торговать с Богопротивным севером, гнездилищем еретиков, — заметил кавалер.

— Торговые гильдии Богобоязненного юга, так не считают, — засмеялся гость, — всем им нужно девать куда-то своё зерно и хмель, и кожу, и медь, и свинец и многое что другое, а в ответ получать кружева, ткани, краски и, главное, серебро. Да, друг мой, мы не можем жить без их серебра, так же как они не могут жить без нашего хлеба. Поэтому нужно разогнать мужиков, что ошиваются около рек и грабят все проплывающие по ним баржи.

Волков уже знал, что скажет на всё это. И не потому, что не хотел и уж точно не потому, что ему не нужны были деньги, он отвечал так исходя из логики, из умения торговаться:

— Нет, жид, я не возьмусь за это дело. И не потому, что не хочу помочь гильдиям, и деньги мне нужны, но у меня идёт своя война. А вы можете найти других хороших командиров. Денег тут предостаточно, я вижу, что любой согласится.

Наум Коэн понимающе кивал на каждой фразе кавалера. Этот человек, который торговался всю свою жизнь, правила торга знал ещё лучше, чем Волков, он всё видел и со всем соглашался. Но кавалер понимал, что за этим его согласием последуют, обязательно последуют, другие аргументы. И как только кавалер закончил, старик начал:

— Мы так и решили, вы будете не один, у вас будет командир, командир известный, и войско будет большое. Это, — купец указал на мешок с деньгами, всего-навсего четверть выделенных средств.

— Четверть? — удивился кавалер.

— Четверть, четверть, — говорил Коэн, — мы очень, очень долго их недооценивали, два года уже идёт с ними война, уже сколько рыцарей и воинов сложили головы в ней бесславно. Ральф фон Бледен из Нойнсбурга и Готфрид Фредериксон, Иоганн и Хельмут Рубберхёрты из Ланна и многие, многие другие.

«Неубедительно. Почему вам нужен я? Неужели потому, что я дважды победил горцев?»

— Жаль, что эти славные воины полегли бесславно в войне с мужиками, но я думаю, что помимо меня у вас много хороших командиров на памяти, а у меня своя война.

— Хороших много, много, — опять соглашался купец, — но всё дело в том, что нам нужен такой как вы.

«Какой такой?»

Волков молчит, ожидая пояснения.

— Ангел мой, — говорит гость, обращаясь к Бригитт. — Будьте любезны, ещё мне горячего вина с мёдом и корицей.

— Сейчас, — говорит Бригитт и уходит быстро на кухню.

«Ах, дрянь такая, стояла за креслом и слушала мужские разговоры?»

И пока её нет, старик продолжает:

— Дело в том, что нам нужен рыцарь Божий, такой как вы, что всякое уже повидал, и ведьм, и мертвецов живых.

«Ах, вот оно, что. Вот кто вам нужен?»

— Дело в том, что командиры этого взбесившегося мужичья, это… Они люди не совсем простые, — говорит Наум Коэн значительно тише. — Один из них — рыцарь Эйнц фон Эрлихенген. Он лыс и у него рыжая борода.

«Уж большие редкости среди рыцарей и воинов лысина и рыжая борода».

— А ещё у него чёрная рука.

— Чёрная рука? — переспросил кавалер.

— Да, черная рука из калёного