Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

Однажды Баранов написал жалобу на Розалию, что та одним своим видом способна развратить всю столичную молодежь. Жалоба была отксерокопирована и разослана по разным инстанциям. Куда именно Баранов разослал бумажки, Катка до сих пор не ведает, но пенсионер пообещал, что в скором времени Розалию обязательно изолируют от общества.Потом между «любящими» соседями произошла драка. И Павел вновь принялся строчить доносы…

Нечто подобное происходит практически каждую неделю. Поэтому, углядев спешащего ей навстречу старика, Катарина мысленно перекрестилась и растянула губы в приветливой улыбке:

– Павел Петрович, доброго вам денечка.

– Здравствуй, Каточка, – подозрительно ласково ответил сосед. – Как у тебя делишки?

– Спасибо, вроде все нормально. Пока, – добавила она, косясь на собственные окна.

Баранов встал по стойке «смирно» и продекламировал:

– Катарина, выражаю тебе огромную устную благодарность за душевную доброту и заботу о ближнем. Я всегда считал тебя человеком ответственным и отзывчивым. Рад, что не ошибся. Хороших людей я помню, и ты можешь рассчитывать на любую поддержку с моей стороны.

Копейкина начала обкусывать ноготь на указательном пальце.

Пребывая явно не в себе от слов Баранова, она, не подумав, ляпнула:

– Павел Петрович, а вы сегодня ночью с кровати не падали?

Дед заулыбался:

– Понимаю, о чем ты. Нет, дорогая моя, не падал. Спал как убитый. На новом диванчике. Ой, какой же он мягонький. А кресла… Да я и мечтать не мог, что когда-нибудь настанет день и я буду восседать в таких креслах. Вы с Розалией теперь самые желанные гости в моейквартире. Милости прошу.

Ката попятилась назад.

– Я… пойду. Мне… э-э… домой надо.

– Иди, Каточка, иди. Передавай мой большущий привет Розалии. Скажи, что я нежно целую ее в гладкую щечку три раза и желаю ей всего самого наилучшего.

«Он точно с кровати рухнул, – думала Катка, несясь к лифту. – Причем не один раз».

Стоило Наташке открыть дверь, как Ката зачастила:

– Хочешь прикол? Я сейчас Баранова у подъезда встретила. У деда явные проблемы с головой.

Натка отмахнулась:

– Он к нам вчера раз десять приходил. Сначала торт принес, потом пирожные, а водиннадцать заявился и подарил Розалии какую-то книгу.

– С ума сошел?

– Да нет, просто выражал благодарность.

– Розалии?!

– Ну да. Поди плохо получить в подарок дорогую мебель. Я бы тоже не переставала раскланиваться, окажись на его месте.

– Стоп. О какой мебели речь?

– Так о нашей, вернее, уже о барановской.

– Ничего не понимаю.

Натка боязливо обернулась назад и зашептала Катке на ухо:

– Розалия отдала Павлу всю нашу мебель из гостиной. И диван, и кресла, и журнальный столик, и даже…

– Ой, смотрите, кто к нам приехал, – в коридоре нарисовалась свекровь. – Детка, ты откуда такая красивая? Из дурдома сбежала? А почему я не вижу санитаров, они на лестничной клетке остались?

– Розалия Станиславовна…

– Как прошел день рождения Ленки? Судя по твоей физиономии, вы квасили все выходные. Что пили: паленую водку, дешевый портвейн, самогон? А может, бражкой баловались?

– Мы пили вино.

– По тебе не скажешь. Посмотри на себя в зеркало. Глаза отекли, нос распух, да и взгляд какой-то бешеный.

– Почему вы отдали мою мебель Баранову?

Розалия смерила Натку гневным взглядом:

– Уже донесла, Иуда?

– Я только… случайно вырвалось.

– У тебя не рот, а сито. Я же просила тебя, дубину, по-человечески просила, держать рот на замке.

– Простите.

– Уйди с глаз долой!

Развернувшись, Розалия лениво прохрипела:

– А ты, жертва деревенских именин, следуй за мной.

ГЛАВА 4

За те два дня, что Катка отсутствовала в родных пенатах, гостиная успела видоизмениться.

В центре просторного помещения покоился белоснежный кожаный диван, чуть поодаль примостились кресла. Два журнальных столика, цена которых явно превысила шестимесячный доход среднестатистического москвича, стояли возле дивана, а на их зеркальной поверхности, чувствуя себя очень даже вольготно, разместились десятикилограммовые коты персы Копейкиных.

На стене висела огромная плазменная панель, а в углу высилась весьма оригинальная стальная стойка, заставленная литературой гламурной тематики.

