Вилла в Италии - Элизабет Эдмонсон

— Странно, — проговорил Люциус, — что в этом доме нет фотографий Миранды Маласпины. Как и Гвидо, коли уж на то пошло. Я думаю, может, нам стоит перемолвиться с Бенедеттой?

Служанка отнюдь не обрадовалась, что ее отзывают из кухни.

— Она спрашивает, останется ли на ленч другой англичанин, — поднапрягшись, разобрала Делия. — Хорошо бы она не так трещала.

— Думаю, сейчас мы больше ничего из нее не вытянем, — заметил Уайлд, выслушав краткую сводку, тем временем как Бенедетта, ворча, метнулась обратно к своей дымящейся сковороде. — Миранда Маласпина вышла замуж за американца, о чем мы и так знаем, и трагически умерла в Америке, что нам тоже известно. Они с варваром-американцем развелись, и детей в этом браке не было.

— Что ж, по крайней мере, четверть загадки разгадана, — вздохнула Джессика. — Теперь мы знаем, какая связь между Джорджем и Беатриче Маласпиной.

— Расскажите о Миранде. Какой она была? — попросила Хельзингера Делия.

— Превосходный ум, блестящий ученый. Родись она мужчиной… Все-таки очень трудно женщине завоевать то признание, которого она заслуживает. Научный мир — очень мужской.

— Как бедняжка умерла?

— От лучевого ожога, что означает медленную и мучительную смерть. Миранда сильно страдала и переносила боли с огромным мужеством. Она умирала в больнице Санта-Фе, но ни один врач ничего не мог бы поделать, медицина оказалась бессильна. Я проводил возле ее постели столько времени, сколько мог. Мы стали хорошими друзьями. — Глаза его при этих воспоминаниях затуманила печаль. — Это была, конечно, страшная трагедия для нее — умирать так бессмысленно и мучительно. — Физик запнулся и умолк.

— Звучит просто ужасно, — прошептала Джессика. У Делии кровь стыла в жилах.

— Вот что будет со всеми нами, если кто-то сбросит атомную бомбу.

Джордж обратил к ней печальное лицо:

— Именно так многие и погибли после бомбежки Японии — в страшных муках и без всякой помощи. Вот почему…

— Вот почему вас с тех пор неотступно преследует чувство вины за то, что вы тоже имели к этому отношение.

— Да. И продолжаю работать в той же самой области, внося вклад в еще более страшные возможности. — Он покачал головой. — Пожалуй, это к лучшему… Пожалуй, мистер Гримонд оказал мне любезность.

— Каким образом? — спросила Делия. — Сообщив вам девичью фамилию Миранды?

— Джордж имеет в виду, — пояснил Люциус, — что теперь, вероятно, не сможет продолжать свою работу в Кембридже.

— А что вы будете делать, если не сможете там больше работать? — спросила Марджори. — Есть какие-то другие занятия?.. Нет, это глупость. Не в вашей области.

— Пока что, — с усилием проговорил ученый, — я не стану об этом думать. Пока мы здесь, давайте используем отпущенное нам время как можно лучше. А я теперь еще больше благодарен тому, что сюда попал, — ведь теперь знаю, что здесь был дом Миранды Джемисон. Она была замечательная женщина, и мне жаль, что я никогда не был знаком с ее матерью.

— Вы ее не знали, но, похоже, она-то знала о вас очень многое, — заметила Делия. — Включая ваши ощущения после испытания атомной бомбы.

— Но это было уже после смерти Миранды. Тогда каким образом?

4

Создаваемые Люциусом фигуры на стене постепенно обретали форму. Джессика и Делия с восторгом смотрели на самих себя в струящихся одеждах.

— Откуда вы знаете, что изображаете их одежды достоверно? — спросила Марджори. — Или это просто голливудское средневековье?

— Конечно, нет! — отвечал Люциус. — Вы могли заметить, что здесь множество книг по искусству, некоторые даже с цветными вкладками. Я скопировал платья с картин Джотто, который был современником Данте. Все изображенные здесь паломники в одежде того же периода.

— Да, но большинство все равно выглядят современно. Только позы и одеяния напоминают о Средних веках да еще пейзажи, с этой забавной перспективой. Ваши фигурки тоже современны.

— Надеюсь, что так. Я нахожусь в конкретном времени, в пятидесятых годах двадцатого века, а не пишу стилизацию под какого-нибудь старого мастера. Знаете, я заметил в Сан-Сильвестро художественную лавку, а у меня закончились кое-какие материалы, так что после ленча совершу-ка я рейд в город на своей маленькой «веспе».

— Магазины не открываются раньше четырех, — напомнила Марджори.

— Да, конечно. К этому распорядку не сразу привыкнешь.

— Вы уверены, что сегодня не «короткий день», когда они вообще торгуют лишь в первой половине? — спросила Делия.

Все вместе поразмыслили над этим.

— Утро понедельника — почти для всего, среда, после обеда, — для продовольствия, вторая половина субботы — для…

— Послушайте, сегодня вторник, а во вторник все открыто, — остановил их Люциус. — Кого-нибудь подбросить до города?

— Я хочу взять Джорджа на ловлю креветок, — заявила Мелдон. — Случайно обнаружила в конюшне креветочный невод. Вам будет полезно, Джордж, потоптаться на мелководье, среди камней, на солнышке. Ваша макушка уже симпатично побронзовела, так что можно продолжить загорать.

Ученый рассмеялся.

— Не ловил креветок с детства. Пойду с удовольствием.

— Я пишу, — упредила вопрос Марджори.

— Делия?

— Нет, спасибо. — Певица не могла сказать, почему не расположена ехать с Люциусом. Ей очень нравилось с ветерком носиться на «веспе», но хотелось немного побыть одной.

— Мне надо написать несколько открыток. — Найдет себе местечко вдали от остальных и подальше от Тео и Фелисити, просто для того чтобы подумать. Ей нужно было о многом поразмыслить и где-то на задворках сознания точно факел полыхал вопрос, зачем пожаловали Тео и Фелисити: имеет ли их визит целью воздействовать на Джессику, чтобы заставить вернуться к Ричи, или здесь кроется что-то еще?

После ленча она собралась было в оливковую рощу, но, сообразив, что там ее заживо сожрут насекомые, и услышав, как Фелисити выкликает ее имя, потихоньку обогнула дом и решила подняться в башню. Пожалуй, нет лучше места, чтобы привести свои мысли в порядок, чем ее верхний этаж. А поскольку Люциус предусмотрительно примотал обратно цепь и вновь повесил табличку «Pericoloso», она знала, что ни Тео, но Фелисити не станут ее там искать. Оба были из тех, кто следует предостережениям.

Шел уже седьмой час, и дневная жара смягчилась, перейдя в уютное тепло, когда стены дома пахнут нагретым камнем и сами мягко излучают жар. Марджори услышала вдали рычание «веспы» и поняла, что вернулся Люциус. Она вынула из машинки только что законченную страницу, встала из-за стола, потянулась и подошла к окну. Уайлд как раз въезжал в ворота.