Алмаз (СИ) - Макарова Елена А.

Я осталась дожидаться хоть каких-нибудь новостей и высматривала в коридоре Лёшу. Он говорил, что, как правило, исход дела можно выведать до его официального оглашения. Перекинувшись парой слов с секретарем или еще с кем из местных блюстителей закона, узнать уже запротоколированный вердикт.

Как только парень показался среди небольшой компании, выходящей из дальнего кабинета, я нервно сжалась, стараясь поймать его взгляд. Внимательно изучала лицо, стараясь прочитать эмоции и, соответственно, понять, как обстоят дела. Но Лёша, как всегда, сохранял ледяное спокойствие.

— Ну что? — подлетела к нему. — Ты что-нибудь узнал?

Он поймал мои руки, успокаивая их нервную дрожь:

— Всё хорошо.

Не поняла, его слова относились ко мне или к Костиному делу.

— Что это значит? — от недосыпа плохо соображала и с трудом понимала тонкие намеки, хотела услышать четкий ответ.

— Что Косте придется раскошелиться на приличную сумму.

— И все? — не верилось, что это затяжная судебная война наконец закончилось.

— И все, — подтвердил, и я готова была ликовать.

— Спасибо! — не подумав, что до официального приговора моя радость совершенно не уместна в стенах суда, я бросилась к Лёше на шею с благодарностями. Знаю, что он немало постарался, чтобы выиграть дело. — Спасибо, — казалось, сколько бы раз не повторила будет мало. Что бы не сделала, не смогу его отблагодарить в достаточной мере. — Лёша, ты лучший! — тараторила, не думая. — Люблю тебя! — ляпнула на эмоциях.

Все еще прижималась к парню, поэтому сразу почувствовала, как его тело напряглось, превратившись в ледяную глыбу. Поспешила прервать объятия, но Лёша словно ожил: его руки сжимались в кольцо на моей спине, не желая отпускать. Щеку обожгло прерывистым глубоким выдохом. Парень подался вперед, кончиком носа скользнул по мочке уха и едва слышно вдохнул запах моих волос.

Я испугалась. Совершила большую глупость и теперь не знала, как поступить. Оттолкнуть, ведь он прикасался ко мне совсем не как друг? Слишком грубо по отношению к тому, кого секунду назад была беспредельно благодарна. Ударить, потому что чувствовала сексуальный подтекст в его действиях? Жестоко, ведь в них не было ни напора, ни пошлости. Просто выражение вырвавшихся наружу чувств.

— Надо рассказать хорошую новость Косте, — уцепилась за его имя, как за спасательный круг.

Лёша в ту же секунду отпустил меня, дистанцируясь.

— Громко не радуйтесь, — холодно произнес, — не выдавайте свою осведомленность.

Я кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза, и сбежала. Сбежала к Косте.

***

Пока собственными ушамине услышала оправдательный приговор, до конца не верила, что все обошлось. Впервые за долгие месяцы смогла выспаться: не было ни мрачных снов, ни мыслей, заставляющих не смыкать глаза до самого утра. Теперь же чувствовала невероятное облегчение.

Утром проснулась в отличном настроении. Не могла просто лежать в постели от желания творить, свершать что-то грандиозное. Жизнь снова заиграла красками.

Никогда не думала, что буду жарить блинчики с таким умиротворением. Прямо медитация.

Скоро аппетитный запах выманил из спальни Костю.

— Ммм, — протянул он, с шумом вдыхая воздух.

— Доброе утро, — с улыбкой пропела, глянув через плечо на заспанного парня.

В пару шагов он пересек кухню и обнял меня со спины, будто намереваясь утащить обратно в спальню и, не выпуская из рук, продолжить сладко спать.

— Доброе, — произнес у самого уха, трепетно целую в шею.

— Сегодня на завтрак блинчики, — старалась не отвлекаться от готовки, но Костины прикосновения мешали оставаться собранной. Он потянулся к плите и отключил огонь, попутно освобождая мои руки от сковороды и деревянной лопатки. — Вообще-то я еще не закончила, — отметила, но совсем не сопротивлялась, когда он развернул меня к себе и впился в губы поцелуем. Похоже, не у меня одной было приподнятое настроение. Думаю, мы оба надеялись, что вот-вот начнется новая эпоха мира и процветания в нашей маленькой вселенной.

