Древний Рим. Взлет и падение империи - Саймон Бейкер

Прибыв на переговоры, Аларих выдвинул следующие условия: ежегодная дань золотом и зерном, а также разрешение готам селиться в провинциях Венеция, Норик и Далмация. В заключение Аларих потребовал присвоить ему звание главнокомандующего римской армией, что обеспечило бы ему влияние при дворе и возможность отстаивать интересы своего народа. Условия были отправлены в письменном виде Гонорию и Иовию, после чего Аларих и Атаульф стали ждать ответа императора. Когда прибыл ответ и его стали зачитывать вслух, то вначале он показался многообещающим. Гонорий согласился на ежегодные выплаты зерном и золотом, но при этом даже и не упоминал о территориальных уступках. Что же касается поста главнокомандующего… Позволить варвару играть решающую роль в управлении государством? Об этом не могло быть и речи!

Аларих пришел в ярость. Ударив кулаком по столу, он пригрозил, что сожжет, разграбит и разрушит Рим, и поспешно вышел вон. Иовий, в свою очередь, направился в Равенну. Советник императора не был напуган тем, что сделка провалилась у него на глазах, он скорее опасался самого Алариха. Через несколько дней к вождю готов вернулось былое хладнокровие. В итоге, он попросил нескольких епископов отправиться к императору в качестве посланников и передать, что он коренным образом меняет свои условия. Ему были больше не нужны ни деньги, ни высокий пост, ни земли Венеции и Далмации. Он заявил, что хочет получить для своего народа лишь жалкую провинцию Норик, «которая располагалась далеко у Дуная, страдала от постоянных набегов и приносила мало налогов в имперскую казну».[94]

Жест вождя готов был проявлением невероятного великодушия. На руках Алариха имелись все козыри, он обладал огромной властью, и ему было достаточно лишь кивнуть, чтобы подписать Западной Римской империи смертный приговор. Несмотря на все это, он проявил готовность пожертвовать своим могуществом в обмен на долгий мир, землю, а также покой и процветание своего народа. По большому счету, он не желал гибели Римской империи при условии, что в ней найдется место его народу. Новое предложение Алариха потрясло даже Гонория. Когда епископы зачитали требование короля готов, «все были удивлены выдержкой этого человека».[95] Однако, как это ни покажется невероятным, своевольный и капризный император ответил Алариху отказом. Источники нам не сообщают, что именно подтолкнуло императора принять подобное решение. Возможно, в конечном счете Гонорий предпочел пожертвовать Римом, нежели пойти на уступки своему врагу. По всей видимости, император скорее был готов смириться с гибелью города, в котором в заложницах находилась его сестра, чем стерпеть унижение от того, что готы поселятся на римской земле и станут союзниками Рима.

Аларих двинулся на Рим в третий раз. Весьма вероятно, Атаульф и его полководцы, задыхавшиеся от злобы и ненависти к Гонорию и Западной империи, стали наседать на вождя, требуя выполнить озвученные им угрозы. Однако Аларих не собирался немедленно приступать к осаде и штурму. Следует признать, что Аларих к тому времени уже успел махнуть рукой на императора Западной империи, однако в нем еще теплилась надежда на здравомыслие других жителей государства. Летом 409 г. Аларих придумал хитроумный план. Теперь он знал, как добиться желаемого, не прибегая при этом к насилию. Вождь готов обратился за помощью к честолюбивому римскому патрицию и сенатору, жаждавшему власти и испытывавшему чувство ностальгии по былым временам. Готский вождь утвердил назначение этого человека на должность императора. Таким образом, древняя столица стала центром противодействия Гонорию, находившемуся в обожаемой им Равенне. В результате этих событий к наступлению лета 409 г. на западе невероятным образом имелось уже три «императора»: Гонорий, Константин III и Аттал. Наконец-то сбылась мечта Алариха, и ему на время нашлось место в Римской империи. Аттал назначил его своим главнокомандующим.

Этот смелый план, естественно, оскорбил Гонория. По мере того как благодаря победам армии Алариха в Северной Италии власть Аттала укреплялась все больше, Гонория стал охватывать ужас. Он даже подумывал о том, чтобы уехать из Западной империи, и приказал приготовить несколько кораблей, на которых собирался добраться до Константинополя. Решимость вернулась к нему, лишь когда на подмогу прибыл 4-тысячный отряд из Восточной империи. Равенну удалось отстоять. Вскоре, однако, Гонорий, вероятно воспользовавшийся советом Иовия, нашел способ найти управу на самозванца Аттала.

