Сиреневый Кристалл - Александр Мееров

Вскоре один из «охранников» двинулся к «принцессе». Мы ждали, что же произойдет, но так в первый момент ничего и не поняли. «Воин» как-то неуловимо слился с «голубоватой красавицей», за ним последовал второй, третий. Не прошло и получаса, как «охранников» не стало, а охраняемая особа ярко засветилась, испуская фиолетовое сияние, и вдруг померкла. Больше всего нас поражало ее пристрастие к сохранению фигуры: она, поглотив свою стражу, почти не увеличилась в объеме, следовательно, в несколько раз увеличила плотность.

Теперь Юсгор волновался больше всех нас:

— Это непременно должно привести к каким-то особенным изменениям биосилицитов. Я уверен, господа, мы присутствовали при чрезвычайно важном событии в их жизни.

С этого времени Юсгора интересовало только одно — «голубая красавица». Она, поглотив своих верных прислужников, лежала неподвижно. Оставшиеся сорок три родбарида разомкнули кольцо и выстроились в ряд, растянувшись по полигону. Все замерло, стало бездейственным. Уже тогда Юсгор предположил, что замирание это временное, в какой-то мере напоминающее процесс превращений, наблюдаемых у наших земных насекомых. Из «гусеницы» голубоватый родбарид превратился в «куколку». Несомненно, в ней идут какие-то процессы и в результате должна наступить новая фаза, при которой образуется нечто другое, может быть более совершенное. Но что? Какая бабочка вылетит из этого неподвижного кома?

Мы уже тогда шутили: в будущем должен появиться юсгорид.

А между тем надо было думать о настоящем. Неожиданное (раньше, чем мы раздобыли бомбу) действие родбаридов сорвало план атомного уничтожения. Применить бомбу можно было только в том случае, когда все «враги» оказались бы в шахте, а теперь… Теперь мы вновь совещались, неустанно дежурили и очень устали от ожидания.

Не знаю почему, но мы немного осмелели к тому времени. Может быть, этому способствовало затишье в деятельности силициевых существ, может быть, мы стали привыкать к ним. Как бы то ни было, нам не терпелось познакомиться с ними поближе. Опыт с собакой был повторен, и на этот раз смирно сидевшие в длинном ряду родбариды ничем не обидели пса. Совершенно невредимым он был доставлен в лабораторию, исследован биологами и медиками, совершил полеты в лапах манипулятора еще несколько раз, и профессор Асквит уверенно заявил:

— Не живые они. Вы правы, господин Курбатов. Это роботы. Они сделали свое дело и теперь стоят, словно утерявшие или закончившие программу. Непонятно только, что же с ними происходит? Чем больше мы их наблюдаем, тем яснее становится первоначальное и вполне естественное, конечно, заблуждение, в силу которого все мы считали их силициевыми существами.

— Если это и роботы, профессор, то они, вероятно, не электронно-механические подобно нашим, земным, а биосилициевые, снабженные совершеннейшей системой энергетики. Не исключено, что пославшие их…

Асквит схватил меня за руки и смотрел прямо в глаза, не отрываясь.

— Как вы сказали? Пославшие их… Пославшие их! Да ведь это ключ ко всему. А что, если это и в самом деле не случайно попавшие на Землю существа, притаившиеся в метеорите, а… Пойду посмотрю.

— Не стоит рисковать.

— Стоит, стоит! А ключ не в этом. С ключом еще надо повозиться. Микроорганизмы, которые вы на Паутоо превратили в плазму, зародыши, которые оживил Родбар и из которых вывел родбаридов, — все это как-то схоже между собой, и только одно стоит несколько особняком.

— Сиреневый Кристалл?

Асквит молча кивнул и чуть поспешно выпустил мои руки.

В ту ночь я нес очередное дежурство по институту, сменив Асквита. На полигоне все было по-прежнему, и в пультовой приборы светились обнадеживающими зеленоватыми лампочками. Порядок был установлен для всех один, и очень строгий: в то время когда не проводились какие-либо эксперименты, предусмотренные программой, на полигон никто не допускался.

Под утро, когда особенно тянет ко сну, мне вдруг показалось, что на одном из телеэкранов мелькнуло темное пятно. Я быстро осмотрел пульт. Скорее, по привычке. Приборы были настроены на родбариды, система наблюдения не предусматривала контроля за людьми, которые могли неожиданно появиться поблизости от силицитов. Я перевел одну из телекамер на большое увеличение. Сомнения отпали: на площадке был человек. Медленно, но твердо, засунув руки в карманы, чуть сутулясь, он пересекал поросший бурьяном участок, приближаясь к крайнему слева родбариду. Я уже собрался включить сигнал тревоги, но в этот момент мне показалась очень знакомой фигура, передвигавшаяся вразвалочку, и я дал максимальное увеличение. Это был профессор Асквит.

Он не дошел шагов двадцать до родбарида и остановился. В это время я заметил, что родбарид пошел на него. Асквит отступил; родбарид продолжал наступление. Остальные лежали неподвижно. Я включил кинокамеру, включил, не глядя на кнопку, не отрывая глаз от экрана, на котором достаточно четко видел нашего отчаянного профессора, а он… не убегал. Мне хотелось крикнуть, инстинктивно предостеречь его, но я не крикнул. И вероятно, вовсе не потому, что Асквит во всех случаях не услышал бы моего голоса. Я просто не смог. А через несколько секунд я вспомнил собачку, на которой никак не отразилось близкое знакомство с силициевым существом. Пес, подвешенный к манипулятору подъемного крана, даже непочтительно облаял чудовище, но и за эту дерзость наказан не был. Впрочем, это успокаивало мало. На собаку родбарид и не думал наступать, а вот на человека он наступает. Опять стало тревожно, рука снова потянулась к кнопке тревоги и бессильно повисла в воздухе: Асквит выделывал на полигоне ошеломившие меня номера. Он держал что-то в руке и поддразнивал родбарида, то приближаясь к нему, то удаляясь. Создавалось впечатление, что родбарид, как голодный и плохо воспитанный пес, тянется за подачкой, а профессор, словно шаловливый мальчишка, дразнит, не отдавая лакомый кусок. Асквит ускорил шаги, и родбарид, как послушный щенок, пошел за ним. Асквит сворачивал вправо, влево, прошел по кругу, ведя за собой родбарида, и наконец вернулся к тому месту, где в ряду своих собратьев вот уже несколько дней преспокойно сидело поддразниваемое им существо. Водворив таким образом его на место, Асквит запрятал непонятный для меня предмет в карман, быстро отбежал от родбарида, погрозил ему пальцем и ушел.

Первая пробная дрессировка была закончена. Дрессировщик уцелел.

Я протер глаза, тряхнул головой, все еще не веря случившемуся. Асквит исчез из поля зрения телекамеры, переведенной на большое увеличение. Я переключил камеры и смотрел, как профессор преспокойно направлялся к бункеру наблюдения.