Цветы Белого ветра - Мария Митропольская

Вампир ничего не понял, но он напустил на себя серьезный вид и внимательно выслушал тираду Эсбера. Пообещав не задерживаться у знахаря и как можно скорее вернуться в Синельск, Вискол поспешил откланяться. Вообще-то скрывающийся в лесах знахарь — давний друг вампиров — ждал Вискола неделей позже, но это было не столь принципиально. Знахарь обеспечивал вампиров собранными кореньями и сушеными травами, из которых Кверо варил специфический "жаждоутолитель". Наверняка знахарь уже успел собрать все требуемые ингредиенты.

— Вест, а, правда, что в этих лесах куча разбойников? — вкрадчиво поинтересовался сложник, после того, как отделившийся от их компании Вискол остался далеко позади.

Бывшая ведьма ответила утвердительным кивком головы.

— Видишь ли, я-то предпочитаю мечу перо, — он начал издалека.

— Если на нас нападут, будем спасаться бегством, — честно ответила она, без труда поняв, на что намекает служитель муз. — Но я надеюсь на то, что нас минует участь быть ограбленными и убитыми.

— Надейся на лучшее, а сам готовься к худшему.

— Странная позиция.

— Для тонкой творческой натуры — позиция самая что ни на есть подходящая! — возразил Эсбер, увлеченно отскребая от штанины засохшую грязь.

"Как привольно и весело мне было в Синельске! — подумала в тот момент Веста. — Вернусь ли я туда когда-нибудь?"

Ее печальный вздох вырвался наружу, заклубился белым паром и исчез в темно-серой вышине низкого, плаксивого неба.

За резко оборвавшимся лесным массивом потянулись просторные поля, которые на исходе дня закончились селом Зазорным. Вернее, не самим селом, а обширным кладбищем, с краю которого более чем скромно ютились избушки селян.

С той минуты, как сложник и ведьма остались вдвоем, их все чаще посещала мысль о том, что Вискол вселял в них чувство уверенности в завтрашнем дне (если конечно же не принимать в расчет его последнюю "шутку"). Еще бы! Прекрасно владеющий мечом Вискол без особого труда справился бы с парой-тройкой бандитов. К тому же вампир, наряду со всеми своими многочисленными талантами, успешно пользовался гипнозом. Теперь, когда путники ехали вдоль обширнейшего погоста, отсутствие такого полезного друга ощущалось особенно остро. Смертельно уставшая Веста мысленно уговаривала себя не поддаваться дышащему в затылок страху и старалась не вспоминать о тех жутких слухах, которые ей доводилось слышать о Зазорном. Так что внешне бывшая ведьма выглядела совершенно невозмутимо. Чего нельзя было сказать о ее светловолосом спутнике.

— Вест-т! Я где-то слышал о том, что летнесторонцы вместо слова "упокоище" употребляют другое слово — "угробище"! И это неспроста! — При разговоре сложник отстукивал зубами незатейливый ритм. — Поех-хали как-нибудь иначе! Или ты предпочит-таешь угробиться? Или, м-может, упокоиться?

— В твоих суждениях, Эсбер, нет никакого смысла! В каждом селе или городе есть упокоище, то есть погост! А западники всегда наш язык коверкали. А может, это все потому, что западники нам завидуют! Мы-то в отличие от большинства из них не бросаем своих почивших предков в болота, а, наоборот, провожаем в последний путь со всеми почестями.

— Да сейчас речь не про их дикие традиции!.. Я же помню, какие ужасные события творились возле Зазорного! У села очень и очень плохая репутация! Недаром на эти земли никто идти поляром не желает!

— Скажи еще, что уверовал в эти вымыслы! Ты ведь знаешь, что любое событие неизбежно обрастает прикрасами. Оно как цветочная поляна — по весне земля голая, потом трава появится, после цветы вылезут, а в конечном итоге, все лебедой зарастает!

— Правда? Надо будет записать… Так о чем я? А! Может что и выдумали чуточку, но в основном все это истинная правда! — Сложник продолжал гнуть свою линию и настаивать на том, что село имеет наисквернейшую репутацию. — Смотри вон, как изгородь проломили!

— Она от ветхости рухнула. — Намереваясь подтвердить правоту своих слов, Веста слезла с пегой лошади и подошла к останкам накренившегося ограждения.

Оцепеневший от испуга Эсбер взмолился:

— Вест-т! Время т-теряем!

— Это верно! Сейчас поедем. Мне только посмотреть. — И бывшая ведьма, без малейших усилий отодрала от ограды увесистый шест. Изгородь издала протяжный скрип, накренилась еще ниже, но вандалу не поддалась. Окинув победоносным взглядом своего спутника, Веста сломала об колено вырванный трухлявый шест и отбросила обе половины в сторону.

— Теперь кто из нас прав? — она уперла руки в бока и сверкнула победоносной улыбкой.

— Поедем, а?

Экс-ведьма презрительно фыркнула и махнула рукой. Она поняла, что дальнейшие споры о том, кто из них прав, а кто нет бесполезны и поэтому, потрепав по гриве свою лошадь, молча запрыгнула в седло.

— Может на ночлег кто пустит? — после некоторых раздумий изрекла бывшая ведьма.

— Пустит и ограбит!

— Кто ограбит-то? Спорим, что местные жители такие же затюканные как прикапищные послушники. Наверняка собственной тени боятся.

— Вечно ты со своими теориями! — проворчал сложник, шаря по гриве коня, в надежде нащупать нечаянно выпущенные поводья.

— Чем богаты, как говорится!.. Ну что ты копаешься? Поехали искать ночлег!

— Ночлег! Да я после всех этих ужасов глаз не сомкну!

Бывшая ведьма ничего не ответила, хотя с уверенностью подумала, что кто-кто, а ее ненаглядный заснет сразу же как только примет горизонтальное положение.

Сверху, с затянутого темно-серой пеленой неба повалили мокрые снежные хлопья, которые прибавили путникам еще больших неудобств. Если до сего момента, в сгущающихся сумерках можно было различить резко очерченные линии деревьев и крыши домов, то теперь приходилось ехать чуть ли не на ощупь. Вдобавок ко всему, уставшие лошади начали упрямиться и спешившиеся путешественники решили сделать короткую передышку, то есть остановиться и осмотреться.

— Слышишь, Вест, село все вымерло. Нечисть постаралась! — трагическим шепотом сообщил ей сложник. Его рука потянулась к туго набитому семечками карману. Сосредоточенное поедание семечек благотворно влияло на расстроенные нервы Эсбера.

— Слышу! — гаркнула она так, что ее спутник нервно дернулся. — А еще слышу перелай собак! Почему-то ими закусить побрезговали!

Эсбер понурил усеянную снежинками голову и скорчил недовольную гримасу. Он любил быть правым, всегда и во всем.

Из-за сыплющих снегом туч на одно мгновение показались яркие рога молодого месяца. Показались и спрятались. Но благодаря этому проблеску путники увидели нечто похожее на дом, который расположился примерно в тридцати шагах от левого края дороги.