Со стены были сняты две картины – их дальнейшую судьбу Катка так и не узнала, – а на ихместе висел – о ужас! – метровый постер в золотистой рамке с изображением обнаженной парочки.

С окон бесследно исчезли светлые занавески. Им на смену Розалия купила бордовыегардины с золотой окантовкой. Также в поле зрения не наблюдалось привычной пятирожковой люстры. С потолка свисало нечто. На первый взгляд конструкция здорово смахивала на детский велосипед, который был несколько раз сброшен с двадцатиэтажной башни, после чего по нему неоднократно проехала колонна самосвалов.

На полу, слепя глаза белизной, разместился пушистый ковер. Завершали картину три напольные вазы, о стоимости которых Копейкиной даже не хотелось думать.

– Что скажешь, детка? – вопрошала свекровь. – Согласись, теперь гостиная выглядит во сто крат гламурнее. От старой рухляди не осталось и следа.

– Согласна, но сколько на все это ушло денег?

– Я всегда знала, что ты мелочная и бездушная особа. Как можно думать о деньгах, когда решается вопрос престижа.

– Как вам удалось обновить комнату за два дня?

– Ловкость рук – и никакого мошенничества. На самом деле я давно сделала заказ, и так совпало, что все привезли именно в тот день, когда ты смоталась на день рождения к Ленке.

– Могли бы и предупредить.

– Сообщаю сейчас. Скажи предельно откровенно, гостиная способна шокировать своей роскошью?

– Меня шокирует один только вид этих столиков.

– Отлично, – свекровь потерла руки. – Значит, мои ученицы оценят обстановочку подостоинству.

– Кто?

– Ученицы. – Розалия на мгновение задумалась. – Ах, да, я же совсем забыла сказать. Завтра у меня первый урок гламура. Приедут три ученицы, из которых я пообещала сделать настоящих гламурных цыпочек. А еще я собираюсь научить их искусству общения с противоположным полом. Женщина, даже замужняя, должна уметь манипулировать мужчиной и при этом всегда оставаться на высоте. Я знаю, как сделать так, чтобы мужики отодного только взгляда или жеста женщины потеряли голову. Мои уроки будут иметь грандиозный успех.

– Минутку.

– Ну что еще?!

– Опять аферы на дому?

– Аферы? Когда я занималась аферами, детка?

– Вспомните усадьбу.

– Какую усадьбу?

– С привидениями, – пискнула Катка и поежилась.

Лето, проведенное в усадьбе мужа Розалии, семейство Копейкиных запомнило на всю оставшуюся жизнь.

– Не припоминаю! – топнула ногой Розалия.

– А свадебные махинации?

– Как ты выражаешься, деревенщина? Что за моветон? Мои частные уроки не имеют ничего общего с махинациями. Напротив, они помогут богатым дамочкам влиться в атмосферу гламура. И если хочешь знать, я занимаюсь этим бесплатно. Вот!

Катарина сузила глаза:

– Так уж и бесплатно?

– Ну, практически.

– Меня смущает эта порнография. – Ката кивнула на постер.

– Порнография? Раскрой глаза, неандерталка. Это ж произведение искусства. Почти, прости господи, живопись! И у них все прикрыто кленовыми листочками, – свекровь недовольно откинула с лица прядь русых волос. – Там продавались и без листочков, но цена в три раза выше.

Копейкина подавила вздох:

– Все это хорошо, Розалия Станиславовна, но ответьте, о чем вы думали, когда заказывали белую мебель?

– О том, почему молоденький продавец-консультант не сводит глаз с моих ног и совсем не интересуется моим бюстом.

– Я о другом. Она же белая. Понимаете, белая!

– Я знаю, что она белая, к чему ты клонишь?

– В квартирах, где живут животные и маленькие дети, покупка белой мебели и ковра приравнивается к выбросу денег на ветер.

– У нас нет маленьких детей.

– Зато есть две кошки и один пятидесятисантиметровый попугай, который сидит в клетке исключительно по большим праздникам, и то недолго. Вы представляете, во что превратится мебель через неделю? А через месяц?

– Почему ты постоянно ко всему придираешься? Как старая, вечно недовольная бабка. Тебе нельзя угодить, ты во всем видишь только недостатки. Если белая мебель продается, значит, я имею право ее купить. И не смей мне перечить!

– Да я только спросила.

– Не ори!

– И не думала орать.

– Я сказала, не ори!

Закатив глаза, Катка закрылась у себя в спальне.

Вечером, пока свекровь трепалась по мобильнику в своей комнате, Катарина зашла в гостиную.