Воин Ллос - Роберт Энтони Сальваторе

— Ты достаточно заботишься о нас, чтобы благословлять матрон-матерей, —  сказала она.

— И?

— Ты достаточно заботишься о нас, чтобы развязывать войны —  в Серебряных Пределах, в Гаунтлгриме, в твоем собственном Городе Пауков!

— Абсолютный хаос. Война.

— Тогда почему ты злишься на меня? За мои действия на поверхности и кражу Богохульства? Что может вызвать в мире больший хаос, чем то, что я сделала?

Она рассмеялась еще громче, и этот ответ сказал Ивоннель правду. Ллос не сердилась на нее. Гнев означал бы, что Ллос небезразлична.

— Что мне с тобой делать? —  спросила аватара.

— Ты никогда не получишь меня, мерзкое чудовище.

— Ты уже моя.

— Ты никогда не завладеешь моим сердцем.

— Но, тем не менее, я повеселюсь.

Она протянула руку, и на ней появился предмет. Сначала Ивоннель подумала, что это книга заклинаний, большая и украшенная, как ее собственная, или даже больше, как та, что была у Громфа. Но нет, аватара протянула другую руку и сняла с него крышку, потому что это была коробка, а не книга.

Аватара Ллос уронила крышку на пол и начала водить рукой взад-вперед над коробкой, и с каждым движением белая пластинка из какого-то неизвестного материала летела в Ивоннель и начинала вращаться, как какая-то метательная звезда.

Однако это были не снаряды, посланные, чтобы поразить ее, а прямоугольные пластинки, которые приблизились к ней и начали летать вокруг нее, вращаясь на ходу.

Снова и снова они летели вперед, дюжина и больше. Возможно, две дюжины, подумала Ивоннель, потому что они летали кругами вокруг нее слишком быстро, чтобы она могла правильно сосчитать.

— Двадцать две, —  сказала аватара, словно читая ее мысли. —  И у каждой своя судьба. Некоторые хорошие. Некоторые проклятые. Некоторые из них принесут тебе большую власть —  возможно, достаточную, чтобы переломить ход этой войны.

— Ты лжешь!

— Я не лгу. Ты знаешь, что я этого не делаю. Ты можешь найти богатство в одной из этих карт. Ты можешь найти предметы великой магии. Ты можешь найти союзников великой силы или врагов, превосходящих тебя. Ты можешь найти проклятия или благословения, свои самые заветные желания, свои самые большие страхи.

— В какую игру ты играешь?

— В эту игру играю не я, а ты.

— А что это за игра?

— Та, которая меня развлекает.

— Дьяволица.

— Твое отсутствие благодарности разочаровывает меня, Ивоннель Бэнр. Я могла бы просто убить тебя. Ты знаешь это. Я могла бы забрать тебя в Бездну и заточить навечно, сделать из тебя драука и позволить моим служанкам мучить тебя вечно. Ты знаешь это. И все же, я предлагаю тебе этот шанс, и он реален, честное слово.

— Твое слово, —  последовал саркастический ответ.

— Двадцать две карты хаотично кружатся вокруг тебя. Для существа твоей силы половина —  возможно, больше половины —  окажется полезной, возможно, очень полезной. И даже тех, кто проклят, если ты выживешь, я освобожу. Видишь ли, ты должна выбрать какую-то одну. Пока ты этого не сделаешь, нити моей паутины будут удерживать тебя прямо там, где ты стоишь, и внутри них ты знаешь, что у тебя нет возможности применить свою магию. Итак, ты будешь стоять там. Вечно, если я захочу, или пока я не решу просто взять тебя к себе домой и поиграть. Все, что тебе нужно сделать —  это выбрать.

— Почему я должна тебе верить?

— Скажи мне, дорогая, а какие у тебя варианты? Одна карта цвета слоновой кости, только одна. Один шанс избежать дилеммы, которую ты не можешь решить иначе. Один.

Ивоннель попыталась разобраться во всем этом, порылась в своих воспоминаниях в поисках этой магии до нее —  встречала ли Ивоннель Вечная когда-нибудь такой предмет, как эта колода карт?

— Сейчас или никогда! —  потребовала аватара.

Ивоннель протянула руку, пытаясь выбрать, пока карты кружились вокруг нее, пытаясь найти какой-то узор, какую-то подсказку.

Но ничего не было.

Она взяла одну из пластинок из слоновой кости, и пока она держала ее в руках, на ней появилось изображение.

Она увидела дверь, зарешеченную дверь, похожую на тюремную камеру. И символ, похожий на карту из колоды Талис* одинокое черное перевернутое сердечко.

Аватара рассмеялась, и паутина распалась и упала на пол.

И каждая деталь одежды Ивоннель, каждое украшение, все, что было у нее в карманах, все, что на ней было, что ей не принадлежало, упало на пол.

Ибо Ивоннель исчезла, исчезла с этого плана существования.

Просто исчезла.

Глава 23

Мягкая защита

— Должны ли мы присоединиться к нашим союзникам там?-спросила Джарлакса Даб'Ней. Она была с ним на крыше здания недалеко от Ку'илларз'орль, вместе с Дзиртом, Киммуриэлем и несколькими другими солдатами Бреган Д'Эрт. С плато благородных домов потоком спускались всадники на ящерах, волшебники на призрачных конях, кобольды, орки, хобгоблины, даже несколько великанов и огров. Это армия Баррисон Дель'Армго, несомненно, и они идут за домом Ханцрин, чтобы освободить его от власти Бэнр.

К ужасу Даб'Ней, Джарлакс покачал головой.

Дзирт не был удивлен отказом Джарлакса. Возможно, шестьдесят воинов Бреган Д'Эрт могли бы что-то изменить в предстоящей битве в районе дома Ханцрин, а возможно, и нет. Но в ту сторону направлялись сотни солдат Баррисон Дель'Армго и их рабов различных рас, и Джарлакс не собирался ничего предпринимать, пока не вернутся его разведчики.

Или, по крайней мере, до тех пор, пока его самый информативный разведчик из всех, Киммуриэль, не закончил шпионаж в доме Баррисон Дель'Армго.

Это не заняло много времени.

— Армго действительно намерены напасть на тех, кто держит в заточении Дом Ханцрин, —  сообщил им Киммуриэль. — Освобождение матроны Шакти Ханцрин занимает главное место в сознании Мез'Баррис, так считает ее дворцовый страж, который не смог устоять перед моим вторжением в свои мысли. Дом Баррисон Дель'Армго полностью присоединится к Ханцринам и без колебаний отвергнет Бреган Д'Эрт, наложив Проклятие Мерзости на Браелина Дженкуэя.

— Если я смогу добраться до нее, возможно, я смогу показать ей лучший курс, — сказал Джарлакс.

— Матрона Мез'Баррис достаточно умна, чтобы понять, что такая судьба Браелина навсегда отвратит от нее Бреган Д'Эрт, —  высказалась Даб'Ней.

— Часовой все еще взволнованно обдумывал визит матроны Жиндии Меларн и пары