Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Удивленно, уставилась на покрасневший от костедробящей хватки Кожаева, локоть.

Вот, ведь…ублюдок!

— Ух, ты! Где же я так? — Продемонстрировала мужчине конечность. — Вспомнила. Случайно ударилась о дверцу автомобиля, когда выходила из такси. Обычное покраснение. Завтра не останется и следа.

Черта лысого! Завтра ожидается огромный кровоподтек, на пол руки!

Вышеупомянутый «господин», вновь сжал ее. Да так, что ребра затрещали. Едва от боли не взвыла, выплевывая воздух.

— А кровь, — продолжила гораздо тише, от невозможности сделать полноценный вздох, — Так, это…ногти отрасли больше, чем обычно. Я забыла — сжала кулаки, и…и, вот! Расцарапала.

Складывалось впечатление, что он вообще ее не слышал. Совершенно. По-прежнему полосовал взглядом Марка. Мысленно кромсал по кусочкам, вырывая руки и отрубая пальцы. Изучал. Внимательно сканировал, делая лишь ему известные выводы.

— Я сказал — отпусти ее! — Процедил Герман, сквозь стиснутые зубы, игнорируя пылкие речи девушки. — Третьего предупреждения не будет.

Вердикт озвучен. Старания пошли прахом.

Как? Неужели, все столь очевидно, и актриса из нее некудышняя?

— Видишь ли, ее страх чреват твоей болью. — Продолжил тоном, от которого волосы на загривке зашевелились. Крохотный полушаг в их направлении. — Ее боль… концом твоей никчемной жизни.

Неизвестно, что именно возымело действие: угрожающий вид мужчины, или же откровенное безумие в шальном взгляде, только спустя мгновение хватка Кожаева на ее теле значительно ослабла.

От облегчения закружилась голова. Нет, страх не ушел. Да и паника все еще находилась на своем «законном месте», лишая полноценного сердцебиения. Но, в этом сумасшедшем коктейле, появилась и капелька надежды. Намек на спасение. Не важно, до какой степени взбешен сейчас Герман, и на что способен. Главное — находился рядом. Одним своим присутствием вселял в нее спокойствие и уверенность, укрывая собственной аурой, точно прочнейшим щитом.

— Громкие слова! — Раздался хриплый грудной смех — Марк напомнил о своем существовании. — Вся соль вопроса в том, достойна ли эта девка подобной жертвы?

Буквально сатанея от дерзости противника, Давыдов ринулся вперед, заставляя нутро Леры покрываться ледяной коркой страха.

Боже! Только не это…

Из болезненных и люто ненавистных объятий вырвалась пулей, преграждая путь Герману.

— Все хорошо, — дрожащим и срывающимся от волнения шепотом, пыталась утихомирить взбесившегося мужчину. — Не надо…прошу тебя.

Давыдов замер. А после, кривясь, как от зубной боли, заключил лицо Леры в горячую грубоватую ладонь. Сжал подбородок.

Господь милосердный! Будто к оголенным проводам прикоснулась!

Заворожено наблюдая за реакцией, очертил большим пальцем контур ее рта. Медленно. Властно. Порочно. Растягивая губы, и увлажняя собственную кожу девичьей слюной. Растирая по мягкой плоти широкой подушечкой.

Кровь, ударила в мозг, сметая все границы дозволенного. Лера уже ничего не понимала, теряясь в ощущениях, уплывая.

Где верх, а где низ? Где черное, а где белое?

Какая, к черту, разница?

Инстинкт сыграл с ней злую шутку — повинуясь порыву, медленно поцеловала тот самый палец, совершенно забывая, где находится. И зачем!

Герман утробно зарычал, явно довольный ее маленькой инициативой. А Валерия, вдруг, четко осознала произошедшее.

Демонстрация принадлежности. Ему! Самая настоящая. Вот, что это было!

— Ступай, мелкая, — мягко оттолкнул девушку с дороги, — принеси мне чего-нибудь выпить.

Нет. Вот уж, точно нет!

— Ты же, за рулем.

— Вызову такси.

Специально отсылает, чтобы не мешала «беседе» с Кожаевым. Специально!

Пришла очередь Леры вцепиться в его рубашку мертвой хваткой.

— Нет! Пожалуйста, нет! Нас же…снимут с тендера.

Казалось, сейчас он сотрет зубы в порошок — сильно они заскрежетали.

— Не испытывай мое терпение, — резанул по напряженным нервам, арктически холодным шипением. — Ступай!

