Спасти рядового Иллидиана - Владимир Мясоедов

Взлетевший на танк одним прыжком Мал с размаху засадил своей секирой по ногам монстра. И перерубил их сразу три штуки. Увлеченный своим делом костяной паук на угрозу прореагировать не успел, а потому потерял равновесие и шлепнулся вниз, где соскочивший орк его и добил. Вокруг царила резня и хаос и чаша весов никак не могла склониться ни на одну из сторон. Битва замерла в неустойчивом равновесии, словно схватка на борцовском ринге, когда соперники уже успели друг друга порядочно измочалить. Однако один заметно отличающийся от прочих участников элемент в ней все же присутствовал. Гоблин прекратил упражняться в телекинезе подручных предметов, которые вокруг него просто кончились. Теперь он двинулся вперед, старательно печатая шаг. Оказавшиеся слишком близко от него враги отлетали в стороны после коротких но сильных разрядов электричества, запекавших им головы с просто хирургической точностью. Впечатление неумолимой машины смерти портило лишь шатание Тимона из стороны в сторону, да тонкие ручейки крови, стекавшие у него из носа, глаз и ушей.

— Тупые! Имбецилы! — Сразу два костяных паука, пытавшихся разогнаться, как следует, и протаранить чародея, кувыркнулись и полетели в разные стороны. Бросившиеся вслед за ним сектанты в количестве четырех штук осели на землю, держась за шеи. Нечто невидимое просто вдавило им внутрь кадык и оставило задыхаться. Удар невидимым кулаком может быть и смертелен, даже если он не особенно силен, главное попасть в уязвимую точку. С каждым шагом зеленый коротышка прорывал строй врагов и уничтожал тех из них, кто оказывался к нему слишком близко. Отвоеванные метры давались ему ужасным трудом. Хрипящий от чрезмерной нагрузки коротышка был вынужден говорить за раз только одно слово, а потом делать паузу, чтобы вздохнуть. Целью его движения определенно являлся лич, который несмотря на невозможность творить боевую магию, очевидно, манипулировал действиями всей собравшейся здесь нежити и сектантов. И делал это довольно грамотно. — Моя! Мана! Не кончается! Никогда! Но! Это! Не! Самое! Главное! И! Совсем! Не! То! Чего! Стоит! Бояться!

— Интересно. — Мертвый колдун сложил руки на груди крест на крест, видимо пытаясь собрать хоть сколько-то магической энергии в свое иссушенное тело. Он был абсолютно спокоен…Так как находился в полной уверенности, что его обязательно воскресят даже в случае поражения. Может быть, не сразу. Возможно, спустя пару месяцев или даже год. Но рано или поздно все равно вернут к жизни. Вернее, существованию. Управляемые его волей твари больше не пытались приблизиться к гоблину. Высокопоставленный покойник решил, что больше пользы они принесут уничтожая других врагов, а не складывая понапрасну свои туши рядами вокруг никак не желающего умереть от перенапряжения маленького мага. — И чего же в таком случае, ты прикажешь нам бояться?

— Самого лучшего, что у меня только есть. — Зло оскалился зеленый коротышка, получивший передышку и оттого снова начавший говорить нормально. — Моих мозгов и моего гарема. Особенно представительниц последнего. Маленьких миленьких крошек, способных совместными усилиями морально, ментально и физически вынести мозг кому угодно. Взять его, девочки!

— Чего? — Лич не успел испугаться или удивиться. На ближайшей крыше возникло четыре фигуры, до того не принимавших участия в сражении. Три из них принадлежало слабому полу, а одна гоблину, который их всех сюда и привез. Пилоту боевого лесоруба, при необходимости способному управлять и примитивным воздушным шаром, мало пригодным в бою. Однако же способным провести разведку, перевезти пару тючков контрабанды или перенести с места на место нескольких нетяжелых пассажиров. Суккуба, сидевшая в заряженном энергией кресле-артефакте, обеспечивала до этого момента им всем невидимость. Шаманка троллей, украсившая площадку какими-то рунами и магическими звездами, отвечала за максимальное усиление при помощи ритуалов одного единственного группового заклятия. Широко зевающая эльфийка, успевшая слегка отоспаться и подкопить сил, была взята специально именно для этого момента. Три волшебницы, каждая из которых в той или иной степени владела магией иллюзий, куда входили и приемы воздействия на разум, нанесли один единственный удар, куда вложили все свои силы. Ментальный. По сознанию мертвого колдуна.

— Ауауа! — Взвыл впервые за очень долгое время ощутивший боль и страх мертвец, хватаясь за свой череп. Одну незваную гостью он бы, даже лишившись почти всех сил, из разума вытолкнул и особого ущерба не понес. Но сразу трех чародеек, которые долго готовились к этому моменту…Напрягая свою волю девушки крошили сознание врага на осколки. Выжигали память. Туманили рассудок. И не давали своей жертве покончить жизнь самоубийством, вернее отданной излишне выносливому телу командой на прекращение существования.

— Вперед, бойцы! — Рыкнул гоблин, сплюнув кровавой слюной на тихонько подбирающегося к нему со спины сектанта, до того лежавшего на земле и притворявшегося трупом. Еще в полете жидкость вспыхнула, и вопящая фигурка снова упала, испуская жирный вонючий дым. — Перережем всех тварей! И тогда мои прекрасные дамы получат возможность пытать лича до тех пор, пока он окончательно не сойдет с ума! И пусть тогда его воскрешают, сколько влезет! Преданного, бессмертного и не способного даже имя свое вспомнить, не говоря уж о темной магии!

Глава 25

— Это конец. — Гоблин, из глаз которого катились слезы, закрыл лицо руками и горько зарыдал. Украшенное кроваво-алыми потеками зеркало бесстрастно отобразило маленькую зеленую фигуру, сгорбившуюся в напрасной попытке закрыться от неизбежного. — Все пропало!

— Из-за чего шум? — Заглянула в богато обставленную комнату Сури, сжимающая в руках тарелку. Из посуды ароматно парила только что приготовленная рыба, в которую искусные повара затолкали куски ветчины, какие-то блинчики и даже орехи, а сверху посыпали все это экзотическими специями. Одеждой демоница себя обычно не утруждала, так была вынуждена вести жизнь затворницы и никуда без очень и очень солидной свиты не выходить. То ли для того, чтобы почаще привлекать к себе внимание гоблина, то ли затем, чтобы конкуренток позлить. — Эти стенаниями мне весь аппетит перебивают, а на десерт есть еще и тортик!

— У Тимона свечение из глаз пропадать отказывается. — Откликнулась с кушетки Острога, принюхиваясь к наполнившим комнату ароматам. Одета шаманка ледяных троллей была лишь самую чуточку больше, чем суккуба. На ней были серьги. И небрежно накинутый поверх гибкого мускулистого тела плед. В постель к себе её зеленый коротышка специально не звал, поскольку она и сама пришла. А также частенько отказывалась оттуда уходить с наступлением светлого времени суток. Она вообще оказалась большой любительницей поспать и, будь её воля, дрыхла бы на одном месте по восемнадцать часов в день.