Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Душно! Как же душно.

Признаться, идея передохнуть пару минут, нравилась ей все больше. Только вот решительный шаг по направлению к выходу сделать не удалось. В самый последний момент, кто-то резко схватил за локоть, удерживая на месте. Да и стиснул его столь сильно, словно намеревался, как минимум, раздробить своими клешнями кость. В ту секунду, каждым волоском своей кожи прочувствовала, мощнейшую волну безграничной ненависти и злобы, исходящей от вторгшегося в ее личное пространство человека.

Зашипев от боли, резко развернулась, намереваясь отвесить приличную пощечину наглецу, и…застыла подобно статуе, не в силах справиться с первичным шоком. Занесенная для удара рука, безвольной плетью повисла вдоль туловища — внезапно онемела.

Крик! Безмолвный крик израненного сердца, так и не слетел с губ. Никто не увидел, как оно вновь, брызнуло кровью, все еще не сумев до конца исцелиться. Как выплюнуло стягивающие его железные скобы, закрепленные самим временем, для скорейшего заживления.

Время лечит? Черта с два! От этой боли нет спасения! Из-за нее по-прежнему хочется выть, вцепившись в собственные волосы, от бессилия…

— Со мной потанцуй, красавица, — прошелестел мужчина, сочась ядом, — раз никому не отказываешь!

Кровь отхлынула с лица, делая Леру бледнее больничной простыни. Сердце же, обезумев, нещадно таранило грудную клетку своими мощными простреливающими ударами. Ни живая — ни мертвая, прибывая на грани обморока, с ужасом осознала — становится нечем дышать! Не хватает воздуха. Катастрофически. Легкие отказываются втягивать спасительный кислород, и все тут!

Нет! Нет. Только, не он. ТОЛЬКО. НЕ. ОН!

— Повзрослела. — Продолжал, разглядывая все с тем же призрением. — Похорошела. Окончательно расцвела!

Кто бы мог подумать, что однажды судьба, вновь столкнет их лбами? После всего…

Колотило. Боже, как же ее трясло сейчас! И не понятно, от чего больше. От ненависти к этому ублюдку, или воспоминаний, так нагло и настойчиво терзающих сознание. Ногти до крови впились в кожу ладоней, да только боли физической Лера не чувствовала. Увязла в душевных муках, без надежды на спасение.

Голосовые связки, и те совершенно не слушались, будто не ей принадлежали. Однако собрав всю волю в кулак, сфокусировала взгляд на лице «собеседника». Приложив немалые усилия, прокаркала чужим старушечьим голосом:

— Неужели, земля все еще Вас носит, Марк Георгиевич?

— Как видишь!

Коротко, но емко.

— Жаль…я-то думала, — голос дрогнул, — Вы давно уже, сквозь нее провалились! В самое пекло!

— Не дерзи! — Свободной рукой, бывший босс притянул к себе за талию, как только заиграла новая музыкальная композиция. — Двигайся, не стой столбом! Или, предпочитаешь публично выяснить отношения, и привлечь тем самым лишнее внимание к «ИнвестСтройТрест»?

С*ка! Знал, на что давить.

Конечно, Лера не хотела, чтобы по ее вине компанию сняли с тендера. Станислав Юрьевич не заслуживал подобного удара. А Герман, и вовсе, вложил в этот проект душу. Работал на износ, несколько месяцев!

Лишь ради него, неуклюже переминалась с ноги на ногу, имитируя некое подобие танца, а не накинулась на Кожаева с кулаками, и вполне заслуженными оскорблениями.

Только ради него!

Чем крепче Марк сжимал в объятиях ее дрожащее тельце, тем сильнее становились рвотные позывы. В горле ком. Желудок вот-вот вывернется наизнанку.

Отвращение. Сильнее него, ничего в тот миг не существовало.

Сейчас Валерия была беспомощна, и прекрасно это понимала. Как котенок, в ведре с водой. Ни дать, ни взять.

— Дикарка! — Прохрипел мужчина с благоговейным восторгом, перевернув внутренней стороной вверх, одну из ее травмированных ладоней. — До такой степени меня ненавидишь, что себя до крови разодрала!

— О, да! — С ответом нашлась незамедлительно. — Будь моя воля, давно вспорола бы Вашу яремную вену.

