Финальная жатва - Сергей Леонтьев

только не зазнавайся! – нахмурился начальник, – Давай, иди уже. Дела тебя заждались.

– В смысле? – чуть ли не воскликнул я возмущённо, – Их, что, никому не передавали?

– А кому их передавать? Может, подскажешь, раз такой особенный? Вас и так три калеки осталось. Короче, сроки продлили, так что не начинай. Всё, раз решил приступить к обязанностям, то приступай молча. Свободен.

– Есть, товарищ подполковник! – ответил я, стукнув каблуками форменных туфель и приложив руку в «пустой» голове, – Разрешите идти?

– Да кто тебя держит? Шуруй уже, шут, блин, краснокнижный.

Выйдя из кабинета руководителя, столкнулся с Грунёвым Мишей. На лице молодого сотрудника уже появился оттиск печати службы. Впалые глаза, синяки под ними и полное безразличие к происходящему.

Сразу видно, окунулся с головой парень. Ничего, адаптируешься. Кстати, интересное наблюдение – на «объекте» никто из других участников проекта мне не встретился.

Даже издалека никого не видел. Что по дороге к «блоку», что от него, но при этом персонал постоянно говорил во множественном числе, обсуждая реакцию организма и прочее. Специально исключали зрительный контакт между нами?

Похоже на то. Но к чему такая конспирация? Что мне мешает поинтересоваться, к примеру, в другом отделе о тех, кто был внезапно откомандирован хрен пойми куда? Объективно ничего, но и зачем это делать тоже непонятно.

* * *

– Ого! – лицо Миши тут же обрело признаки жизни, – Какие люди! Давно вернулся? Ты уже на службу выходишь? Тут с тем твоим выездом полная жопа. До сих пор никакой информации, представляешь? Четвёртый месяц на исходе, а по существу фактически ничего нет. Слу-у-шай…

– Так, притормози коней, – усмехнулся в ответ, прервав этот сумбурный речевой поток информации, – Пойдём в кабинет, что ли, хоть зайдём. Не в коридоре же торчать.

Насколько была чиста и прибрана моя квартира, настолько ужасно выглядело служебное помещение. Пыль покрывала ровным слоем абсолютно все поверхности. Хоть куличи лепи.

Причиной тому, видимо, послужила незапертая форточка старого деревянного окна. Кажется, только у меня его до сих пор не поменяли на пластиковое. Надо будет поинтересоваться о причине столь выраженной дискриминации.

– Ну и гадюшник тут у тебя, – произнёс Миша, брезгливо осматриваясь.

– Сам в шоке. Это надо же было так засрать кабинет в моё отсутствие. Неужели никто окно закрыть не мог? А полы? Не убирались только у меня, что ли? Принципиально?

– Походу к тебе реально давно не заходил, а что до уборки кабинетов, так теперь это сугубо наша личная забота. За те деньги, что выделяются на это, желающих найти крайне проблематично. Так что, или следи за порядком сам, или скидывайся с остальными. Раз в неделю приходит женщина для уборки. Слушай, может, лучше ко мне пойдём? У тебя как-то… неуютно.

Спорить не стал. Сегодня же надо найти и загнать сюда каких-нибудь работяг для приведения кабинета в божеский вид. Можно разок и потратиться из своих кровных, благо теперь они есть.

* * *

Переступив порог кабинета коллеги, испытал чувство стыда. После моего свинарника, здесь просто как в операционной – чисто и стерильно. Щёлкнув чайник, Миша завалился на старенький, но в меру потрёпанный, диванчик, и жестом предложил присоединиться.

– Сейчас офигеешь, что судмедэксперт обнаружил у трупов, – сказал он, насыпая в стакан кофе, – А ты чего себе не делаешь?

– Не особо хочется, – после травяного чая Адэлеона пить что-то иное, организм отказывался, – У них языки вырваны?

– А, ты уже знаешь, – протянул погрустневший Миша, – Ну да, вот такая непонятная и лютая дичь. Кто мог с ними это сотворить и зачем? Каменный век какой-то, честное слово.

Он начал рассказывать о проведённых мероприятиях, возникших проблемах и ситуаций, не поддающихся описанию фактах и прочем. Сразу заметно, что участие в расследовании этого дела поглотило его с головой.

Слушал вполуха, кивал, когда это было уместно, но мыслями находился очень далеко отсюда. Где-то за Гранью этого мира. В очередной раз потёр палец, на котором когда-то находился перстень Хранителя, в надежде нащупать его.

После вырванных языков у, так и оставшихся неустановленными, лиц, следующей по значимости загадкой являлась их одежда. Из проведённых экспертиз следовало, что ткань изготовлена неизвестным способом из неустановленного материла.

Более того, согласно выводу одного из заключений, ждущего подтверждения, ткань являлась очень старой, даже древней. Одну из мантий отправили на исследование в какой-то там институт, и на днях ждали от них заключение.

Внезапно захотелось подержать в руках и примерить мантию. Желание оказалось настолько сильным, что пришлось приложить усилия, чтобы совладать с собой. Так, надо что-то придумать, чтобы получить доступ к одной из них.

Не знаю с чего, но возникла уверенность в необходимости этого. Миша всё говорил и говорил, фактически без остановки. Но остальная информация не представляла для меня никакого интереса.

– Ты в комитет переводиться собрался? – вдруг прервал его вопросом, ставшим неожиданным для меня самого.

– А это ты откуда знаешь? – удивился он, – Никому не говорил даже!

– Просто предположил, – отмахнулся я, – Но ты уже ответил, – усмехнулся, глядя на выражение его лица, – Ладно, забей. Правильно делаешь.

– Думаешь?

– Уверен. Перспектив там однозначно больше. Лучше гробить своё здоровье там, чем прозябать здесь.

– Серёга, – замялся он, – Ты уходить, случаем, не собираешься?

– Не знаю, – честно ответил, глядя ему прямо в глаза, – Пока не решил.

– Слушай, может, я поговорю с руководителем комитета? У них тоже недобор, а так, глядишь, вместе и уйдём.

– Поговори, Миха, – с лёгкостью сразу согласился, – Может, оно и к лучшему будет. Ладно, пойду я.

– Как? Ты же ничего про свою командировку даже не рассказал! Знаешь, сколько слухов на этот счёт?

– Это было интересно.

– В смысле? Интересно, и всё?

– И всё, старина, – улыбнулся ему, – Должен понимать.

* * *