Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

прижимаясь к ней и вдыхая приятный запах масел, которыми королева натирала волосы. — Как же плохо, что здесь нет никакой быстрой связи… ты бы знала, что со мной там было!

— Да все я знаю, — удивила меня королева. — Я часто связывалась с Каей при помощи магии. Ганс… чтобы еще раз я тебя куда-то отпустила!

— Что, Ганс плохой дипломат? — сделал я театрально-грустное лицо.

— Нет, напротив — какой-то подозрительно хороший, — сказала мне Ласла. — Не отдадут еще обратно в следующий раз, магнит ты для приключений. Вот скажи мне, как человек, парализованный от пят до шеи, мог влипнуть в такую передрягу?

— Ганс не виноват, — разулыбался я. — Ганс просто очень интересная игрушка, и не только для двора замка Лэд, кажется, но и для богов.

— Эх ты… — королева ласково потрепала меня по волосам — я был ниже ее где-то на половину головы — и повернулась к придворным. — Что ж, теперь отдаю его вам на растерзание. Он это заслужил за свое слишком долгое отсутствие.

Что ж… я был благополучно затискан. Всем разом захотелось поздравить меня с тем, что я мог теперь стоять на ногах. Ну хорошо хоть не разорвали на мелких подставных принцев — откупился приобретенными в Арлейве сувенирами. Но в конце-концов желающие помять меня немного крепкими объятиями закончились, и меня утащила Ласла, сообщив, что сама отвезет меня в мою комнату.

На первом же повороте я решил, что совсем рехнулся у кофейников. Ласла свернула совсем на другой этаж. Решив, что что-то упустил или забыл, я промолчал. Но Ласла снова повернула не туда, и вывезла меня в сравнительно короткий, и совсем иначе чем остальной замок обставленный коридор.

В этой части моего нового дома я еще не бывал, и она меня приятно удивила. Стены здесь были облицованы маленькими красными и черными плитками-ромбиками, расставленными в шахматном порядке. Двери — всего пять — были красными, с золотыми рельефными драконами. Под потолком тоже были драконы — ленточные, китайские, длинноусые. Эти драконы обвивали тяжелые потолочные балки и смотрели на нас — каменные, но будто живые. Ну и окна, идущие по одной из стен — не витражи, нет, самые обычные окна, но в красивых изрезных рамах.

— Ласла, кажется моя комната все же не здесь, — решился сказать я. — Или…

— Или, — остановила меня королева. — Это этаж королевской семьи. Лучшие комнаты в замке Лэд.

— Но подожди, — удивленно вытаращился я. — Ты ведь тоже не здесь живешь!

— С этим крылом у меня связаны не самые приятные воспоминания, — вздохнула королева. — Но… зато здесь твоя старая комната. Я велела прибраться в ней, обновить испортившуюся обивку, починить все что сломано. Она была заперта со дня твоей смерти… но пришло время ее открыть наконец.

От этих слов у меня по спине побежали мурашки.

— Ласла… — я посмотрел на нее осторожно. — Вы что, выяснили, что я действительно ваш принц?

— Нет, — удивилась королева, а потом пояснила. — Прости, если тебе это неприятно, но мне проще думать о тебе как о своем брате. Позволь мне это, очень прошу. Когда у меня в голове что-то двоится, я начинаю чувствовать себя весьма неуютно. То же самое было и с Элли… пока я не начала воспринимать ее как настоящую женщину, у меня постоянно возникали с ней какие-то проблемы. Я не хочу злиться и обижаться на тебя больше… потому позволь мне относиться и говорить о тебе как о Гансе сон Розалинде, младшем принце и моем брате. Разрешишь?

Я посмотрел на нее с тоской.

А ведь она мне нравилась, моя королева. Нравилась очень сильно, когда я уезжал. Но… в Арлейве мне было не до нее. Совсем не до нее, отчего влюбленность притупилась. Не пропала совсем, но будто покрылась слоем пыли, как покрывается пылью вещь, которой ты давно не пользовался. Мне было как-то стыдно из-за этого. Однако мои чувства не пропали все же совсем, и эти слова про брата больно меня укололи.

— Ну… хорошо, — тяжело вздохнул я. — Как тебе угодно…

— Это еще что за странный тон? Ты ведь сам говорил, — удивилась Ласла, а потом передразнила меня, — “уж прости, что хочу быть твоим братом, я лучше буду им, чем самим собой”.

— Да, так и есть, — кивнул я грустно. — Пожалуй. Итак… ты хотела показать мне мою новую… точнее старую комнату? Я правильно понимаю?

— Именно так, — кивнула королева, охотно сменив тему. — К ее созданию приложила некогда руку Оди Лиа Гот, лавандовая принцесса. Ну и лучшие кофейные мастера. Надеюсь после Арлейва ты понял, что в создании красивых вещей им равных нет. Но по большей части ты переделывал ее для себя — очень долго и старательно.

Ласла открыла передо мной дверь, и мы въехали.

Что ж… у нас с Гансом действительно были совершенно одинаковые вкусы. Только теперь, после слов Ласлы, это почему-то расстраивало, а не радовало.

Итак, комната. Ну что о ней можно сказать? Она была одновременно пестрой, оригинальной и удивительно уютной. Всю дальнюю ото входа стену занимали огромные часы, резные стрелки которых указывали на половину третьего. Слева находился потрясающе красивый каменный камин с золотыми драконами, поедающими виноградные гроздья. По обе его стороны — две двери. Одна вела в ванную, а другая в гардеробную. Справа стояла круглая, заваленная подушками кровать с балдахином, состоящим из множества слоев ткани. В центре, на пушистом ковре, примостился круглый столик с четырьмя деревянными стульями. Третья дверь спряталась за висящим на стене гобеленом, и вела в маленький кабинет с мощным столом-секретером. И добивал картину тот факт, что все, совершенно все здесь было выдержано в теплых коричневых и золотых тонах, что делало комнату потрясающе уютной.

А еще меня не покидало чувство, что я здесь когда-то уже был. Был и видел эти огромные часы и эту огромную кровать.

— Да уж, — вздохнул я.

— Тебе не нравится? — расстроилась Ласла.

— Нет, мне даже слишком нравится, — хмыкнул я, почесав подбородок. — Здесь очень здорово. Спасибо тебе.

— Я… рада, пожалуй, — королева замялась и, тяжело вздохнув, сняла маску.

Сняла и удивила меня. Прав был кофейный король — она действительно не может определиться с возрастом. К своему удивлению я заметил, что она и телом чуть изменилась, будто бы с нее чуть сошел вес. И лицо… сейчас она выглядела не на тридцать, как при нашей прошлой встрече, а лет на двадцать пять. Женщиной ее теперь язык назвать не поворачивался… и это снова меня укололо. Она стала еще красивее, чем раньше.

— Не знаю, почему так получилось, — улыбнулась Ласла куда-то