Месть Атлантиды (СИ) - Unknown

"Мне жаль, что я переживала о том, как ранили тебя мои слова тогда, на побережье. Потому что ты в полной мере подписался под каждым! Мне жаль, что вместо того, чтобы вылить весь яд тебе в кубок, я капнула всего лишь каплю! Мне жаль, что я думала лишь о том, что не хочу с тобой близости, когда следовало хотеть твоей смерти! И жаль, что я пыталась понять твои поступки и даже подыграть твоим правилам!"

Что случилось с ним после ее слов, которых он в полной мере изначально даже не осознал?..

Сперва им двигало только одно. Просто закрыть ей рот. Не сделай он этого, пришлось бы, наступая себе на горло, все же наказать ее по всей строгости. Потому что никто и никогда не смел с ним разговаривать в подобном тоне. Сминая ее губы в неистовом поцелуе защищая от своей жестокости, он постепенно осознал каждое сказанное ею слово.

Пыталась понять... Раскаивалась в своих словах... Несмотря на весь кошмар своего положения, все же не хотела лишить его жизни...

В это верить не хотелось, потому что эти слова загнали его в тупик. Но и не верить было невозможно. Доведенная почти до отчаяния, Элика просто обнажила свою душу и свои чувства в этой гневной тираде. И только его ненормальное сознание смогло разглядеть в этом нечто большее. ДОВЕРИЕ. Переданное в его руки право доломать и уничтожить себя окончательно − но притом с сопутствующей этому уверенностью в том, что он никогда этого не сделает...

Словно что-то сломалось в нем в этот момент, засыпая камнями, пробивая острыми осколками, нанося несовместимые с жизнью ранения его внутреннему монстру. Спящая нежность разорвала свои ледяные оковы, освобожденная от страха быть раздавленной за свою искренность, стремительно наполняя его кровь иными оттенками, вытесняя остатки тьмы. Почти с победным кличем эта самая нежность вылилась в поцелуе, не оставшись незамеченной... По невидимым, но прочным каналам влилась в кровь ошеломленной девушки, на ходу выбивая двери, за которыми металась в замкнутой ловушке ее проснувшаяся, но лишенная свободы чувственность. Истомившись своей вынужденной неволей, она воспламенила ее кровь, беспощадно, молниеносно, не позволив опомниться рассудку, который сам заточил ее в клетку противоречия.

Прошлое рухнуло окончательно, когда принц осознал, что Элика ответила на зов его страсти. Искренне, неожиданно для самой себя, не преследуя никаких корыстных целей, просто принимая это как должное. Именно с этого момента путь обратно к тьме стал для него невозможен.

Прозрение окатило раскаленной лавой, растапливая лед его непримиримости.

Было ли что-либо прекраснее, чем держать в своих руках любимую девочку, так страстно отвечающую на его поцелуи?

И было ли что-то больнее, чем осознание того, что он едва не сломал ее своими же руками, едва не погасил огонь ее женственности своей жестокостью? Может, он интуитивно ощутил ее надлом в самый последний момент, за которым была лишь точка невозврата. Балансирование на грани бездны могло закончиться плачевно для обоих. Победу внезапного единения стоило закрепить, но не ради себя и удовлетворения своих потаенных инстинктов, а лишь ради того, чтобы дать ей понять, что времена его жестокости ушли. Навсегда.

Навсегда ли?..

...Кассий едва коснулся губами лба Элики. Никогда не говори никогда... Ушла ли его жажда обладания окончательно? Ему нравилось видеть ее на коленях у своих ног. Нравилось снимать губами ее слезы. Нравилось видеть ее покорность в широко распахнутых глазах. Потому что вместе с этим всегда присутствовало ощущение того, что она именно с ним в настоящей безопасности. Уверенности в том, что он не захочет этого снова, не было. Но если он опять причинит ей страдания, то возненавидит себя еще сильнее.

Элика зашевелилась в его объятиях. Все так же доверчиво прижимаясь к его груди, и вместе с тем... Ее дыхание участилось, движения стали еще беспокойнее. Кассий успокаивающе погладил ее волосы, внезапно ощутив, как напряглось тело спящей девушки. Ее голова отчаянно заметалась по подушке, хриплое дыхание перешло в протяжные стоны страдания.

— Эл!

Она не просыпалась. Вместо этого с усилием рванулась из его объятий, снова терзая севшие голосовые связки в отчаянном крике. Ее губы словно пытались что-то произнести, но лишь беззвучно шевелились. Кассий притянул ее к себе, слегка встряхнув за плечи. Элика закричала, и в следующий момент на него обрушился град смазанных неосознанных ударов. Ее крики, словно отточенной сталью резанули его сознание. Ночной кошмар не выпускал девушку из своих цепких объятий.

— Нет!!! Не надо больше, умоляю тебя!!!

Ее глаза распахнулись, и она ошарашено рванулась прочь из его рук, забившись в угол кровати. Но Кассий не отпустил ее.

— Эл, все хорошо. Это просто сон. Я рядом. Иди ко мне.

— Хозяин... — всхлипнула Элика, покорно, безропотно скользнув в кольцо его рук. Принц обхватил ее лицо руками, снимая поцелуями отголоски тьмы кошмарного сновидения. Девушка дрожала в его руках, инстинктивно прижимаясь ближе, хотя не было никаких сомнений, что именно он был главным персонажем ее ночного ужаса.

Кассий ощутил тревогу. Сколько раз она спала в его объятиях, даже после насилия, но всегда ее сон был иным − невесомым и безмятежным. Иногда, морально избитая и уснувшая в слезах, она все же улыбалась во сне и доверчиво прижималась ближе. А когда он оставил ее ночью одну и просто долго не мог уйти, словно охраняя сон своей девочки, испытал настоящее изумление, увидев, как ее рука ищущим движением скользила по кровати, обеспокоенная его отсутствием. На какую глубину бездны унижения он ее не опускал, никогда ее сон, единственное убежище, в котором она пряталась от всей его безумной жажды обладания, не был тревожным. Спящая, она улыбалась. А он боялся признаться сам себе, что готов был продать душу Лаки за такую улыбку, адресованную ему во время их близости.

Сейчас, когда ее душа понемногу успокоилась и оттаяла под ласковым теплом его нежности, ситуация изменилась с точностью до наоборот. Сон больше не был ее храмом и убежищем одновременно. Чувство вины сжигало мужчину, потому что он понимал, что именно его действия стали причиной ее ночных кошмаров.

Элика провела рукой по его груди. Легким, невесомым касанием, словно перышком, прижавшись еще ближе. Ее губы оказались так близко к его губам, что не понять мотива ее поступка было невозможно. Кассий нежно запечатал их поцелуем, теплым, успокаивающим, ощутив через несколько мгновений участившееся биение ее сердечка.

— Девочка моя... — радость и нежность затопили все его существо, вытесняя тревогу. — Мы уже сделали это трижды. Я просто не могу в это поверить!