Морф - Анна Клименко

— Я же просила…

— Я не уверен в том, что этот человек еще жив, — пробормотал Хаэлли, — ну что ж, тогда нам скорее всего в тот замок. Морфы чудненько здесь устроились, не находишь?

— Не знаю, — Ирбис нервно передернула плечами, — мне здесь не очень-то нравится.

— Но мир-то похож на наш…

— А мы здесь — морфы? — неожиданно спросила она.

— Не уверен, — Хаэлли порылся в воспоминаниях. Наставники дома никогда не говорили о том, что, попав в приграничье, эльф становится таким же морфом, как и существо, попавшее в нашу сферу извне.

— Ну и ладно, — буркнула Ирбис, — но мне было бы любопытно превратиться в эльфа…

— Ты думаешь, что при этом узнала бы что-то новое? — Хаэлли усмехнулся.

И они двинулись к замку, стараясь одновременно не удаляться от русла речушки, но вместе с тем и держаться в тени пышных акаций, которыми заросла долина. Под ногами похрустывал песок и мелкая галька, кое-где среди жестких пучков поблекшей травы попадались метелочки «пастушьей сумки». Солнце садилось, пряча свой кровавый глаз за остроугольным силуэтом замка, длинные, уродливые тени ложились на дно низины, окрашивая воду в речке черным. Пахло недавним пожаром.

— То еще местечко, — буркнул Хаэлли.

— Ага, — согласилась Ирбис.

И вдруг у эльфа появилось странное чувство, что место это ему знакомо. Есть у каждого свое, особенное чувство «дома», места, которое принадлежит именно ему — внутри Хаэлли что-то щелкнуло, перевернулось.

«Дом».

«Что за чушь», — возразил он себе, но ощущение того, что именно теперь он наконец очутился в правильном месте, гораздо более правильном, чем все вместе взятые замки эльфийских семей, и не думало уходить. Наоборот, крепло с каждой минутой. Хаэлли выругался и остановился.

«Я дома».

Это настолько отчетливо прозвучало в сознании, что Хаэлли едва не усомнился в здравости собственного рассудка.

«Я дома», — повторил он мысленно, смакуя это непривычное для охотника слово.

«Нет, это я дома, брат мой», — возразил Фиальван, — «оставь эту девушку, так и не нашедшую свою смерть, я хочу, чтобы ты кое-что увидел».

«Фиальван?!!»

«Пожалуйста, сделай то, о чем я прошу», — голос союзника окреп, — «я так мало просил тебя, когда был жив. Выполни хотя бы одну мою просьбу, когда меня больше нет».

«Но это будет неправильно», — Хаэлли мотнул головой, — «я не должен ее бросать. Я должен ей помочь».

«Ты вернешься к ней», — пообещал Фиальван, — «но я должен тебе сказать нечто очень важное».

— Хорошо, — произнес Хаэлли вслух. И добавил, оборачиваясь к Ирбис, — жди меня здесь.

— Что еще такое?.. — возмутилась было девушка, но, глянув Хаэлли в лицо, поспешно прикусила язык, оборвав себя на полуслове. Помолчав немного, крикнула вдогонку:

— Но мы же… вместе идем, а?

— Разумеется, — Хаэлли уже взбирался по откосу, из-под сапог с тихим шуршанием сыпались камешки. Ему не хотелось оборачиваться, потому что тогда Ирбис смогла бы прочесть сомнение в его взгляде.

Эльф нырнул под сень акаций и огляделся. Позвал тихо:

— Фиальван? Куда мне идти дальше?

— Можешь никуда больше не торопиться, — в бестелесном голосе союзника послышалась горькая усмешка, — здесь мы поговорим… Я все-таки должен тебе кое-что объяснить, пока ты не наломал дров.

Хаэлли, все еще озираясь и не видя вокруг ничего, кроме густых сумерек, пожал плечами:

— Ты мой союзник. Ты больше, чем мой брат, и ты должен знать, зачем я здесь.