Провинция Северная Африка, неизменно поставлявшая в Рим зерно, оставалась по-прежнему верной Гонорию, поэтому законный властитель Западной Римской империи просто приказал остановить поставки хлеба. Недолгое правление Аттала быстро подошло к концу. Даже Аларих, который фактически посадил его на престол, разочаровался и потерял интерес к этой жалкой и ничтожной пародии на императора. Вождь готов сорвал с Аттала пурпурную императорскую тогу и отправил ее Гонорию в знак того, что снова меняет стратегию. В конце концов Аларих взял в заложницы сестру Гонория — Галлу Плацидию. Укрывшись в Равенне, черствый Гонорий все так же продолжал закрывать глаза на беды древней столицы, поставленной на колени перед варваром. А готы по-прежнему не начинали штурма.

Решимость Алариха, его предусмотрительность и настойчивость в достижении целей тем более удивительны, что ставки становились все серьезнее и серьезнее. Теперь вождю готов предстояло снова сойтись в битве, но на этот раз уже с собственными советниками. Если бы Аларих и вовсе отказался от затеи покарать Рим за его жесткое отношение к готам, расположившимся на итальянской земле, такой шаг вызвал бы бурю негодования. Атаульф и его соратники четко выразили свое отношение к сложившейся ситуации. Мирный договор с римлянами был несбыточной мечтой. Римлянам нельзя доверять, поскольку они никогда не держат своего слова. И Атаульф, и его неугомонные соратники имели веские основания, чтобы так рассуждать. Теперь, безусловно, голоса жаждавших войны звучали гораздо громче сторонников переговоров. Несмотря на то что все складывалось против него, Аларих был готов рискнуть быстро тающим авторитетом и в последний раз попытаться заключить договор.

Когда он отправил в Равенну последнюю делегацию, он даже и не подозревал о том, что Гонорий, по всей вероятности, уже склонялся к заключению перемирия. Условия были известны, и Гонорий с Аларихом выразили готовность решить крайне непростую проблему готов путем переговоров. Однако их надежда на мир пошла прахом в результате одного неожиданного и трагического события. Направлявшиеся на север Аларих, Атаульф и сопровождавший их отряд готов в 12 километрах от Равенны угодили в засаду, устроенную римским военачальником Саром. Вероломное нападение римлян как гром поразило Алариха.

Сар, не поставив императора в известность, решил действовать по своему собственному усмотрению. Он знал, что любой договор между Аларихом и римлянами поставит под угрозу его положение в империи, завоеванное тяжким трудом. В случае заключения соглашения в нем непременно должно было фигурировать имя Сара, поскольку в противном случае ему бы пришлось распрощаться с должностью, и не исключено, что заодно и с жизнью. Кроме того, нападение на Алариха давало Сару шанс свести старые счеты с заклятым врагом. И вот теперь, когда римляне и готы были готовы заключить мир, Сар решил сорвать переговоры. Не римлянин, но гот, гонимый жаждой мести, в конечном счете поставил крест на последней возможности избежать кровопролития.

Когда Гонорий узнал о засаде, он, возможно, осознал, что это печальное событие является очередным доказательством справедливости векового предрассудка: варвару, пусть даже такому романизированному, как Сар, ни в коем случае нельзя доверять. Направившись на юг, едва успев спасти свои жизни, Аларих и Атаульф зализывали раны, полагая, что тоже стали жертвами предрассудков и пожали плоды доверчивости, которой в очередной раз воспользовались римляне. Готы сочли, что Гонорий опять доказал, что остался все тем же хитрым и лживым обманщиком, каким и был всегда. Больше они не дадут обвести себя вокруг пальца. В жаркий августовский день 410 г. вожди готов в последний раз вернулись в Рим.

Взгляду открывалось удивительное зрелище: под городскими стенами стройными рядами стояли 40 000 солдат, т. е. почти 8 легионов. В последний раз город был разграблен кельтами в 390 г. до н. э. Ныне же, восемь столетий спустя, новая могучая армия ждала у городских стен приказа начать штурм. Старшие командиры и выходцы из знатных семей были одеты в шлемы, кольчуги и короткие плащи из волчьих или овечьих шкур. Их мечи, покрытые тонким узором, пока находились в кожаных или деревянных ножнах, отороченных мехом. Простые готские воины, сжимавшие щиты, остр ы е копья, луки и метательные топоры, были одеты лишь в короткие туники и штаны.