Беседы с Vеликими - Игорь Свинаренко

– Зачем, кстати?

– Главное для меня было, чтоб напечатали. И чтоб люди читали и говорили: «Вот это мудак! Ну пишет!» Потом я решил сделать что-то свое. Сделал udaff.com. И туда свалил все свои тексты. Туда стали ходить люди, начали присылать и свои тексты и картинки.

– Почему именно тебе?

– Этого я до сих пор не знаю. Ничем объяснить не могу! Кажется, он задумывается об этом всерьез. Ему и самому интересно. Понял он пока не много:

– Я так думаю, что если б с самого начала была задача получить побольше посещений – то ничего б не вышло.

– То есть ты этим начал заниматься чисто для развлечения?

– Не знаю… – Он опять думает, пытается разобраться, задним числом, в причинах своего весьма громкого успеха. И придумывает: – Это гораздо больше похоже на наркотик.

– На какой же именно? – Тут я ожидаю развернутого ответа, зная, что один из самых любимых городов Удава – Амстердам, но ответ получаю неожиданный:

– Я других наркотиков просто никогда не принимал, Интернет – это мой первый и единственный наркотик…

– Что, ты в Голландии не курил шмаль и не ел кексы с марихуаной?

– Я ж тебе говорю: я не употребляю наркотики.

– Это очень хорошо. Ты должен подавать хороший пример молодежи, – на ходу исправляюсь я.

– Да я вообще даже некурящий. И я крайне мало пью, почти не пью совсем. Ощущение слеганца выпившего – это кайфово, а слишком много – нет.

– Ну ты просто очень положительный. Отличником, наверно, был.

– Я? Никогда. Я был очень негативным человеком в школе. Потом в какой-то момент я бросил все и постирал все записи на сайте – такое у меня настроение было. Но читатели восстановили все записи и упросили меня вернуться. Я вернулся. Снова стал заниматься сайтом, только из креативщика переквалифицировался в администраторы.

– Это хорошо или плохо?

– Скорей хорошо. Но есть легкое сожаление от того, что я не могу писать… Абзац-два – могу еще; пять листов – нет. Я больше не умею писать… В общем, с тех пор как купил компьютер, я теперь с утра до вечера херачу. Не зная зачем. Просто я понимаю: это единственное, что у меня в жизни получается.

– А хоть задним числом понятно, почему так получилось?

– Нет. Но я помню, что меня реально перло.

– С утра до вечера – вот как это? Из чего состоит рабочий день?

– В день на сайте 30–40 рассказов вывешивается. А на самом деле я реально прочитываю 100–120 текстов. У меня даже выходных нет, поскольку сайт не может работать пять дней в неделю, а только семь. Даже в отпуске я селюсь так, чтоб в отеле был wi-fi. Я не могу себе позволить выездов на природу, потому что там нет Интернета. Когда у меня температура 40, я перетаскиваю ноутбук в кровать и работаю. Даже когда я в больнице лежал с сердечком, работал – иначе не могу.

– А почему, кстати, ты Удав?

– Это еще в армии меня так назвали. Потому что я был худой, много жрал и много спал. А «фф» – это потому, что udav был занят, ну и пришлось взять udaff.

– Это правда. Хотя я не мусульманин и не иудей. Это из гигиенических побуждений.

– То есть из любви к прекрасному полу?

– Совершенно верно.

– Совершенно верно! Я раз в жизни слетал туда-обратно – и все. Мне когда-то как лучшему работнику «Европы Плюс Санкт-Петербург» начальство выделило бесплатно путевку в Испанию. Я полетел туда. Было настолько страшно, что обратно я собирался ехать поездом, и только отсутствие денег меня остановило. Я себе дал слово больше не летать, и слово это держу. Я в самолет не сяду ни за какие деньги.

– А как же ты добираешься до Европы?

– До Финляндии на пароме, а дальше на машине или на поезде.

– Постой, постой, – спохватываюсь я. – А как же ты в авиации служил? Раз тебе давали летный паек, ты, стало быть, летал?

– Так то на вертолетах! Это совсем другое дело; когда летишь, землю видно…

– Это глупость и полный бред. Просто у меня есть друзья в ФСБ, с которыми мы общаемся в частном порядке. Кстати, когда Довлатов издавал в Нью-Йорке газету, конкуренты писали, что его финансирует КГБ. И это было хорошей рекламой. Поэтому я не против этих слухов, ведь черный пиар – лучший пиар.