— Тебе не следует убивать их, — прошелестел Фиальван.

— Морфы будут убиты, и твой дух упокоится под сводами Крипты, — упрямо сказал Хаэлли.

— Ты не должен это делать, — сказал союзник и вздохнул, — смотри внимательно.

Казалось, ничего не произошло, ничего не изменилось. Все те же кривые стволы акаций плавали в потемневшем, налившемся ночью воздухом. Хаэлли моргнул — но в то мгновение, когда поднимал веки, уже знал, что рядом стоит он.

— Это я, — коротко выдохнул Фиальван и протянул руку.

Хаэлли молча пожал ее — совершенно живую, теплую, крепкую. На удивление уже не осталось сил.

— Я полагал, что твой дух все еще во мне, — буркнул он, разглядывая союзника, — может, объяснишь, что происходит?

Фиальван несмело улыбнулся, прошептал:

— Как ты думаешь, для чего я здесь, да еще в своем прежнем облике?

Хаэлли неспешно обошел его вокруг, разглядывая. Все же что-то было не так в Фиальване, но что?

«А-а, да ведь он выглядит так, как в день заключения нашего союза», — подумал эльф, — «одежда, ритуальные косы… Совсем не так, как выглядел перед нашим последним походом».

— И ты совершенно прав, я создал свой облик именно таким, каким мне хочется его помнить, — Фиальван привычным жестом сложил на груди руки, — дело в том, Хаэлли, что мы с тобой попали как раз туда, куда уходят наши соплеменники после смерти. Смешно, да? Игра Случая, иначе не назовешь. Мир, продавивший оболочку нашего прежнего мира, есть новая жизнь умерших эльфов, а те, кого мы называли морфами, есть никто иной, как…

— Как эльфы, умершие у нас и заново родившиеся здесь?

— Я верил, что ты поймешь, — Фиальван тепло улыбнулся, — и именно поэтому ты не должен убивать их. Разве можешь ты поднять руку на тех, в ком духи твоих предков?

— Но приграничье все равно должно быть уничтожено.

— Его можно убрать иными способами, — мягко заметил Фиальван, — вовсе не так, как ты запланировал.

— Уж как получалось, — фыркнул Хаэлли, — а что будет с тобой, если я все-таки уничтожу приграничье?

— Ничего, — Фиальван пожал плечами, — не забывай, что я все еще пребываю в тебе. Когда ты умрешь, я окончательно перейду в новый мир. Не в приграничье, а туда, где буду рожден заново.

— Угу. Понятно.

— Ты не должен убивать тех, в ком живут духи наших предков, — повторил Фиальван, — а теперь прости, но я тебя оставлю.

И он исчез, оставив после себя легкое розоватое свечение. Хаэлли выругался.

Нет, где-то в глубине души он ждал подвоха, но, наверное, все-таки не такого. Только представьте себе: морфы стали вместилищем душ умерших эльфов. Ну не бред ли? С другой стороны, Хаэлли ни на миг не усомнился в том, что беседовал именно с Фиальваном. Попытайся морф принять облик союзника, Хаэлли сразу бы отличил подделку; в этом-то и все волшебство военного союза — чувствовать своего вечного напарника так, как будто он с тобой единое целое. Сейчас, во время разговора с Фиальваном, это чувство вернулось.

Хаэлли мрачно оглядел окружившие его акации, как будто именно они были повинны в происходящем. Затем нащупал рукой сумку с видящими. Всевеликая Миенель-Далли! Но если морфы есть вместилище духов эльфов, тогда все, что ему сейчас остается — это повернуться и уйти. Да, просто уйти. А что делать с приграничьем — то пусть решают маги авашири. Или жрецы из Великого леса. Он не должен причинять вред тем, кто раньше был такими же эльфами… Ведь эльфы — чисты и принадлежат свету, не так ли?..