Ярмо Господне - Иван Катавасов

Однако же, мне думается, личным холодным оружием дамы-неофита Анастасии оному древнегреческому топорику не бывать. У него давно уж несколько иные боевые свойства, кои нам непосредственно предстоит распознать в должном и доскональном ноогностическом исследовании.

Касаемо же вашего, рыцарь-зелот Филипп, целевого участия в особой ягд-команде рыцаря-адепта Микеле, то лично у меня и ранее не имелось каких-либо прекословий неразумных. Отныне с моей скромной помощью сняты последние препоны, воздвигнутые некоторыми членами малого синедриона Восточно-Европейской конгрегации импликативно в силу превратно истолкованных соображений политической пользы.

Признаться, мне пришлось слегка покривить душой, настоятельно указав кое-кому из моих коллег-клеротов на ваше, друг мой, эвентуальное желание в ближайшее время решительно оставить Восточную Европу ради орденского служения на западе континента. Рыцарское право и фамильные основания для того у вас имеются. Пусть, что мне отлично известно, тому бишь ситуативных намерений и планов вы доселе не вынашиваете. Иной коленкор, ежели кто-то с благими бюрократическими намерениями или же по причине неуместной ревности, политической соревновательности покушается на вашу персональную свободу конфессиональной воли…

Ваш прецептор даве имел честь выслушать горячую личную благодарность синьора Микеле Гвельфи. Полагаю, сегодня на традиционном пятничном пасхальном балу у барона фон Коринта или немного ранее вы сможете лицезреть в полном составе вашу несравненную экуменическую ягд-команду по упразднению отвратных богомерзостных альтеронов, издавна знаменитую в ордене Благодати Господней решительными и непреложными действиями…

И точно, полутора часами позднее Микеле Гвельфи церемонно, официально и торжествующе представлял Филиппа Ирнеева давним членам той именитой ягд-команды:

— Мне исключительно приятно сообщить вам о выдающемся и, подчеркиваю, знаменательном пополнении наших рядов рыцарем Филиппом из харизматической фамилии Бланко-Рейес-и-Альберини…

«Ба-ба-ба… приятные все лица и особы…»

Помимо Руперта Ирлихта и Патрика Суончера в число соратников спецкоманды входят старые русские знакомцы Филиппа в прежних миссиях — князь Василий Олсуфьев и его единокровная дочь, воинствующая и необычайная княжна Прасковья. Рыцарь Филипп был весьма рад вновь свидеться с ней вне служебных и духовных обязанностей.

Рыцарь-адепт Василий и кавалерственная дама-зелот Прасковья прибыли из Дальневосточной конгрегации. А прекрасно знакомый Филиппу граф Питер Нардик, пребывающий в ранге рыцаря-адепта, служит в Южно-Американской конгрегации. Еще один член ягд-команды, Аурелио Иньигес, находится на службе в Северо-Африканской конгрегации.

В отличие от других экуменических соратников рыцаря-адепта Микеле, до этой поры рыцарь Филипп никоим образом не был знаком и нисколько не сталкивался с рыцарем-зелотом Аурелио, прямым чистокровным потомком древних королей Наварры, ныне разделенной между Испанией и Францией. Зимой в Александрии он разминулся с ним и его женой, действовавшим в то время в другой африканской местности.

Теперь же за столом в узком кругу сеньор Фелипе и сеньора Анастасиа Ирневе познакомились с супругой сеньора Аурелио. Сеньора Умба Иньигес, урожденная Килинди, оказалась дамой явно пиренейской внешности. «Невзирая на то, что она родная дочь былого правителя восточно-африканского царства-государства Самбала, судари мои…»

Званый обед с дамами избранных рыцарей ягд-команды Микеле Гвельфе завершился вскоре после заката. Тогда как пасхальный орденский бал в тирольском замке Коринт открылся ровно в девять часов вечера.

Ни рыцарь-зелот Филипп, ни кавалерственная дама-зелот Умба не вызывали какого-либо чрезвычайного светского интереса у полутора сотен разнообразных гостей барона и баронессы Ирлихт.

Некто танзанийская Иньигес-Килинда, некий Фелипе, то ли славянский Ирнеев, то ли испанский Бланко-Рейес. Оба так-сяк, средненького пошиба экзотики из недоразвитой периферии. На балу и без них хватает харизматиков особенных, высшей марки. Сплошь яркие экстравагантные или же скандальные личности из многих мировых конгрегаций аноптического ордена Благодати Господней.

Действуют харизматики пусть вам и не от мира сего, но все ж таки вживе естественным мирским слабостям, обычаям отчасти подвержены и привержены. Паки и паки. Наипаче, если ведут речи о ком-либо в благонамеренных досужих пересудах. Таковы орденские великосветские изустные новости, какие перемежаются интереснейшими слухами, молвой о публичных скандалах, о прочих сенсациях.

По обыкновению, всякого рода сенсационные сведения и свидетельства оживленно обсуждаются, осуждаются чаще всего кулуарно да келейно, чревовещательным шепотом; поодаль от ушей и глаз тех самых персонажей, невыразимо и невыносимо интригующих, эпатирующих почтеннейшую публику.

Естественно, в протагонисты Љ 1, то есть в главные герои нынешнего пасхального приема в Коринте, любители животрепещущих пикантных новостей единомысленно и единогласно записали эксцентричного лорда Патрика Суончера.

В свое время он громогласно отказался от всех административных полномочий и непреложной власти клерота тайного капитула Северо-Американской конгрегации. Говорят, в связи с глобальным несогласием с интерсекулярной политикой Великого Синедриона. Нынче же всегда из ряда вон выходящий адепт Патрик, — вы только подумайте! — самовластно возвел в чин дьякониссы-инквизитора вон ту, посмотрите-ка, даму-неофита. Вон она самая, некая Энтеа Столешникофф, высокая брюнетка с декольтированной патетической задницей.

А вон там впереди обе сиськи высокопарно задирает, гляньте, в жемчужно-розовом, натурально рыжая девица. Мэри Казимеж есть его новая молоденькая пассия, начинающая неофитка из медицинского колледжа всего-то навсего двадцати одного года от роду…

Вторым по значимости объектом великосветского сенсуалистического интереса пребывала сама харизматическая хозяйка бала баронесса Вероника Ирлихт.

Сегодня она, смотрите, вся в серебристо-пурпурном. Заблудшая супруга, воротившаяся на супружеское ложе, вы помните, после скандальнейшего развода трехгодичной давности…

Насчитывались среди бального общества друг за другом и третьи, четвертые, пятые и так далее прочие эпатажные персоналии, отличающиеся возмутительными качествами, чрезвычайными похождениями, эскападами.

Хотя бы взять эту самую княжну Праскоф Олсуфьефф. Бог мой, ни имя, ни фамилию произнести невозможно, дорогие леди и джентльмены. Вон она в длинном и лиловом, очень пристойно бодибилдинг свой прячет…