Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953 - Джеффри Робертс

К теме славянского единства Сталин вернулся в своей беседе с аббатом Орлеманским 28 апреля 1944 г.: «Германия сможет восстановиться примерно за 15 лет. Вот почему мы должны думать не только о том, как закончить эту войну… но и о том, что произойдет через 20 лет, когда Германия возродится. Поэтому союз России и Польши совершенно необходим, чтобы не позволить Германии снова начать агрессию… [Он] привел в пример Грюнвальдскую58 битву, во время которой славянские народ объединились против членов германского ордена рыцарей Меча. Объединившись, поляки, русские, литовцы, украинцы и белорусы разгромили немцев… Мы должны возродить политику Грюнвальда в широком масштабе. Это его мечта»59.

В беседе с Ланге 17 мая Сталин подчеркнул, что СССР нужна сильная Польша, чтобы справиться с немецкой агрессией в будущем. Сталин также дал понять, что выступает против «половинчатого» карательного мира, подобного Версальскому договору: если такое произойдет вновь, то через 15 лет разразится новая война. Германию нужно держать ослабленной 50 лет, сказал Сталин Ланге, и, поскольку он говорил с экономистом-марксистом, то воспользовался случаем, чтобы подчеркнуть, что капиталистическая Великобритания и США поддержат идею разрушения экономики Германии и Японии, так как это позволит уничтожить двух их конкурентов в торговле60.

Третьим партнером по предложенной Сталиным коалиции славянских государств должна была стать Югославия. В отличие от Польши, в Югославии ведущую роль в партизанском движении играла коммунистическая партия под руководством маршала Тито. Уже в 1944 г. стало ясно, что коммунисты Тито станут одними из главных политических игроков на послевоенной политической арене Югославии. Однако Сталин смотрел на перспективы югославских коммунистов более пессимистично, чем Тито. «Будь осторожен, – якобы сказал он Тито в сентябре 1944 г., – буржуазия в Сербии очень сильна». «Я не согласен с вами, товарищ Сталин. Буржуазия в Сербии очень слаба», – ответил Тито61. В апреле 1945 г. Сталин предупредил Тито, что Германия оправится от войны очень быстро: «Дайте им 12–15 лет, и они опять будут на ногах. Вот почему так важно единство славян. Война скоро кончится! Через пятнадцать или двадцать лет мы восстановимся и тогда попробуем еще раз»62.

По отношению к послевоенному правительству Югославии политика Сталина была направлена на то, чтобы достичь соглашения между Тито и югославским правительством в изгнании, которое включало бы в себя пункт о продолжении монархии. В югославском вопросе Сталин придерживался той же концепции, что и в польском: его целью была реконструкция правительства в изгнании, которое затем должно было объединиться с его собственными сторонниками и сформировать временное правительство на многопартийной основе. Впрочем, в отношении Польши Сталин уже начинал терять терпение, когда в конце июля 1944 г. в Москву приехал Миколайчик.

Первая встреча Сталина с Миколайчиком состоялась 3 августа. В начале беседы Миколайчик поднял для обсуждения три вопроса: совместные действия в борьбе с Германией; соглашение, достигнутое Советами с ПКНО по поводу администрации в освобожденной Польше; и вопрос о советско-польской границе. Миколайчик упомянул о том, что в Варшаве началось восстание и что он хотел бы как можно скорее выехать в столицу Польши и сформировать правительство, в состав которого вошли бы партии лондонских поляков и польских коммунистов. Сталин ответил, что все поставленные Миколайчиком вопросы имеют большое политическое и практическое значение, однако Миколайчик должен обсудить эти вопросы с ПКНО, имея целью формирование единого временного правительства. К этому положению глава СССР неоднократно возвращался в дальнейшей беседе. Когда Миколайчик заговорил о роли Армии Крайовой в Польше, Сталин отметил, что ее подразделения слабы и плохо вооружены; у них не хватает огнестрельного оружия – не говоря уже об артиллерии, танках и авиации. Когда Миколайчик высказал предложение о том, что нужно дать вооружение Армии Крайовой, Сталин ответил, что наиболее эффективной помощью советской кампании по освобождению Польши было бы образование единого правительства. Когда беседа повернула в русло обсуждения вопроса о границе, Сталин еще раз выразил позицию Советского Союза о том, что польская граница должна проходить по линии Керзона на востоке и по руслу реки Одер на западе; Польша при этом получит Гданьск, а Кенигсберг отойдет Советскому Союзу. Отвечая на претензии Польши на Львов на Западной Украине и Вильно в Литве, Сталин сказал, что, «согласно ленинской идеологии, все народы равноправны», и что он «не хочет обижать ни литовцев, ни украинцев, ни поляков». Далее он отметил, что самые большой территориальный ущерб будет причинен Советскому Союзу, который вынужден будет отдать часть Польши, некогда входившую в состав Российской империи. Затем Сталин обратился к теме славянского единства, вновь прибегнув к аналогии с Грюнвальдом: «Первый раз поляки и русские шли вместе при Грюнвальде, когда они разбили немцев. Потом у поляков с русскими были ссоры. В XVII в., при царе Алексее Михайловиче, был министр иностранных дел Ордин-Нащекин, который предлагал заключить с поляками союз. За это его прогнали. Теперь нужен поворот. Война многому научила наши народы». В конце беседы Миколайчик спросил, как Сталин предполагает окончательно урегулировать вопрос о советско-польской границе. Ответ Сталина – что этот вопрос нужно будет решить, когда будет существовать единое польское правительство, – был еще одним сигналом, что он готов работать с Миколайчиком63.

На следующий день посол Великобритании в Москве направил Идену положительный отчет о встрече Миколайчика со Сталиным: «Хотя время от времени разговор становился прямым и оживленным, в целом атмосфера была дружелюбной… С русской стороны не было никаких обвинений… Поляки были впечатлены большой «мудростью» и явным желанием и готовностью Сталина слушать. Они видели, что он, в свою очередь, был впечатлен и даже удивлен простотой и либерализмом Миколайчика»64.

Переговоры Миколайчика с руководителями ПКНО имели меньший успех. Проблемы были связаны с настойчивым требованием польского премьер-министра о том, чтобы его правительство в изгнании стало ядром нового временного правительства, и о том, чтобы партизаны, возглавляемые коммунистами, вошли в состав Армии Крайовой65. Пока Миколайчик вел переговоры с ПКНО, Черчилль и Сталин обменивались сообщениями о помощи Варшавскому восстанию. 4 августа Черчилль сообщил Сталину, что Великобритания намерена сбросить 60 тонн оборудования и амуниции в юго-западной части города. В ответе Черчиллю на следующий день Сталин выразил сомнения в том, что Армия Крайова сможет занять Варшаву, так как столицу защищают четыре немецких дивизии66.