Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Роберт Говард

Вальгард снова рассмеялся и посмотрел на изумленного Кетила. — Звал ты меня или нет милый брат, но я проведу эту ночь здесь, — сказал он. — А поскольку я здесь вижу лишь одну комнату с кроватью на двоих, а я прошел такой тяжелый, долгий путь, боюсь, тебе придется ночевать в конюшне.

— Ради тебя, нет! — прокричал Кетил. Его сжимающие копье руки побелели. — Будь это отец, или Асмунд, или кто-нибудь еще из наших, он был бы принят как дорогой гость. Но ты, злодей и берсеркер, ты будешь спать на соломе.

Вальгард усмехнулся и взмахнул топором. Копье ударилось о стену и переломилось возле острия. — Убирайся, мой маленький брат, — приказал он. Или мне тебя вышнырнуть?

Слепой от ярости, Кетил ударил его сломанным древком копья. Бешенство овладело Вальгардом. Он подпрыгнул. Его топор свистнул в воздухе и погрузился в череп Кетила.

Все еще вне себя, он повернулся к женщине. Она протянула к нему руки. Вальгард схватил ее и целовал, пока на их губах не выступила кровь. Она громко рассмеялась.

Но на следующее утро, когда он проснулся и увидел Кетила, лежащего в луже спекшейся крови, встретился взглядом с его мертвыми глазами, что-то вдруг в нем шевельнулось — и он почувствовал раскаяние.

— Что я наделал? — прошептал он. — Я убил своего родственника.

— Ты убил человека, который был слабее тебя, — сказала женщина равнодушно.

Но Вальгард стоял над телом своего брата и грустно размышлял.

— Между нами было много хорошего, между нашими ссорами, — бормотал он. — Я помню, каким смешным нам казался теленок, старающийся подняться на свои дрожащие ноги, я помню ветер, дующий в наши лица, и солнце, блистающее на волнах, когда мы были в море, сквозняки, гуляющие по дому отца на святки, когда на улице бушевал шторм, я помню, как мы вместе с тобою, брат, купались, бегали, кричали. Всему этому теперь пришел конец, ты теперь бездыханный труп, а я встал на черный путь… но спи спокойно. Спокойной ночи, Кетил спокойной ночи.

— Если ты расскажешь об этом людям, тебя убьют, — сказала женщина. Это его не вернет. А в могиле нет ни поцелуев, ни любви.

Вальгард покачал головой. Он поднял тело и унес его в лес. Он боялся снова притрагиваться к топору, поэтому он не стал вытаскивать его из черепа мертвеца, похоронив его под грудой камней.

Но когда Вальгард вернулся в дом, женщина ждала его там, и вскоре он все забыл. Ее красота затмевала свет солнца, и не было ничего, что бы она не знала в искусстве любви.

Пришел жестокий мороз, выпал верный снег. Эта зима будет долгой.

Через неделю Вальгард подумал, что пора вернуться домой. Кто-нибудь может начать искать его, к тому же драки могут разрушить команды его кораблей. Но женщина отказалась уйти с ним.

— Здесь мое место, и я не могу его покинуть, — сказала она. — Приходи, когда бы тебе ни захотелось, Вальгард, мой дорогой. Я всегда буду тебе рада.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. Он даже не подумал увести ее силой, хотя со многими женщинами оп поступал так раньше. Ее добровольное принесение себя в дар было слишком бесценно.

У дома Орма он был радостно встречен его хозяином, который боялся, что Вальгард тоже потерялся. Никто больше не обрадовался его возвращению.

— Я зашел далеко на запад и на север, — сказал Вальгард — и не нашел Кетила.

— Не нашел, — повторил Орм горестно, — должно быть, он погиб. Мы искали несколько дней, и нашли лишь его лошадь без седока. Я буду готовиться к поминкам.

Вальгард пробыл лишь пару дней среди людей, за тем снова отправился в лес, пообещав вернуться к поминкам. В задумчивости смотрел Асмунд на уходящего Вальгарда.

Младшему брату казалось странным, что Вальгард избегает разговоров о судьбе Кетила. И еще более странными казались слова Вальгарда, что он должен отправиться на охоту, теперь, когда уже наступала зима. Медведей в лесу не будет, а остальные звери в это время такие пугливые, что люди не старались их преследовать, прорываясь сквозь снег. Почему Вальгард так долго не возвращался и почему он так скоро снова ушел?

Так думал Асмунд, и, наконец, через два дня после того, как ушел Вальгард, он отправился за ним. После его ухода не было ни снега, ни ветра, и следы были хорошо видны на белом, хрустящем снегу. Он шел один, на лыжах, по местам, где не было ничего живого, кроме него, и мороз вгрызался и вгрызался в его тело.

Через три дня вернулся Вальгард. У Орма собралось много народу отовсюду, шли поминки. Берсеркер мрачно проскользнул через заполненный народом двор.

Эльфрида потянула его за рукав.

— Ты видел Асмунда? — спросила она испуганно. Он ушел в лес и еще не возвращался.

— Нет, — коротко ответил Вальгард.

— Худо было бы потерять двух лучших сыновей в один месяц, оставшись с худшим. — сказала Эльфрида и отвернулась от него.

К вечеру гости собрались в большом зале. Орм сидел на своем высоком стуле, Вальгард по правую руку. Люди сидели на скамьях, поставленных по обе стороны комнаты, вместе поднимая рога среди дыма и пламени от огня, горящего в канавке между скамьями. Женщины бегали туда сюда, следя, чтобы эти рога были все время наполнены.

Кроме семьи умершего, все присутствующие начали веселеть от пива, и много взглядов было устремлено на двух дочерей Орма сквозь туманный играющий красный свет.

На лице у Орма была улыбка, в которой, как и подобало воину, было презрение к смерти; но никто не мог сказать, что под ней таилось. Эльфрида не могла сдержать рыданий, временами она плакала, спокойно и безнадежно. Вальгард сидел молча, осушая рог за рогом, пока его голова не затуманилась хмелем. Его тоска только увеличилась. Вдали от женщины и тревог войны, он не мог ни о чем думать, кроме как о том, что он совершил. И лицо Кетила проплывало перед ним в сумерках.

Пиво лилось рекой, пока все гости не напились и шум их голосов не наполнил зал. Затем громкий стук в центральную дверь прорвался и заглушил шум. Засов на двери был поднят, но звук привлек внимание гостей. В зал ворвался Асмунд.

Свет от огня осветил его фигуру в темноте. Он стоял, качаясь, и был весь белый. В руках он держал что-то, завернутое в накидку. Он обводил комнату пустым взглядом, отыскивая кого-то, и постепенно в зале наступила полная тишина.

— Проходи, Асмунд! — громко прозвучал в тишине голос Орма. — Мы уже начали волноваться за тебя…

Асмунд все еще смотрел перед собой, и те, кто проследил за его взглядом, увидели, что он сосредоточен на Вальгарде. Наконец он монотонно произнес: — Я принес на прощальное пиво гостя.

Орм сидел не шевелясь, хотя кожа под его бородой побледнела. Асмунд поставил свою ношу на пол. Она была замерзшей и твердой настолько, что могла стоять, и он ее поддерживал, обняв одной рукой.