Роза в ее руке - Александра Астафьева

— А моя мама рассказывала, что я всегда была очень способной девочкой, — не стала дожидаться его ответа Лиз.

— А мой папа говорил, что я мог…

— А моя мама говорила…

Мальчишка нахмурился. Эта высокомерная и слишком умная девчонка, которая, по словам Реда скоро станет ему сестрой, даже не слушала его. А если и слушала, то обязательно обращала на себя внимание, хвастаясь своими достижениями в раннем детском возрасте.

— Я читаю разные книги для девочки своих лет, поэтому все знаю, — не останавливалась Лиз.

— Не все.

— Все.

— Не-а, — Шон тоже не отступал, ему нравилось злить Элизабет. — Ты не знаешь, откуда родом Вивьен, кто ее родственники, и где она жила раньше до того, как появилась в этом доме. В твоих девчачьих книжках об этом не написано. И вряд ли она тебе сама об этом расскажет.

Сердитая Лизи выгнула бровь и скрестила руки на груди. Ей не хватало только топнуть ножкой и выйти из комнаты. Но тогда бы она признала поражение перед этим голубоглазым мальцом, а девочка была очень напористой и не любила проигрывать.

— Ребятишки, — войдя в комнату Бьорн, прервал детские дебаты. — Сейчас Киллиан проснется, и нам придется менять ему подгузник.

Дети снова прилипли вниманием к кроватке, а маленький Килл, узнав отца по голосу, звучно засопел носиком и скривил личико.

— Он будет плавать?

В ожидании ответа Шон приготовился хлопать в ладоши. Элизабет в очередной раз закатила к потолку глаза.

— Он не умеет еще плавать, — негодовала девочка.

— Обычно я и Вивиан купаем малыша вечером, но сейчас поглядим, — спокойно ответил Бьорн.

Он аккуратно достал из кроватки малыша и положил его на пеленальный столик.

Киллиан тут же зашевелился и издал несколько кряхтящих звуков. Пока руки мужчины ловко освобождали младенца от грязного подгузника, дети наблюдали и комментировали действия новоиспеченного папочки.

— Ого-го, кроха Киллиан, какой у тебя тяжелый подгузник. Сейчас мы его сменим на чистый и сухой, — проговорил Бьорн забавным голосом.

Дети захихикали, а младенец, разлепив глазки, зевнул. Его ручки и ножки двигались, пока Бьорн обходился с наведение полного порядка для малыша.

— Какой же он маленький, — восхищалась крохой Элизабет, впитывая глазками каждое действие его папы.

— Ты тоже еще маленькая, — послышалось от Шона.

— Нет, — уверенно выразила протест девчонка. — Я самая большая, и старше тебя на целых два года.

— Самый старший среди нас — это Бьорн, — спокойно парировал Шон.

— Бьорн не считается. Он не ребенок, он мужчина, — цокнула языком девочка.

— Тогда выходит, что из мальчиков, находящихся в этой комнате, самый старший я.

Шон хитро улыбнулся, а Лиз недовольно надула губки.

— Ты все равно еще ребенок.

— Такой же, как и ты.

Бьорн ухмыльнулся и незаметно подмигнул Шону. Закончив возиться с подгузником, он не нашел ничего лучшего, как предложить искупать малютку, для отвлечения детишек от непрекращающегося между ними спора.

— Ребята, кто поможет мне с ванночкой для Киллиана?

Пауза была недолгой, поскольку дети закричали хором:

— Я-я-я!

Вивьен

— Киллиану уже больше месяца, — невзначай отметила Меган, пока я кормила малыша и одновременно убаюкивала его на груди.

— Да.

— Вы с Бьорном все еще не…?

— Что? — нарочно переспросил я, хотя знала, к чему она вела.

— Заниматься сексом уже можно, Вивьен, — тяжело вздохнула подруга. — Надеюсь, для этого у вас теперь есть все основания.

Я вздохнула, следуя ее примеру. Между мной и Мег не существовало границ, но всего рассказать ей не могла. Меган не подозревала, насколько в этом плане с Бьорном было серьезно. Все прошлое время он находился на восстановлении после операции, я же — после родов и кесарева сечения. Удаление образования на предстательной железе прошло успешно, но не без рисков, которые всегда его преследовали. Так или иначе, неудачная операция могла повлиять на потенцию и способность иметь потомство в дальнейшем. Мы берегли друг друга, придерживались всего, чтобы в последующем ничего не мешало наслаждаться собой и нашей счастливой семейной жизнью. Но взаимное притяжение было сложно обмануть. Также сложно было не брать во внимание послеродовую депрессию. С такой никчемной, подвергшейся эмоциям, матерью, которая позволяла себе время от времени расклеиваться, Киллиан не получал бы того внимания, какое дарил ему Бьорн.

Флойд не отпускал. Я часто слышала его голос, чувствовала его запах, ощущала холодный взгляд на себе и полное его присутствие. Здесь. В нашем доме. В комнате, где находился Киллиан.

«Вивиан», — Бьорн всякий раз выдыхал мое имя с такой нежностью и любовью, что сердце сжималось от беспокойства о нем.

Я любила его до смерти. Обожала безумно. Молила Господа, чтобы все у него наладилось, и он поправился как можно скорее.

— Киллиан твой и мой, — неустанно повторял Бьорн, давая шанс здраво мыслить. — Он наш сын.

Появление на свет малыша не оставляло возможности думать ни о ком другом, кроме как о новой маленькой жизни. Капризничая днем, Килл спал ночью сладким сном и просыпался только под утро. За день ребенок мог лишить энергии, желание оставалось только на сон, не говоря уже об интимности между мной и Бьорном.

— Нет, — решительно вывела меня из мыслей озадаченная Меган. — Так дело не пойдет. Сегодня я посижу со своим крестником, а вы оба устроите себе свидание.

— Мег…

— Как и чем кормить, я знаю. Подгузники менять умею.