Суперфрау из ГРУ - Александр Колпакиди

Да, разведчицу Соню помнили в Советском Союзе. И не только там. В начале 90-х годов (спустя сорок лет после возвращения в Германию!) Рут и Лен решили посетить Англию, чтобы встретиться с родными. Совершенно неожиданно этот мирный визит вылился в громкий скандал. Консерватор Грэм Риддик внес парламентский запрос, в котором требовал, чтобы супругам запретили въезд в Англию. Скандал получил выход в прессу, мнения которой разделились. Газеты горячо обсуждали возможные причины предполагаемого отказа, вплоть до самых сюрреалистических — например, что Урсула возвращается в страну, чтобы вывезти спрятанный там архив.

К счастью, английские власти проявили здравый смысл, не захотев выставлять свою страну на посмешище перед всем миром. Генеральный прокурор Англии ответил на запрос: «Принимая во внимание все обстоятельства дела, их возраст, пятидесятилетний срок, прошедший с тех пор, когда, возможно, произошли нарушения закона о государственной тайне, и обстановку, в которой они работали, исполняющий обязанности государственного обвинителя решил, что возбуждение против них какого бы то ни было судебного дела не отвечает интересам общества. А член парламента от той же консервативной партии Руперт Алласон высказался более резко: «Если МИ-5 опростоволосились с Бертонами, то это их вина. Просто это далеко не самая славная страница в истории британской контрразведки, и лучше оставить ее забытой». Право, это мудро…

Так что Рут и Лен благополучно посетили Англию, встретились с родными, навестили места, где жили раньше, и вернулись в ГДР, не нанеся никакого ущерба безопасности Британии. Впрочем, Урсула убеждена в том, что она никогда не наносила ущерба безопасности этой страны. «В то время я не знала, что речь идет об атомной бомбе. Позднее, когда мне стало об этом известно, я считала свою работу фактором стабильности, баланса. У американцев атомная бомба была, и они ее применили. Этого не следует забывать. Я была убеждена, что коммунистическая страна сама войну никогда не начнет. То, что я делала, было направлено не против Англии, а против Гитлера. Я очень люблю английский народ. Он вступил в борьбу на нашей стороне, и я боролась на его стороне».[58]

Она никогда не считала себя шпионкой. «Шпион, с моей точки зрения, — говорила она, — это человек, которого покупают за деньги. Меня никто не покупал. То, что я делала, было нелегальной партийной работой. Это не жажда приключений, а работа для партии».[59] И это, действительно, так.

Однако вскоре жизнь подвергла ее убеждения самому тяжелому испытанию за всю ее жизнь. Правда, сначала она, как и многие другие люди, восприняла перестройку как движение вперед. «В ноябре 1989 года на митинге в Люстгартене, после окончания заседания Центрального комитета СЕПГ, она выступила с речью. «Меня зовут Рут Вернер. Я пишу книги», — начала она, и сильные аплодисменты прервали ее сразу же, как только она заявила, что никому не должна была представить свою речь для разрешения. Товарищей она призвала: «Идите в аппарат, сотрудничайте, изменяйте будущее, работайте как чистые социалисты!»[60]

Однако вскоре оказалось, что перестройка — это нечто иное, не обновление, а разрушение социализма. Рут достаточно тяжело пережила крушение строя, который она строила и защищала всю свою сознательную жизнь. Крушение коммунизма в Германии выглядело еще более жестко и обнаженно, чем в России. Она с горечью признавалась: «У меня была трудная жизнь. Но она никогда не была такой трудной, как сейчас. Многие иллюзии рассеялись. Это оставило глубокие раны, и я думаю, что они будут кровоточить до самой смерти».

Но эта женщина удивительным образом, несмотря на крушение иллюзий, сумела сохранить верность идеалам своей молодости. Она вообще отличалась редкой стойкостью в этом смысле. Одни ее товарищи-разведчики погибли на своей работе, такая же участь в случае провала могла ожидать и Урсулу — но это ее не испугало. Другие были репрессированы и умерли в лагерях или провели там по много лет — но это ее не оттолкнуло. Она пережила реформы в Германии — но это ее не сломило. До конца жизни Урсула сохранила эту убежденность в том, что она жила правильно. «Многие говорят, что я прожила жизнь напрасно, — говорила она в 1991 году. — Так говорят мои товарищи, те, кто покинул партию с чувством разочарования. Я же утверждаю, что моя борьба, подобно борьбе Лена в Испании, была борьбой против фашизма. И мы победили. Если моя работа приблизила победу хотя бы на три дня, даже на два часа, я могу ходить с высоко поднятой головой».[61]

В мае 2000 года Рут Вернер посетил один из авторов этой книги, полковник в отставке В. В. Бочкарев. Он — один из последних русских коллег, встречавшихся с ней. Тогда она жила в Берлине, неподалеку от Трептов-парка, где до сих пор находится кладбище советских солдат и офицеров, погибших в битве за Берлин. Недалеко от ее дома — прекрасный лес Плентенвальд. Урсула всегда так любила природу! До последнего времени она часто гуляла в этом лесу.

Полковник Бочкарев вспоминает — точно и лаконично, в стиле рапорта разведчика: «Она занимает квартиру из трех комнат, которые размещены на трех этажах и связаны друг с другом лестницей. Меблировка и весь домашний уклад имеют национальные черты, свойственные для немцев, а также в определенной степени и для англичан, так как ее покойный муж Лен был англичанином, а она продолжительное время жила в Англии. С первого этажа прямо из комнаты имеется выход в небольшой, но ухоженный и красивый садик, где Рут Вернер при хорошей погоде проводит свое время, сидя в кресле.

Для своих 93-х выглядит она сравнительно хорошо. Несколько похудела за последнее время. Передвигается сама по первому этажу и в садике, но на второй и третий этаж уже не поднимается. Когда в квартире никого нет, то сама открывает дверь посетителям. В связи с возрастом больше, чем раньше, отводит время отдыху на диване. Вдаль видит хорошо, но имеет затруднения при написании текста, т. к. на линованной бумаге не видит имеющиеся там линии. В умственном отношении сохранилась очень хорошо, это светлый ум, отличная память. На заданные вопросы отвечает без какой-либо задержки, высказывая свое мнение и проявляя при этом принципиальность в суждениях. В настоящее время регулярно просматривает утреннюю газету, читает не больше двух статей, по ТВ смотрит лишь последние известия. В течение 1,5–2 месяцев может читать интересующую ее книгу.

Если раньше, два-три года назад, с нею можно было без перерыва вести разговор на интересующие ее темы до 2,5–3 часов, то теперь этот срок уменьшился до одного часа. Значительно быстрее устает, если с ней беседует несколько человек, и особенно, когда идет видеосъемка. В этом случае она сама останавливает беседу, что нами и делалось по ее просьбе.