Короли преступного мира - Евгений Осипович Белянкин

Ждали долго. Уже засомневались: появится ли вообще… А тут прибавился морозик — сапогами отбивали чечетку. Ругали грабителей на чем свет стоит.

Только часа в три ночи, когда обледенелая дорога замерла от машин и пешеходов, из деревни прибежал малец: мол, собираются. Но машина с картошкой зачем-то поехала к правлению колхоза.

Не успели получить весточку, как на дорогу, шныряя фарами, выскочил грузовик. Он шел на скорости. И сразу на дороге появились «гаишники».

Машина охотно затормозила. Из кабины высунулся шофер, а за ним и экспедитор. В нем Зыбуля узнал Валета, потому и держался в сторонке.

— Везем картошку на базар. Вот и путевой лист.

«Старший лейтенант» внимательно при фонарике читал «лист», пока остальные «милиционеры» заняли выгодные места.

— А разве вы не читали постановление главы городской администрации. Карантин. Картошка заражена вирусом.

— Каким еще вирусом?

— Простым, голубчик. Придется следовать в санинспекцию.

— В какую еще санинспекцию?

— Разговорчики! Вылезай!

Валет-экспедитор к старшему на ушко: мол, отблагодарим. Ведь базар пропадает!

— Как, ты еще взятку? За кого принимаешь милицию?! Наручники!

Не успел Валет ахнуть, как на руках замкнулись наручники.

Подъехал уазик, в него посадили шофера и Валета. Увезли по другой дороге. Зыбуля сел за руль, и грузовик помчался в город.

Валета и шофера высадили километров за сорок, взяв с них, соответственно, взятку.

Зыбуля оказался на высоте: среди мешков картошки нашли и тот злосчастный — в нем туго набиты «бабки».

Мишку Кошеля арестовали вечером дома. Он занимался тем, что мастерил новую клетку для маленького золотистого попугая. В дверь позвонила соседка:

— Миша, одолжи спички.

Не успел он снять цепочку и открыть дверь, как в квартиру ворвались омоновцы с автоматами.

— Ты арестован!

Соседка стояла пунцовая.

— Меня, Миша, заставили.

Мишка Кошель вяло взглянул на нее.

— Да брось, тетя Маша. Лучше возьми к себе попугая. Он у меня не любит одиночества.

Его отвезли сразу в тюрьму. И тут же вызвали к следователю. Маленький, коротконогий, с заметным животиком, майор брал на понт:

— Мазоня — мафиози!

Мишка Кошель лениво отнекивался.

— Откуда мне знать. По-вашему, так сейчас каждый бизнесмен — мафиози.

— Не крути, пожалуйста. Нам все известно.

— А если известно, то при чем я?

— А притом, что ты его правая рука. Вы убили Сердюка?

— Копаете…

— Вы или кто?

— Устал от вас. У меня алиби. Катитесь все к черту. Я рано ложусь и потому хочу спать.

Следователь рассердился и позвонил по телефону. Физиономия его стала кислой.

— Где вы были в среду?

— Пил. Сидел дома и пил.

— Один?

— Нет, я не алкаш — с подругой, с приятелем.

Мишку Кошеля отправили в камеру. В одиночку. Он лежал на жесткой привинченной койке и пытливо взирал на потолок. Он ничего не боялся и ждал следующего дня. На следующий день его не вызвали. Не вызвали и через день…

Потом появился другой следователь, коренастый, высокий, с васильковыми глазами. На лице маска вежливости.

— Вы были другом Хозяина?

— Никогда.

— А если мы это утверждаем?

— Не надо, капитан, ничего утверждать — есть юридическое право: надо доказать…

— М-да. Для вас это все. Что бы ни делала ваша мафия.

И опять Мишку Кошеля отправили в камеру-одиночку. Больше его никто не трогал и не вызывал. Как сказал следователь, ему давали возможность подумать.

Он дырявил потолок и думал о попугае: взяла его соседка или нет?

74

Мазоня не считал себя богатым; богатство он презирал и был, в принципе, против обогащения. Деньги своего синдиката он тоже не считал своими: это общак, и если он богат, то не больше тех, кто наживался за счет коррупции…

Другое дело — власть. Мазоня прикидывал расстановку сил: организованная преступность имела три разных уровня. На первом, низшем, преступники не в силах выйти к этажам власти. Это мелкие группы районного значения. А вот на втором уровне — на городском — такие группы уже имели связи с коррумпированным административным аппаратом. Третий уровень самый высокий. Самые мощные кланы руководили остальными — на Западе это сетевая структура мафии. И хотя каждый клан контролировал свою территорию, уже нарастала верхушка — сильная и разветвленная, она требовала и большей власти.

Еще Мазоня знал, что нанять убийцу менее выгодно, чем нанять крупного чиновника: две трети награбленного тратится на подкуп должностных лиц… Не будь чиновников, готовых принять эти суммы — мафия задохнулась бы.

Ложь и лицемерие у Мазони вызывали неприятие: он ведал цену злу и добру — особенно, когда об этом высокомерно вещали высокопоставленные чиновники. И не верил, что это время какое-то злое. Просто, если у человека болен мозг, болен весь человек… Преступники были всегда и всегда будут. Но если человеку не дают жить по закону, он будет жить вне закона, и тут уж ничего не попишешь.

Единственный урок истории состоит в том, что из нее не извлекают никаких уроков. И пока будут богатеть одни, другие будут стремиться жить за их счет, и никакая совесть здесь ни при чем. Жизнь — зло и добро. Для кого-то зло — это добро. А для кого-то добро — это зло. И Мазоня сказал себе: мое зло оправдывает мое добро. Он против собственности богатых и сверхбогатых и он готов, подобно Иисусу Христу, отдать себя в жертву, взяв тяжесть грехов своих сотоварищей…

Известие об аресте Мишки Кошеля его озадачило. Собрались экстренно Якуб и Федор Скирда. О Сердюке не было сказано ни слова. Откинув штору, Мазоня выжидательно смотрел во двор, где возилась малышня. Сегодня рано утром он вышел на прогулку. Кто-то из подростков выбросил из аквариума маленьких рыбок. Это выглядело жестоко. Проходящие люди, увидев погибших рыбок, возмущались. Он тоже почувствовал себя неуютно и подумал о том, как хрупок лед, по которому он шел…

— Я разговаривал с Митрофановым, — заметил тяжеловато Якуб. — Отцам города это нужно. Они ведь объявили о борьбе с мафией. Перед очередной сессией Совета.

— Ты так уверен? — Мазоня кашлянул. — А не хочет ли кто-то руками кого-то? Это я для того, чтобы знали что к чему.

Федор Скирда нахмурился.

— Завсегда так!

Пока ни о чем не договорились, но все понимали: хочешь жить — умей выкарабкаться, иначе пришьют статью.

Прибежал Зыбуля. В бодром настроении и с ходу палил, как из автомата:

— За эти «бабки» можно купить всю милицию с потрохами.

Мазоня не разделял авантюризма Зыбули, но операцию, проведенную с шиком, одобрил: голова у тебя, как у академика, вот жаль, ноги мешают…

Зыбулю разморило.

— Как