– У вас на сайте полно рекламы! – хвалю я Удава. Но он, кажется, понимает меня неправильно и не к месту оправдывается:

– Udaff.com, конечно, создавался не для рекламы. На сайте такой объем работы, что, кроме этого, я больше ничем не могу заниматься. А мне очень хочется кушать. – И то сказать: на гражданке Диме никто не предлагает летный паек с арбузами на десерт…

– И что, богато живете?

– Да ну, там бабок-то… Одному человеку на эти деньги можно жить – и все… Есть сайты, у которых посещений столько же, сколько у нас – к примеру, авто. ру или сотовик. ру, – так они, я слышал, с рекламы собирают в год по полмиллиона долларов. А нам мало кто из серьезных фирм отваживается давать рекламу…

– А кто у вас самый жирный рекламодатель?

– Контакс.

– Это фотоаппараты, что ли?

– Нет. Это гондоны. Ну и хорошо. Тема ебли, стало быть, раскрыта. А это для контркультуры немаловажно.

Сталик, или «Большая жратва» высокой кухни

Сталик Ханкишиев – новый гастрономический гуру, про которого в Москве довольно много говорят. Он учит олигархов готовить плов – это сейчас модно. Его приглашают шефом (или кем) на званые обеды (банкеты), но меню он составляет сам: ешьте что дают. Под Сталика открыли ресторан в Доме кино, быстро ставший популярным среди столичной публики. Он написал толстенную и богато сделанную книгу «Казан, мангал и другие мужские удовольствия», которая, несмотря на цену в тысячу 300 рублей, довольно быстро разошлась тиражом 62 тысячи экземпляров.

Я зашел в заведение под экзотическим не восточным, но, напротив, крайне западным названием Grande Bouffe («большая жратва») под громкую западную же, не опознанную мной музыку. Сталик, ожидая меня, сидел в углу за столом над ноутбуком и вел беседу с поваром, красавцем узбеком. Я попросил убавить звук, что по указанию Сталика и было сделано. Он мне сразу объяснил свое отношение к этому делу: – Музыка в ресторане должна соответствовать или еде, или настроению, или погоде. А знаете, почему ее в Москве так громко включают?

– Гм… Меня это всегда интересовало.

– А это чтоб люди не могли разговаривать, и тогда им, чтоб как-то занять время, придется больше есть и пить. Но я против такого подхода, это нечестно.

– Да… Но ведь люди заводят ресторан не для того, чтобы в мире стало больше справедливости, а чтобы денег заработать?

– Но при этом к клиенту надо относиться как к гостю, который пришел к тебе домой. Только еще лучше, потому что клиент к тому же и деньги платит!

– Наверно, многие люди, которые делают карьеру в ресторанном бизнесе, думают иначе. А вы все-таки из любителей, для вас кулинария – это искусство, вот вы и вносите сюда такую идеалистическую нотку.

– О терминах: если к кулинарии относятся как к искусству, то это уже гастрономия. В высокой кухне главное не еда, главное – эстетическое наслаждение внешним видом блюда, его ароматом, вкусом…

– Вот что бы мне у вас съесть? – задумчиво, как мне кажется, спрашиваю я, листая меню.

– Выбор еды зависит от настроения, погоды на улице, самочувствия.

– Ну вот я в данном случае хотел бы совместить приятное с полезным и необходимым. Я после вчерашнего намерен опохмелиться. Без отрыва от производства. Может, пивка? И тогда что к нему у вас тут есть?

– Опохмелиться пивом? Тут? Ни в коем случае. Если бы я хотел попить пива, я не стал бы ничего готовить, а съел бы каких-нибудь пивных закусок. Воблу или соленый горох. Или курт…

– Курт – это такой сушеный йогурт? Кстати, вы, наверно, знаете Сашу Курта, который в общежитии вашего института – стали и сплавов – командовал буфетом, а Фридман, будучи студентом, ему туда поставлял цыплят?

– Нет, я их не помню.

– Странно, странно… Вы же приблизительно одногодки и где-то в одно время учились. Еще у них в компании был Герман Хан.

– Хана припоминаю.

– Вот! Надо бы вам наконец с Фридманом познакомиться.

– Наверно, у него таких однокашников, как я, излишне много, и все хотят вновь познакомиться. Я бывал в его ботинках… Фридман в Москве богатый человек, а я в Фергане считался богатым человеком. Я знал, зачем некоторые со мной стремились познакомиться. Я это чувствовал… Приглашаю к себе человека, вижу, он такой радостный, понимаю, что ему от меня нужно, и сразу становится скучно.