— От чего же, не сонную артерию? — Хмыкнул. — Так действеннее.

— Зато, мой вариант…медленнее. И мучительнее.

Он загоготал. А Лера нахмурилась, нервно облизывая пересохшие губы. Кожаев, заметив, тиснул девушку еще сильнее, вынуждая тихонько застонать от боли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У него не все в порядке с головой. Он безумен!

— Всегда хотел тебя! С того самого дня, когда впервые увидел на конференции, где ты презентовала «Розу Ветров». С того самого дня, когда предложил работу в своей компании. Мечтал, драть тебя, как ту Сидорову козу! Я тобой грезил. А ты? Ты строила из себя еб*чую недотрогу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Валерию затрясло с новой силой. Пот прошиб, выступая на лбу противной испариной.

— Очевидно, свою неудавшуюся попытку изнасилования, Вы именно так и оправдываете!

— С кем не бывает? — Надменно фыркнул. — Подумаешь, накрыло малость, когда узнал, что отказывала мне, а с сыном моим долбилась в хвост и гриву! До сих пор фото и видеоматериал добытый частным детективом пересматриваю. Хороша, чертовка!

В глазах потемнело. Она пошатнулась, и непременно рухнула бы прямо на пол. К добру, или к худу, но Марк Георгиевич держал ее крепко.

— Скажи, а история уже повторилась?

— Чего?

— Ну, как же, новый начальник. — Зашелся лающим смехом. — У него имеется взрослый сын. Кому повезло присунуть тебе, на сей раз?

— Замолчите!

— Они знают, какая ты отменная шл*ха?

Ее словно ударили наотмашь! Голова мгновенно закружилась. Она поникла, будучи полностью обезоруженной. Часто-часто заморгала, силясь сдержать подступившие слезы.

— То, что я отказывала Вам, раз за разом…еще не делает меня шл*хой!

— А, Леня уже не в счет? — Откровенно упивался ее болью. — Ты кувыркалась с женатым мужиком, маленькая шл*шка!

— Нет. — Отозвалась тихо, начиная заикаться. — В том есть моя вина. Не отрицаю. Потому что, дура последняя. И слепая. Не подозревала даже. Но, видит Бог, я ничего…не знала! А Ваш сынок, обычный лживый поддонок! Ничего удивительного, если вспомнить кто его оте…

Замолчав на середине фразы, зажмурилась, ожидая новой волны боли. Но, она все не наступала. Вскоре стало ясно, почему.

— Сейчас ты отпустишь мою малышку, — раздался за спиной искаженный первобытной яростью, и вибрирующий от напряжения голос Германа, — и объяснишь, какого х*ра, после танца с тобой, у нее синяки на руках, и кровь на ладонях!

Глава 36

Внутренности точно ошпарило крутым кипятком, заставляя содрогнуться всем телом. Голос, поза, да все в нем свидетельствовало только об одном — о готовности растерзать противника голыми руками. Невзирая на последствия. Действуя исключительно на инстинктах. За нее…

О, Боги! За нее!

Могла ли она мечтать, что однажды Давыдов встанет на ее защиту? Заслонит своей широченной спиной? Да, ни в жизни! Даже мысли не допускала.

Мамочки!

Шальная радость длилась не дольше секунды. А потом, сознание накрыла суровая реальность, вспарывая своими острыми шипами ее любимые розовые очки.

Шокируя. Отрезвляя.

Лера нервно увлажнила пересохшие губы, проведя по ним кончиком языка. Стараясь найти выход из сложившейся ситуации, заставляла шестеренки в своей голове работать все быстрее. На износ. Лишь бы только…

Нельзя допускать подобного сценария. Ни в коем случае!

К черту поруганную честь! К черту исковерканное прошлое. К черту желанную месть! На кону стояло слишком многое. Даже с ее гипертрофированным чувством справедливости, порой приходилось заткнуть собственную гордость увесистым кляпом, отправив куда подальше. Единичные случаи, но они имели место быть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Синяки? — Ответила за Марка Георгиевича. Прощебетала беззаботно и легкомысленно. По крайней мере, очень старалась, чтобы все выглядело именно так. Режим полной дуры, в действии. Ей было, чем гордиться! — Какие синяки? Ты о чем, Герман?