Ослушаться на этот раз, духу не хватило. Полностью дезориентированная, потерянная, двинулась вперед, не разбирая дороги. Колени дрожали, а ноги ощущались ватными. Однако более пяти шагов сделать не успела. Заметив в толпе знакомый, до тошноты, силуэт, спешащий к Кожаеву на подмогу, застыла подобно статуе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мир померк. Мир кровоточил, обливаясь горючими слезами.

Нет. Нет! К встречи с ним, она точно не готова. Ни морально. Ни физически. Никак!

Леонид едва не прошел мимо. В последний момент, какая-то мистическая сила заставила его резко остановиться, и повернув голову влево, столкнулся с ней взглядом. Изумленным, и совершенно охр*невшим.

Бум! Бум! Бум!

От взревевшего пульса заложило уши. Казалось, черепная коробка, вот-вот взорвется от потока пробудившихся к жизни, болезненных воспоминаний. 

…Юртаев Леонид Маркович — мой законный супруг, вот уже почти семь лет! Вслушайся в эту цифру, дрянь, и запомни — я не позволю какой-то шл*шке разрушить наше семейное счастье. — Звенел в ушах пропитанный ненавистью и злобой, голос Катерины. ЕГО ЖЕНЫ, находящейся на седьмом месяце беременности. Господи, он женат! 

Судорожно всхлипнула, отступая на шаг. Подальше от него. 

…Хватит слезки лить! Теперь, знаешь! — Очередная пощечина обожгла острой болью. Из носа хлынула кровь. Губы оказались рассечены в нескольких местах. Лера даже не сопротивлялась. Да и не смогла бы — двое мужиков, как-никак, удерживали. Помогали беременной женщине, воздать по заслугам, любовнице мужа. В тот миг, ей хотелось лишь одного — просто сдохнуть! 

Еще шаг назад. Прошлое и настоящее начало медленно сливаться воедино, угрожая окончательно свести с ума. А она, как бы страшно не звучало, теряться в пространстве. 

— Ты открыла для меня целый мир, — шептал Леня, сплетая воедино их разгоряченные тела, и осыпая поцелуями лицо. — Я уже не принадлежу себе. Да и не хочу... 

Сбилась со счета, продолжая медленно увеличивать расстояние между ними. Не выходило. Леонид, это самое расстояние сокращал, следуя за ней, будто на привязи. 

— У меня на руках подробный отчет о вашей систематической *бле. Ты убила меня, с*ка. Вырвала сердце, и заколотила в чугунном гробу! 

Горло сдавил болезненный спазм, а из глаз готовы были хлынуть предательские слезы.

Больно. Обидно. Жестоко.

Больше не отступала, так как уже проделала обратный путь к Герману, подсознательно ища защиты. Нуждалась в нем, как в воздухе.

Когда Леонид остановился от нее на расстоянии вытянутой руки, девушка заметила на его осунувшихся щеках влажные дорожки.

Неужели, плакал?

— Мое сер…дечко, — выдохнул, немного заикаясь. Улыбка, счастливая и глуповатая, озаряла щетинистое лицо. — Хвала небесам, я нашел тебя! Нашел!

— Нет! — Рявкнула, истерически замотав головой. — Нет…

— Лера…

— Не смей! — Шарахнулась от протянутой мужчиной руки, словно от чумной. — Не прикасайся!

— Просто выслушай…

Не хотела слушать. Не хотела видеть. Ничего не хотела. Ее мозг давно отключился. Ее внутренний голос лишь одно твердил: спасайся! Убегай!

Повинуясь инстинкту самосохранения, она ринулась в сторону выхода. Не разбирая дороги — пелена слез закрывала обзор. По памяти. Лишь бы оказаться подальше от этого места! Как на улице оказалась, смутно помнила. Просто бежала. Прямо. Не сворачивая.

В себя пришла от страшного мужского рева — кто-то очень дорогой сердцу, звал ее по имени. Что-то требовал. Или кричал на нее. Истошно. Словно…напуганный до безумия человек. Но, лишь когда услышала противный визг тормозов, поняла, где оказалась. На проезжей части. На середине пешеходного перехода. Только вот, светофор горел красным. А прямо на нее, на полной скорости несся автомобиль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 37

Ей бы в сторону отбежать. Отпрыгнуть. Отползти. Ведь время было. Да только, не судьба. От ужаса просто оцепенела, не в силах пошевелить и пальцем.