Долгожданный любовник - Дж. Уорд

— Лям четыреста. Продажная цена два с половиной, но хрен они ее получат. Место пустовало годами и это сказывается. — Хотя… вынужден признать, что почувствовал чье-то присутствие. Но с другой стороны, может это сказывалось его взвинченное состояние. — Полагаю, теперь они предложат два, я перебью цену до ляма шестьсот и мы заключим договор на лям семьсот.

— А ты уверен, что тебе стоит браться за этот проект прямо сейчас? Если только ты не явишься на их территорию с готовым к работе орудием для спаривания, дела с с'Хисби будут лишь накалятся.

— Если до этого дойдет, я с ними справлюсь.

— Когда, — поправил АйЭм. — Не если, а когда. И я знаю, что случилось на парковке за клубом, Трез. С теми парнем и женщиной.

Ну еще бы он не знал.

— Просматривал запись?

Проклятое видеонаблюдение.

— Да.

— Я все уладил.

— Так же как и с с'Хисби. Превосходно.

Трез вспылил и наклонился вперед.

— Желаешь оказаться на моем месте, брат мой? Посмотрел бы я, как ты справлялся бы с этой хренью.

— По крайней мере, я бы не трахал всех шлюх напропалую на улицах. Что заставляет задуматься… а не женщина ли твой риэлтор?

— Отъебись, АйЭм. Сколько можно.

Трез встал со стула и решительно направился к выходу. Пиздец, у него и так куча проблем. Не хватало еще, чтобы Мистер Безупречный с талантами Джулии Чайлд лез со своими двенадцатью советами и учил как ему жить.

— Ты не сможешь вечно увиливать, — окликнул позади него АйЭм. — Или пытаться похоронить неприятности между ног бесчисленных женщин.

Трез остановился, но по-прежнему продолжал смотреть на выход.

— Ты просто не сможешь, — сказал его брат напрямик.

Трез развернулся. АйЭм находился возле бара, откидная дверь открывалась туда-сюда рядом с ним, и создавала стробоскопический эффект освещенного-темного, освещенного-темного. Каждый раз, когда было светло, казалось, что ореол света окутывает тело брата.

Трез выругался.

— Мне просто нужно, чтобы они оставили меня в покое.

— Я в курсе. — АйЭм провел рукой по голове. — И честно не знаю, что, блядь, с этим поделать. Я не могу представить себе жизнь без тебя, но и не горю желанием возвращаться обратно. Хотя, других вариантов не вижу.

— Те женщины… ну ты знаешь, о ком я… — Трез колебался. — Не думаешь ли ты, что они меня испортили?

— Если им это не удалось, — сухо сказал АйЭм, — то не понимаю, на кой они тебе сдались.

Трез слегка улыбнулся.

— Нет, я имел в виду, в глазах с'Хисби. С их точки зрения меньшего девственника и быть не может. — Хотя, все же он не опустился до уровня животных с фермы. — И куда хуже? Они все англичанки, к тому же, в большинстве, люди. Это должно их взбесить. А если точнее, королевскую дочку.

Когда АйЭм нахмурился, словно такая возможность не приходила ему в голову, в Трезе затеплился лучик надежды.

— Не знаю, — последовал ответ. — Может и сработает… но ты все равно надул Ее Величество и лишил того, что ей нужно и чего она хочет. Если они сочтут тебя опороченным, то возможно попросту решат в наказание тебя убить.

Да все что угодно. Сперва им придется справиться с ним.

Во вспышке гнева Трез опустил голову и грозно глянул из под бровей.

— В таком случае, им придется сразиться со мной. И, уверяю, для них это ничем хорошим не кончится.

***

А в особняке Братства королева вошла в двери кабинета Рофа и тот сразу понял, что она расстроена. Соблазнительный запах Бет был подернут резким, с кислинкой, послевкусием: беспокойство.

— В чем дело, лилан? — встревожился он и протянул к ней руки.

Хотя он и не мог видеть, воспоминания обеспечили его воображаемой картинкой того, как она пересекает обюссонский ковер: ее длинные атлетические ноги движутся грациозно, темные волосы рассыпались по плечам, на красивом лице тень беспокойства.

Естественно, связанный мужчина в нем хотел поймать и прикончить того, кто расстроил ее.

— Привет, Джордж, — поздоровалась она с псом. Судя по «бум-бум-бум» на полу, ретриверу первому перепала ее частичка любви.

А затем пришла очередь и хозяина.

Бет сразу забралась к Рофу на колени, она практически ничего не весила, ее тело было такое теплое и живое, когда он обернул вокруг нее руки и сначала с обеих сторон поцеловал шею, а затем губы.

— Господи, — прорычал он, ощущая напряженность ее тела, — ты действительно расстроена. Какого хрена происходит?

Проклятье, она дрожала. Его королева почти вся тряслась.

— Поговори со мной, лилан, — взмолился он, поглаживая ее спину. И приготовился вооружиться и отправится в самый, что ни на есть дневной долбанный свет, если понадобится.

— Ты же знаешь о Лэйле, — хрипло произнесла она.

А-а-а.

— Да. Фьюри мне рассказал.

Когда ее голова склонилась ему на плечо, он передвинул ее, прижимая к своей груди… было так хорошо. Бывали времена, не часто, но время от времени, когда он не ощущал себя полноценным мужчиной из-за недостатка зрения: некогда боец, нынче приклеенный к этому столу. Некогда свободный скитаться, где вздумается, нынче полагающийся на собаку-поводыря. Некогда самодостаточный, нынче нуждающийся в помощи.

Не самое лучшее положение для кого бы то ни было с яйцами.

Но в подобные моменты, когда эта удивительная женщина была лишена душевного равновесия и искала его, и только его, для утешения и поддержки, он чувствовал себя сильным, как невъебенно-крутая гора. Ведь связанные мужчины защищают свою пару всем, что у них есть, и, несмотря на ношу своего неотъемлемого права и этот трон, на котором надо сидеть, в самом сердце он остается хеллреномэтой женщины.

Для него она превыше всего, даже королевского дерьма. Его Бет — это бьющееся под ребрами сердце, костный мозг в костях, душа в физическом теле.

— Это так грустно, — наконец произнесла она. — Чертовски грустно.

— Ты навещала ее?

— Только что. Она отдыхает. Я имею в виду… где-то в глубине души я не верю, что нельзя ничего сделать.

— Ты разговаривала с доком Джейн?

— Как только они вернулись из клиники Хэйверса.

Его шеллан немного поплакала и свежий аромат дождя, бывший слезами его возлюбленной, пронзил его грудь словно нож… ее реакция его не удивила. Он слышал, что женщины плохо воспринимают потерю чужой беременности… опять же, как еще им к этому относиться? Он с чертовской ясностью мог представить себя на месте Куина.

И, Боже… сама мысль о том, что Бет так страдает? Или еще хуже, если бы это она была на сроке и…

Чудно. Теперь трясет его.