Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

Она уже нашла своих родителей; Роджер искренне надеялся, что это воссоединение так обрадовало ее, что Брианна готова забыть о его предательстве. О господи, каким же он был глупцом!

Он пошел назад к тропинке, утопая ногами в толстом слое листьев. Да, он дурак, не оценивший упрямства Брианны, дурак, потому что не был с ней до конца честен. Дурак, потому что лишь раздразнил ее своей скрытностью. И глупо было пытаться удержать ее в двадцатом веке (ради ее же собственной безопасности, конечно)… впрочем, как раз это было и не очень глупо, тут же подумал он, скривившись при воспоминании о том, что ему довелось увидеть и услышать за последние месяцы.

Он отвел рукой низко нависшую ветку ладанной сосны — и тут же с испуганным вскриком присел, поскольку что-то большое и черное пронеслось прямо над его головой.

Хриплое «кар-р!» сообщило Роджеру, что напавшим на него существом был всего лишь ворон. Громкое карканье, раздавшееся в кроне ближайшего дерева, дало знать, что к первой птице прибыло подкрепление. И в следующую секунду еще один черный крылатый снаряд промчался в каком-нибудь дюйме от уха Роджера.

— Эй, отвяжитесь, чучела! — сердито воскликнул он, уклоняясь от хрипло орущей бомбы. Ясно было, что Роджер подошел слишком близко к гнезду, и воронам это не понравилось.

Первый ворон развернулся и предпринял вторую попытку. На этот раз ему удалось сбить с Роджера шляпу, и она свалилась прямо в грязь. Решительность птиц выглядела просто пугающей, их яростная злоба совершенно не соответствовала их размерам. Снова нападение, громкое хлопанье крыльев, оглушительный вопль, — и когти ворона вцепились в плечо Роджера, а крылья замолотили по голове. Роджер подхватил шляпу и бросился бежать.

В сотне ярдов от тропы он замедлил шаг и огляделся вокруг. Птицы исчезли из поля его зрения; видимо, он отошел достаточно далеко от гнезда.

— Тут явно не хватает Альфреда Хичкока, и куда только он запропастился? — пробормотал Роджер себе под нос, стараясь избавиться от ощущения опасности.

Его голос утонул в густой листве окрестного леса; это было похоже на то, как если бы Роджер говорил, уткнувшись лицом в подушку.

Он тяжело дышал, его лицо раскраснелось. И вдруг ему показалось, что в лесу как-то уж слишком тихо. Когда замолкли трескучие голоса воронов, все остальные птицы словно бы тоже закрыли клювы. Что ж, подумал Роджер, нечего и удивляться тому, что в древности шотландцы считали появление воронов дурным знамением; побудь он здесь еще немного, и все старинные поверья, которые он до сих пор считал лишь литературными изысками, вполне могут ожить в его уме и превратиться в зловещую реальность.

Многочисленные опасности и неудобства… все это Роджер прекрасно осознавал, несмотря на то, что одновременно и восхищался всем вокруг; он радовался тому, что получил возможность лично увидеть то, о чем до сих пор ему приходилось лишь читать, что он видит предметы, которые в его время хранятся в музеях, — и видит их как самые обыкновенные вещи, которыми люди пользуются каждый день. И если бы не страх за Брианну, он бы ничуть не сожалел о своем приключении, несмотря на существование Стефана Боннета и тех событий, которые он наблюдал на борту «Глорианы».

И снова его рука коснулась кармана. Роджеру повезло даже больше, чем он рассчитывал; у Боннета оказался не один драгоценный камень, а два. Но в самом ли деле они сработают? Роджеру пришлось сильно нагнуться и некоторое время пробираться под низкими ветками едва ли не на четвереньках, пока он наконец вышел на такое место, где смог выпрямиться. Трудно поверить, что где-то здесь живут люди, — и он не поверил бы, если бы не видел собственными глазами накатанную дорогу, которая должна же была куда-то вести.

— Вы не пройдете мимо, — уверенно сказала ему девушка на мельнице, и теперь он понимал, почему это так. Другого пути тут просто не существовало.

Роджер слегка прищурился, всматриваясь в дорогу, но нависавшие над ней ветки сосен и кленов скрывали все, что таилось вдали, позволяя увидеть лишь тенистый таинственный туннель, прорезанный сквозь деревья. И невозможно понять, как далеко еще до гребня горы.

— Вы без труда доберетесь к ним до заката, — так сказала все та же девушка, а сейчас уже было далеко за полдень. Впрочем, этот разговор состоялся еще тогда, когда у Роджера была лошадь. Не желая быть застигнутым ночью на полпути, Роджер ускорил шаг, пристально всматриваясь в лес и ища признаки открытого пространства, которое означало бы для него конец пути.

И пока он шагал так, его мысли невольно убегали вперед, к Брианне.

Как все это произошло? Встреча Брианны с ее родителями. Что девушка думала о Джейми Фрезере? Оказался ли он именно тем человеком, какого она себе воображала весь последний год, или же она увидела лишь бледное отражение образа, который создала, слушая рассказы своей матери?

Ну, по крайней мере, она теперь обрела отца, с которым может познакомиться по-настоящему, подумал Роджер, и тут же почувствовал легкий укол боли, вспомнив о кануне летнего солнцестояния, и о той вспышке света, что означала проход сквозь круг стоячих камней…

И тут он заметил то, к чему стремился. Вот оно! Вспышка солнечного света в густой зеленой путанице впереди; яркие, как языки огня, осенние листья, оранжевые и желтые…

Солнце на мгновение ослепило его, когда он вышел из влажного зеленого туннеля. Роджер моргнул — и обнаружил, что стоит вовсе не на гребне горы, как ожидал, а на небольшой естественной поляне, окруженной алыми платанами и желтыми молодыми дубками. Поляна вбирала в себя солнечный свет, как чаша, а вокруг нее во все стороны простирался темный лес.

Когда он стал оглядываться по сторонам, ища продолжение дороги, он вдруг услышал негромкое конское ржание, и, резко обернувшись, увидел своего собственного дряхлого конька — тот топтался на другом краю поляны, вскидывая голову и пытаясь высвободить уздечку, привязанную к дереву.

— Эй, черт тебя побери, пропажа! — изумленно воскликнул Роджер. — Как ты сюда попал?

— Той же дорогой, что и ты, — послышался чей-то голос. Высокий молодой человек вышел из-за дерева и встал рядом с лошадью, направив на Роджера пистолет; это был собственный пистолет Роджера, и, поняв это, Уэйкфилд одновременно и разъярился, и преисполнился мрачных предчувствий. Он глубоко вздохнул и подавил страх.

— Ты стащил мою лошадь и мое оружие, — спокойно произнес он. — Чего еще тебе надо? Мою шляпу? — Роджер приветственным жестом снял треуголку. Грабитель не мог знать о главном; о камнях Роджер никому не говорил ни слова.

Молодой человек, которому, похоже, еще и двадцати не было, несмотря на его рост, смотрел серьезно, без улыбки.