— …хорошо… — вырвались вслух обрывки мыслей, но Костя понял это по-своему и с придыханием отозвался:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Просто восхитительно …

Я не смогла сдержать смех: парень просто неисправим. Мое неуместное веселье охладило его, между бровей пролегла хмурая складка.

— Я не об этом, — поспешила все объяснить. — Хотела сказать, что теперь все будет хорошо. Жизнь достаточно подставляла нам подножки….

Костя не дал мне договорить и, словно извиняясь, стал давать обещания:

— Конечно, будет. Я сделаю все для этого. Знаю, большинство проблем из-за меня, я — источник многих наших трудностей. Клянусь, больше не огорчать тебя.

Я никогда не считала его виноватым, и, тем более, не упрекала в том, что происходило вокруг нас.

— Согласна, что порой твоя вспыльчивость только подливала масла в огонь, — с этим не поспоришь, — но вы, Соболев, не зло вселенского масштаба, — улыбнулась, чтобы развеять вдруг возникшее напряжение. — Но то, что ты осознал свои недостатки… — всё больше утрировала. Костина реакция не заставила себя ждать, и он тут же перебил меня, не дав закончить фразу:

— Мои недостатки? — заговорило в нем уязвлённое самолюбие. — Будто ты идеальна, — перешел в оборону.

Зря он затеял эту игру, из которой я в любом случае выйду победительницей. Наивный.

— Я бы могла спорить, — не скрывала коварную улыбку, предвкушая свой скорый триумф, — и доказывать, что ты не прав, — прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос, — но у меня всего один аргумент, которым я заткну тебя на раз.

— И какой же? — его интерес оказался не таким жадным, каким бы мне хотелось: его взгляд был прикован к моей истерзанной губе и, наверняка, голову уже занимали совсем другие мысли. Неосознанно он поддался вперед, уперся руками о стол и навис надо мной.

Костя смотрел на меня сверху вниз, но сейчас именно я была главной.

— Я. Твоя. Королева, — говорила медленно, выделяя каждое слово.

Я молча торжествовала, наблюдая за Костей: как исчезла наигранная бравада и возмущение; как он расплывался в довольной улыбке; как в его глазах вспыхивает восхищение и обожание.

— Верно, — хмыкнул, принимая поражение и осознавая свою глупость и недальновидность. — Моя королева, — притянул к себе, опаляя дыханием мои губы.

Откуда-то из глубины квартиры донеслась повторяющаяся негромкая музыка. Мелодию звонка на Костином телефоне я сразу — звонил Лёша. Тревожные мысли вернулись, не оставив места разгорающейся страсти.

— Ответь, — сделал глоток воздуха, прервав поцелуй.

— Это Лёха, — так же догадался Костя, — подождет.

Звонок юриста его не взволновал и он снова потянулся, чтобы поцеловать меня.

— Вдруг это что-то важное? — ни о чем другом теперь думать не могла.

Костя знал, что я бываю упрямой и порой мне легче уступить, чем переубедить. Он, демонстративно громко и разочаровано вздохнул, и поплёлся за телефоном.

Уверена, он намерено вернулся на кухню и перезвонил другу, поставив телефон на громкую связь, чтобы я убедилась, что поднимаю панику на пустом месте и беспокоиться совершенно не о чем — всего лишь рабочие моменты.

В общем-то, так и оказалось: Лёша напомнил, что утром надо явиться в суд за кое-какими документами.

— Хорошо, — согласился Костя, выслушав друга, — буду вовремя.

— Договорились, — донеслось из динамика. После короткой паузы последовало — Передавай привет Рите.

Костя поднял на меня взгляд:

— Можешь сам это сделать, ты — на "громкой".

Лёша снова замешкался, и я попыталась сгладить неловкость:

— Доброе утро! — прокричала в сторону телефона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Привет, Рита, — ответное приветствие прозвучало напряженным.

Это не ускользнул и от Кости.

— Ладно, — решил завершить звонок, — увидимся в суде.

— Да, конечно, — поспешно соласился Лёша и «отключился».

На кухне повисла тишина. Костя выпрямился, небрежно бросил телефон на стол и устремил на меня многозначительный взгляд — будто ждал от меня признания. Но мне не в чем было признаваться. Или он думал по-другому?