Сиреневый Кристалл - Александр Мееров

Вероятно, многие разделяли сомнения Асквита, однако вслух никто их не высказывал и приговор силицитам был вынесен. Оставалось определить дату уничтожения.

Вот тут-то и возникло затруднение. Метрополия Западного Паутоо не имела атомного вооружения. Начались переговоры с «атомными» державами — и «волшебства» как не бывало. Нужный нам прибор, если он вдруг оказывался в Японии, и только в Японии, прибывал буквально на другой день, после того как был затребован, а вот атомная бомба…

По поводу атомной бомбы переговоры продолжались. Конца им было не видно, а время шло. Кормежка «солдат», охранявших «голубую красавицу», не могла длиться вечно, и нам было понятно, что, как только они насытятся, должны будут начаться какие-то еще неведомые нам метаморфозы. Биосилициты прельщали своими способностями, но, так как совершенно неизвестно было, что они еще могли выкинуть, насытившись, промедление с бомбой тревожило все больше и больше.

Пока в высших сферах решался вопрос о бомбе, мы отважились еще на один опыт. Кран, превосходно оборудованный для дистанционного управления, не давал Асквиту покоя. Даже не согласовав ни с кем из нас (доктор Дювьезар вообще ничего не знал о его проделке), он сумел сделать так, что на конце троса крана установили манипулятор. О затее предприимчивого ученого мы узнали только тогда, когда у него все было готово. Соблазнившись его интереснейшим и по сути дела не очень-то рискованным планом, мы стали дружно уговаривать директора. Доктор Дювьезар, будучи прежде всего ученым, не устоял и разрешил эксперимент.

Асквит из бульдозериста захотел превратиться в крановщика, но мне не хотелось уступать ему кран:

— Если вы считаете, профессор, что я плохо справился с обязанностями крановщика, опуская в шахту макет бомбы, то я потребую доказательств…

— И что?

— И все равно не поверю доказательствам.

— Правильно сделаете. Но суть не в том. Идея моя, и я хочу сам ее осуществить. Уступите кран. Ну, я вас очень прошу. И знаете почему? Из чисто практических соображений: роль вора мне подходит больше, чем вам.

С Асквитом определенно ничего нельзя было поделать.

К опыту все было подготовлено. Шуток в бункере наблюдения больше не слышалось. Все, и в первую очередь Асквит, стали серьезными, как только вспыхнул сигнал готовности.

Манипулятор, укрепленный на кране вместо крюка, опускался все ниже и ниже. Мы переключили телевизоры на максимальное увеличение.

Из шахты показался очередной «снабженец», несший на спине поблескивавший на солнце цилиндрик. Асквит повел кран за ним. Родбарид приблизился к «охраннику». Настал момент, когда «пища» должна была перенестись на спину «сторожа», и в этот миг профессор Асквит с ловкостью, достойной зависти, сработал манипулятором. Трос взвился, унося цилиндрик. Мы замерли в ожидании.

Родбарид-поставщик, не обратив никакого внимания на пропажу, снова отправился в шахту.

В бункере было тихо. Мы долго смотрели на поднятый краном цилиндр, стараясь осмыслить происходившее. Я нарушил молчание:

— А не механизмы ли это, господа? Трудно себе представить, чтобы животное, учтите, очень могучее животное, так безучастно отдало добычу. Подобным образом действуют автоматы. Посмотрите, родбарид совершил свой урок, дошел до «сторожа», освободился от ноши и вновь, слепо и покорно повинуясь высшему приказу — не то заложенной в него программе, не то вековому инстинкту, отправился добывать следующую.

Кое-кто поддержал меня, кто-то возразил, но это впервые высказанное тогда предположение не привлекло особенного внимания: всем не терпелось узнать, что же похитил у родбаридов профессор Асквит.

Цилиндр оказался чистейшим германием, близким родственником и углерода, и силиция.

Стоит ли описывать, как разгорелись тогда страсти! Манипулятор без устали выуживал цилиндрики. За день мы их натаскали десятка три, и уже одно это могло окупить все затраты, произведенные на содержание Объединенного силицитового института. Родбариды кормили своих «солдат» обильно и разнообразно. Германий преобладал, но попадались цилиндрики с иридием и осмием, рением, вольфрамом и даже чистейшим полонием. Рассеянные в земной коре элементы концентрировались родбаридами, родбариды отбрасывали все им ненужное, укрепляя стены шахты, доводя ее плотность, как мы впоследствии выяснили, до непостижимой величины, и прилежно снабжали свою избранную пятерку.

Зачем? Мы, конечно, не знали этого.

В то время трудно было разобраться во всем происходящем. Привлекали добываемые родбаридами поистине сказочные богатства, и не покидало чувство страха, чувство ответственности за благополучие и даже за существование человечества. Не терпелось узнать, когда же решится вопрос с атомной бомбой, и вместе с тем теплилась какая-то надежда на лучший исход, при котором очень привлекательные для человека биосилициты будут как-то освоены. Асквит был возбужден больше остальных. Он уже тогда замысливал и начал выполнять свой дерзновенный и неприглядный план. Смелость его порой граничила с безрассудством: он непременно хотел поближе познакомиться с родбаридами, собирался подойти к ним, к шахте, к «охранникам», к «принцессе».

— Это безумство, Асквит.

Асквит, против обыкновения, не сумел скрыть обиды, но все же слегка унялся. На другой день в механических, но очень ловких и осторожных, пальцах манипулятора, укрепленного на кране, находилась собака. Профессор Асквит, теперь действительно лучший наш крановщик, как только увидел выползавшего из шахты родбарида, опустил на него подопытное животное. Яркая вспышка — и пса не стало. Асквит погрустнел и уже не рвался к «шахтерам».

Наконец с бомбой было все улажено. 20 мая ее должны были доставить к нам на полигон. Обогащаться за счет силициевых тружеников было уже недосуг: спешно начали подготовку к взрыву. Но судьба (а может быть, силициты?!) рассудила иначе.

В ночь на 19 мая вновь раздались сигналы тревоги.

Дежурил Асквит. Когда мы с Юсгором вбежали в командный бункер, последние из сорока трех родбаридов уже вылезали из шахты, пробуравленной ими к этому времени на глубину больше километра. Через несколько минут все они двойным кольцом окружили свою «голубую принцессу». От их тел, пульсирующих, гудящих, вырывались вверх тончайшие иглы-лучи, образуя переливчатую, как северное сияние, завесу.

Вскоре один из «охранников» двинулся к «принцессе». Мы ждали, что же произойдет, но так в первый момент ничего и не поняли. «Воин» как-то неуловимо слился с «голубоватой красавицей», за ним последовал второй, третий. Не прошло и получаса, как «охранников» не стало, а охраняемая особа ярко засветилась, испуская фиолетовое сияние, и вдруг померкла. Больше всего нас поражало ее пристрастие к сохранению фигуры: она, поглотив свою стражу, почти не увеличилась в объеме, следовательно, в несколько раз увеличила плотность.