Мистик Томас Свит - Евгений Александрович Козлов

средних лет в дорогом костюме, гладко выбритый, с прической как у французского принца, не стал садиться на стул, а только словно парил над полом, борясь с внутренними докучливыми страхами. Весь его типаж являлся плачевным, можно даже назвать скорбным.

– Доныне меня не посещали столь занимательные феномены. – произнес мистик.

– Мне порекомендовали вас, как знатока понимания, как многогранного в мировоззрении господина. – кротко ответил пришлый человек.

– И ваши осведомители вполне правы. – Томас исследовательски изучал клиента, вскоре проникнув в его душу, начал повествовать. – Недавно я стал свидетелем одной занимательной истории. Позвольте вам поведать ее краткое содержание. Дело обстояло так: однажды человек очнулся от пресветлого небытия сновидения, потеряв всякую память вследствие неизвестных последствий. Огляделся, но не вспомнил то место, где находится, пошарил в карманах, пусто, лишь одна вещь навеяла ему о забытом прошлом, то была фотография, фотоснимок, на котором была запечатлена девушка. Не особо ломая душу, человек отправился на поиски правды, кем он является и кто она, та девушка на фото – вот пара вопросов мучившие соображения человека. Добрался он до города, начал расспрашивать прохожих, но те лишь насмехались над человеком, почитая его просьбу за розыгрыш. Изрядно поплутав, не найдя поддержки, не снискав доверия, попав в плен горя, отправился он в бар, там находился я и подслушал разговор того забывчивого человека с барменом довольно пожилым мужчиной с пеплом на главе. Их беседа, к моему сожалению, сталась краткой, но весьма занятной. “Почему вы так грустны”. – спросил бармен. “Потому что никто не желает помочь мне”. – ответил человек. “Кто она?” – спросил он же, указывая на снимок. А мужчина улыбнулся в ответ, сказавши – “Если вы говорите серьезно, то я, пожалуй, помогу вам”. – здесь, признаюсь, я затаил дыхание, расслышав откровение. – “Это вы изображены на фото”. Только представьте, насколько ей стало противно собственное естество, что девушка позабыла, кто она есть. И посмотрев в зеркало, окинув свою внешность единым взглядом, она огорчилась возвращению в свою должно быть несчастную жизнь. Мы можем уйти от людей в пустыню, но от себя не уйти, поэтому люди верят в смерть как в источник вечного забвения, дабы больше не существовать, из-за ненависти к самому себе, к другим людям, но они заблуждаются. Нас мучают нескончаемые переживания, нервические стрессы, неизгладимые чувства. Так может, подошло время сесть и подумать, остановить ту сцену жизни на несколько минут, наконец, убраться в пыльной комнате души, где знания, словно книги неудержимо разбросаны по полу, где завяли цветы в вазах, и пора бы их сменить. Я, безусловно, помог той девушке, она больше не будет примерять чужие личины, а будет собой, я помог ей, назначив ее моим осведомителем, теперь я располагаю всеми мистическими явлениями в городе и за его пределами. А теперь, позвольте помочь вам. – говорил Томас Свит. – Скажите, по какому конкретному поводу вы вознамерились посетить мою скромную контору?

– В моей жизни произошла трагедия, без преувеличений сокрушительна значимость сего события ввергшего меня в отупленное отчаяние. Меня жестоко терзают воспоминания былого, грезы невозможного будущего, мечтания способные обретать материальную оболочку. – слезно повествовал джентльмен. – Моя любимая покинула меня раз и навсегда. И отныне я часто представляю ее рядом, она словно живая, она всюду сопровождает меня. Но то лишь неосуществимые мечты, о как дико больно мне. Жалостливая боль, холодная, ноющая, нескончаемо удушающая разлукой.

– У вас по-видимому фантомные боли. – заявил Томас Свит. – Это когда человек теряет часть себя, но ощущает на месте потери несуществующую боль, потерянные ощущения, это словно эхо, имитирующее ваш голос, однако то лишь иллюзорное отражение.

– Вы правы, мою боль не отразить словами. Поверьте, я вижу ее улыбку, мы вновь посещаем все те места, где когда-то гуляли, во мне восстают влюбчивые чувства и радостные эмоции тех дней проведенных в нежной неосязаемой ласке невинной любви. Я люблю ее, и поэтому она не покидает меня, я не могу отпустить ее, оставить без себя. Не могу забыть ее. И прошу вас сделайте так, чтобы боль прекратилась, а осталось только счастье. – отчаянно вопросил джентльмен.

– А что именно она желает донести до вас, что она говорит? – спросил мистик.

– Любимая молчит. Ее уста безмолвствуют. – ответил человек во фраке.

Томас Свит призадумался.

– Воспоминания безмолвны, ибо память легче запоминает образы.

Несколько минут они сидели в задумчивости, однако мистик уже раскрыл загадку произошедшего, но как истинный филантроп, он решает прежде направить гостя на путь веры, пролегающий через тернии.

– Я бы хотел увидеть то место, где вы часто бываете. – предложил граф.

– Конечно. – восторжествовал джентльмен. – Значит, вы всё-таки поможете мне.

– Заведомо предполагаю куда именно вы меня поведете, однако не говорите лишнего, пусть я помучаюсь сомнениями. – и на этих словах они встали с отогретых стульев, и вышли на улицу, поймали такси и направились вдоль города, минуя бульвары и парки. Вскоре на определенном участке земли, джентльмен приказал остановиться, отчего Томасу пришлось укротить увлеченного ездой водителя. Расплатившись, они пошли к намеченной судьбой цели.

Мистик ощутил некое подобие спокойствия с некоторыми крапинками страха, ибо грань всегда пугает, впрочем, и любое путешествие в неизведанное. Но будет ли это странничество отдыхом или каторгой, неужели мы, ведая об исходе, не ведаем, что ждет нас там. И эта неразумность порою приводит в ужас, известная неизвестность, ведомая непостижимость загробного бытия. Однако мы знаем, что мир состоит из света и тьмы, иных лиц мироздание не имеет. Приручив отлучившийся дух, мы примем вечность, светлую или темную.

Но Томас Свит стремился только к свету, поэтому с надеждой уповал лишь на Бога.

Они мерно шли вдоль оград кладбища, где обрели пристанище молодые и старые тела, где тишина убаюкивает, где чувствуешь всею эйфорией сущности ту границу между мирами.

– Мы хотели повенчаться, вот видите, я даже не снимаю свой свадебный костюм. Услышав мое предложение она была так счастлива. – человек стал еще печальней. – Жаль жизнь нас разлучила. Или смерть.

– Я полагаю, что смерти нет. – заявил внезапно мистик поправляя шляпу. – Той окончательной и бесповоротной. Мы лишь однажды изменим обличье, распадемся на три составляющие строения человека такие как: материальная плоть, эфирная душа, и божественный дух (или жизнеподательная искра, милость, совесть, провидение, дарующее нам вразумление и жизнь, мудрость), мы потеряем только телесную оболочку, которая не истлеет, ибо Творец не уничтожает свои творения, останется душа (сознание, чувства), а дух живет как бы в нас, и вне нас. Господь, должно быть, замыслил человека как тройственный союз, поэтому забвение исключено, как и понятие небытия. Мы обретем плоть в Воскресенье, но иную.