Длань Одиночества - Николай Константинович Дитятин

Такими яркими были каноны. Они ощутимо влияли на события Многомирья. Темные времена наступали, но вера в то, что добро должно победить, хранилась здесь. Мельчайшие из этих вероятностей иногда давали Многомирью возможность выстоять перед зверством негатива. Кто-то всегда должен был выжить. Что-то должно было уцелеть. В последний миг удача приходила на помощь отчаявшимся…

На обломке можно было прочитать часть фразы: «…жда есть». ЛПВВ осторожно положило его обратно на землю.

Обожженные клочья Столпов парили в пространстве, время от времени, осыпаясь вероятностями. Скрижали были расколоты и сброшены вниз. Непрекращающийся звон каких-то невидимых нитей, теперь разорванных, напоминал расстроенную скрипку. Кое-где оставались еще очаги красно-черного злобного пламени. Из разрывов реальности дули космические ветра. Тихо шептали могучие пни столпов, приросшие к изумрудной породе. Даже они были расщеплены ударами неведомого врага. Он не пропустил ни одного. Долина Столпов, накрытая звездным небом Многмирья, была разорена. Величественная, повергающая в трепет, атмосфера этого места, не рассеялась полностью, но теперь напоминала солнце, почти зашедшее за горизонт.

С тех пор, как он попал сюда, Никас стал хладнокровнее. Наблюдая за очередным пожарищем, он уже не искал слов, чтобы описать охватившее его волнение. Он не волновался. Возможно, обретенная цель успокаивала, а быть может, эмоции сожрал паразит.

— Я вижу орду негатива, — произнесло ЛПВВ, проводив взглядом нечто недоступное Аркасу. — Еще несколько. Один ведет сама предательница. Остальные — ее подручные. Их пути рознятся, но цель — одна.

Аркас очнулся от приступа меланхолии.

— Я должно идти, — ЛПВВ положило два пальца на его плечо.

— Я не обижусь, — сказал Аркас.

— Но я дам тебе новую цель.

— У меня она есть. Я должен встретиться с Максиме.

Что-то напомнило о сожалении в нечитаемом выражении лица ЛПВВ.

— Помоги нам, и я помогу тебе.

— Вам?

— Многмирью.

Человек опешил на мгновенье.

— Оно сгноило тебя в мусорных кучах.

— Оно несовершенно, а потому — подвержено страху и предрассудкам, — беззлобно объяснило ЛПВВ. — Я было для них вызовом, потому, что не смогло правильно себя преподнести. Сверхконкуренция вызвала враждебность. Но это не значит, что я должно оказывать противодействие. У Многомирья уже есть враг равный мне по силам.

Глаза полубога отражали пламя и смерть. Аркас всматривался в них, пока там не возникло нечто жуткое. Ступив назад, человек подвернул ногу на обломке, и чуть не упал обратно в отпечаток.

— Ты поможешь? — ЛПВВ поддержало его, оказавшись сзади.

Аркас отстранился. То, что ЛПВВ хочет, без лишних сантиментов, использовать его, было вполне очевидно.

— Я доберусь до Максиме сам. Наша встреча должна доказать ей, что я не боялся трудностей в поисках. Если ты просто перенесешь меня, это ничего не будет стоить.

Лучшее произведение промолчало. Его глаза согласно мигнули.

— Я ни к чему тебя не принуждаю, — ответило оно. — Отсюда ты пойдешь один. И, так как ты не знаешь дороги, и тебе все равно куда идти, я могу дать тебе направление. Если ты пойдешь этим путем, то, рано или поздно, встретишь сущность, созданную кем-то, кто не является человеком, но обладает разумом. Неизвестно, как оно проникло в наше Многомирье, однако этот пришелец может рассказать тебе, как борется с Одиночеством его народ. На встречу с ним посылали другого героя, но он свернул не туда.

Аркас молчал, изучая изуродованные столпы.

— Если только ты не направишься в другую сторону лишь наперекор моему совету, — добавило ЛППВ.

Что-то обрушилось вдалеке, знакомый звон переливался и звал.

— Нет, — ответил Аркас, с трудом разомкнув губы. — Я не собираюсь действовать назло. Если встречу эту сущность, я попытаюсь поговорить с ней, но ничего не обещаю.

Переливался и звал.

— Этого достаточо, — сказало ЛПВВ. — Иди туда, где меньше всего звезд. И будь позитивен, человек.

Наверное, Аркас отмахнулся бы, если б не харизма ЛПВВ. Это пожелание, из его уст, не звучало банальной присказкой. Удивительно, но что-то не затоптанное еще, согрело чувства человека. Он немного воспрянул, и тени, омрачившие лицо, стали прозрачнее.

— Спасибо, — Аркас шагнул и остановился. — Мы еще встретимся?

— Я не знаю, — сказала пустота за ним.

Грохот осыпающихся табличек едва не скрыл этот шепот.

Что ж, подумал Никас, это лучше, чем какое-нибудь «несомненно», или «все зависть от тебя». ЛПВВ не страдало от приступов претенциозности. И на том спасибо.

Отправляться сей же час не хотелось. Несмотря на разрушения, здесь было спокойно. Можно было, наконец, перевести дух. Отрешится, перебирая обломки скрижалей. Оставшись в одиночестве, Никас отдыхал, забравшись в широкую нишу меж двух столпов. Сначала сидел прямо на земле, а потом лег. Многомирье глядело на него сверху вниз. Оно стало темнее, Никас заметил это. Можно было наблюдать, как некоторые звезды моргали и гасли. И на короткий промежуток времени ветер усиливался, захватывая с собой странные запахи и отрывистые звуки.

Максиме была занята. Она возилась с каким-то механизмом, архаичным, состоящим из зубчатых шестеренок, цепляющихся друг за друга. Там был потертый, покрытый выбоинами циферблат из полупрозрачного материала. Стрелка была только одна. Она двигалась очень резко, обрубая временные промежутки.

Максиме мельком поглядела на Никаса и сказала только:

— Осторожно.

Человек открыл глаза.

Над ним стоял образ, закутанный в примитивные одеяния из звериных шкур. Заросший и диковатый на вид. Создавалось впечатление, что он долго, но упорно скитался, не потеряв целеустремленности. От него странно, и, в то же время, приятно пахло природой. Свежестью здоровой растительности. В левой руке незнакомец крепко сжимал древко копья с кремниевым наконечником.

Гость откровенно пялился на Никаса. Отвечая ему немигающим взглядом, Аркас отметил, что глаза образа не блестят сумасшедшинкой, столь характерной для большинства местных. В общем, это был, на первый взгляд, совершенно неопасный, вменяемый образ, с которым можно было заговорить…

— Где Яблоко Мое, Корысть?! — вскричал гость, и в плечо Никаса вонзился зазубренный кремень.

— Ах, ты сволочь! — заорал тот, чувствуя, как по его ключице скребнул наконечник.

Он схватил древко обеими руками, но ему не дали освободиться. Образ навалился всем своим весом, продолжая интересоваться по поводу яблока. Аркас матерился в голос, размышляя о том, как выбраться из этого идиотского положения. Как оказалось, он плохо умел читать настроение образов по глазам.

— Что ты несешь, безумный кретин?! Какое яблоко? Отпусти меня, ублюдок!

— Верни, Ложный, Верни, Что Похитил!

Никасу действительно было очень больно. Кремень пронзил его мускулы, рана была, очевидно, рваной. Кровотечение должно стать серьезной проблемой. А у журналиста не было абсолютно ничего, что могло бы помочь ему наладить лечение.