Транзит - Эдмунд Купер

- Рано или поздно нам все равно придется посмотреть, что там лежит, возразила Мэри. - Не можем же мы просидеть так всю жизнь. Кроме того, мы же ничего плохого не сделали, правда?

- Кто его знает, что тут можно делать, а что нельзя, - с раздражением заметил Авери. - Подожди минуточку! Достаточно, если посмотрит кто-то один... как старший, я выбрал на эту роль самого себя. Если я сейчас повалюсь без чувств, сиди и ничего не делай. Смотри куда угодно, только не на нишу. Пусть-ка они придумают тогда что-нибудь новенькое. Хорошо? Ну, я смотрю...

- Так мне и надо, - с чувством сказал Авери после короткой паузы. Это кофе. На двоих.

Мэри подняла голову.

- Совсем забыла, - она захихикала. - Как раз перед тем, как стена исчезла, я заказала кофе.

- На двоих?

- Нет. Тогда я еще не знала, что ко мне придут гости.

- Значит, нам прислуживает очень разумный официант, - сухо заметил Авери.

Кофе помог им расслабиться, и вскоре атмосфера в комнате стала совсем непринужденной. Они выкурили пару сигарет, и Авери решил пока что не развивать своей инопланетной гипотезы. Мэри Дурвард и без того слишком нервничала. Хорошо бы ее приободрить, успокоить... вот только Авери не знал, как это сделать.

Не желая рисковать, он решил сосредоточиться на истории ее жизни. Даже не принимая в расчет то, что ему хотелось познакомиться с ней поближе, существовала отличная от нуля вероятность, что она невольно подскажет ему новые факты для его теории. Впрочем, скорее всего, все предположения, построенные на известных сейчас фактах, встретившись с реальностью, рассыплются как карточный домик.

Но даже беседа ради беседы - это тоже что-то. И очень даже не мало... это лекарство, которое можно принимать в неограниченных дозах.

Авери узнал, что Мэри работает в Вест-Энде, в конторе Эмпайер Кемикалз, что в этой фирме она служит уже пять лет; что ее босса зовут мистер Дженкинс (Авери даже несколько удивился, что и впрямь есть живой человек с такой навязшей на зубах по романам и фильмам фамилией, как Дженкинс); что она играет в теннис, любит Диксиленд-Джаз, что ее родители умерли, а ее парень взял да и женился на другой.

В ответ он немного рассказал ей о себе, под конец - даже о Кристине. Удивительное дело! Он никому и никогда не рассказывал о Кристине. Разве что в стельку пьяным или старому доброму другу. В данном случае ни то, ни другое не имело места. Но ведь сейчас, - напомнил он сам себе с улыбкой, совершенно исключительный случай! Его впервые похитили инопланетяне!..

- Ты где-то витаешь, - вернула его на землю Мэри. - О чем задумался?

- О том, как и где я хотел бы витать, - шутливо ответил он. - Лучше всего - между деревьями Парка Кенсингтона с перспективой возвращения в мою пустую холостяцкую квартирку. Никогда не думал, что когда-нибудь она станет для меня такой желанной!

- А я хочу и не хочу, - загадочно сказала она.

- Хочу и не хочу чего?

- Хочу вернуться отсюда домой... конечно, хочу, но не раньше, чем станет ясно, что все это значит.

Ее слова очень удивили Авери. Похоже, она была куда решительнее, чем ему показалось поначалу. Он только собрался заметить, что их тюремщики вряд ли станут им что-либо объяснять, если смогут этого избежать, когда стоящий у их ног телетайп решил вмешаться:

- Вернитесь, пожалуйста, в свои комнаты, - гласило выплюнутое им сообщение. - Вы разлучитесь ненадолго.

- В прошлый раз эта чертова машина говорила то же самое, - мрачно сказал Авери. - Тогда она была не совсем правдива...

- Кто его знает, - пожала плечами Мэри, - там видно будет... На многие вопросы она отвечала совершенно правдиво.

- Точно! - Авери рассмеялся. - Без комментариев. Это, похоже, ее любимое выражение. Но я-то хотел сказать, что на этот раз они дали мне встретиться не с Барбарой, а с тобой.

- Мне кажется, они просто знакомят нас друг с другом, - серьезно сказала девушка. - Ты очень хочешь снова увидеть Барбару?

- Конечно! Но ничего личного. А как насчет Тома?

Она опять пожала плечами.

- Не особенно. Он довольно занудный.

- Я тоже занудный?

- Ну... не так, как Том.

«Здорово, - подумал Авери. - Добродетель - в отсутствии порока. Все лучше, чем ничего».

Телетайп порадовал их новым сообщением.

- Вам следует немедленно вернуться в свои комнаты, - торопил он. Там вы должны лечь на кровать и ждать, что будет дальше.

Мэри хихикнула.

- Даже дух захватывает от того, какие перед нами открываются бескрайние перспективы!..

- Точно, - улыбнулся Авери. - И все - полные наших зеленых друзей. Ничуть не удивлюсь, если нас приглашают, например, пройти медицинское обследование. Или что-нибудь в этом роде. Они ведь такие любопытные... Но мне лучше, пожалуй, и в самом деле вернуться к себе. Иначе нам подадут кристалл на двоих.

Они улеглись в кровати и стали ждать....

- Приятно было познакомиться, - сказала Мэри.

- Мне тоже, - ответил Авери. - Будем надеяться, что теперь нас ждет чаепитие вчетвером. Когда мы соберемся все вместе, может, нам и удастся до чего-нибудь договориться.

Стена вернулась на место. Авери так и подскочил, увидев, с какой скоростью она это сделала. Но потом ему стало не до раздумий об устройстве, способном практически мгновенно создать стену там, где ее только что и в помине не было. Светящийся потолок начал темнеть, и вскоре вся комната погрузилась во тьму.

Но всего на один миг.

Над головой Авери одна за другой появлялись крохотные точки света.

Звезды.

На месте потолка возникло огромное окно... окно во вселенную.

Авери ни на секунду не сомневался, что все это взаправду. Только реальность, и ничто иное, могла написать на черном бархате пустоты невозможное великолепие, жесткую, немигающую ясность и ужасающую удаленность бесчисленных живых солнц. Они неподвижно висели перед его глазами - бесконечно маленькие и непостижимо великие. Они висели, словно крохотные фонарики на новогодней елке сотворенного мира. Они висели, как капли замерзшего огня.

На мгновение Авери хотел свернуться клубочком, спрятаться, убежать от реальности, скрыться во мраке ставшего вдруг родным унылого металлического чрева. Но этот миг прошел...

Он и не подозревал, что в мире так много звезд. Нет, разумом-то он, конечно, понимал, что во вселенной звезд больше, чем песчинок на всех берегах всех океанов Земли. Но он никогда не чувствовал неопровержимой реальности этого факта...

И теперь знание разъедало его мозг, поглощало личность, сжимало его «эго» в крохотную молекулу смирения, запечатывало весь его человеческий опыт в одинокий атом безграничного удивления.

Там, сверху или снизу (он не знал уже, как и куда он смотрит) над пустынями вечности протянулись пустые пространства. Там, сверху, снизу, вдали, лежали золотистые туманности, звездных городов - невозможные цветки времени и огня, запертые в темное стекло космоса. Там, если он где-то есть, был Бог.