Тайные разведки (военное шпионство) - В Клембовский

Мармон рассказывает в своих Мемуарах, что, находясь в Граце в период Аустерлицкой операции, он получал ежедневно сведения о месте расположения главной квартиры эрцгерцога и о численности его армии от некоего Гааса, стоявшего во главе какого-то благотворительного учреждения и госпиталя. «Этот человек, решительный революцюнер и враг австрийской династии, предавался политическим мечтам и страстно желал переворота».

Наконец, часто шпионничают люди низкой нравственности, обремененные долгами, бедные евреи и вообще подонки общества. Приманкой для них служат исключительно деньги, и они не колеблясь переходят на сторону того, кто им больше платить. Понятно, что к сведениям, сообщаемым подобными личностями, надо относиться крайне осторожно и давать им веру только тогда, когда они подтвердятся сообщениями из других источников.

Обыкновенно, как справедливо замечает генерал Леваль, такие шпионы сулят золотые горы и вместе с гем выпрашивают себе денег вперед под пред-логсм покупки одежды, на путевые расходы и т. п. Загем они возвращаются без всякого результата, красноречиво описывают лишения и опасности, которым подвергались, и в конце концов просят вознаграждения, вызываясь вторично отправиться на поиски.

Шпионы подневольные. Определение этой категории шпионов находим в следующих словах Фридриха II[55] «Когда нет никакой возможности добыть сведения о неприятеле в его же крае, остается еще одно средство, хотя оно и жестоко: надо схватить какого-нибудь мещанина, имеющего жену, детей и дом; к нему приставляют смышленого человека, переодетого слугой (обязательно знающего местный язык). Мещанин должен взять его в качестве кучера и отправиться в неприятельский лагерь под предлогом принесения жалоб на притеснения с вашей стороны. Вы предупреждаете его, что если он не вернется со своим провожатым, побывавши у неприятеля, то вы задушите его жену и детей, разграбите и сожжете его дом. Я должен был прибегнуть к этому средству, когда мы находились под Хлузитцем, и оно мне удалось».

Такие же указания находим у Бюжо: «Когда требуются агенты, чтобы добыть сведения о противнике, послать письма далеко за линию неприятеля или собрать какие-либо данные в районе, занятом им, тогда забирают в попутных селениях зажиточных крестьян и прежде, чем дать им поручения, запугивают угрозами сжечь их дома, увести жен и детей, и проч. Их же употребляют и для сообщения неприятелю ложных известий; для этого их посылают с письмами, заключающими эти сведения и адресованными на имя начальника какого-либо поста или начальника войск в каком-нибудь пункте, который занят еще неприятелем. Крестьянин отправляется туда, его схватывают, письмо прочитывают, и хитрость почти всегда удается. Богатые крестьяне способнее к этой роли, чем люди более образованных классов: они дорожат своим имуществом и более привычны к тяжелому труду; кроме того патриотизм в них меньше развит, чем в высших классах. Наконец, они возбуждают меньше подозрений. Если не встречаешь жителей, как это часто бывало в Испании, то надо уводить с собой встречающиеся стада; владельцы не преминут явиться за ними; тогда этим лицам предлагают выкупить их ценой шпионства, причем предупреждают, что возвратят стадо лишь после проверки добытых сведений».

Во время войны 1877–1878 гг. турки прибегали к этим средствам, чтобы заставить болгар шпионить в их пользу. Еще шире и чаще применялись понудительные меры японцами в 1904 и 1905 гг.: при вербовке шпионов среди китайского населения они действовали не столько золотом, сколько угрозами; так, если какой-либо китаец уличался в том, что он служил у нас в роли подрядчика, носильщика или погонщика, то он и вся его семья, попав в район, занятый японскими войсками, причислялись к подозрительным лицам и подвергались гонению; избавиться от этого китаец мог, только взяв на себя, хотя бы временно, роль шпиона; при его попытке бежать или обмануть японцев, ответственность падала на его семью, и все имущество отбиралось.

Сообщения таких людей, делаемые неохотно, бывают большей частью неполны, недостаточны. Вообще эти шпионы малополезны; они или вовсе не возвращаются, если слишком запуганы, или возвращаются, так сказать, с пустыми руками, т. е. без вестей, причем всегда умеют подыскать разные обстоятельства в свое оправдание, а проверить справедливость их слов трудно.

Простыми шпионами называются те, которые служат одной стороне; двойными — те, которые для получения двойного вознаграждения служат обеим сторонам. Последние скорее вредны, чем полезны, так как они всегда оказывают одной армии больше услуг, чем другой; их двойственная роль, обличающая низкую нравственность, не позволяет верить их сообщениям. Единственная выгода содержания двойных шпионов заключается, как увидим ниже, в том, что ими можно пользоваться для передачи неприятелю ложных известий.

Постоянные шпионы служат правительству или армии более или менее продолжительное время и исполняют не одно, а много поручений. Они лично известны, испытаны и потому заслуживают сравнительно полного доверия; к тому же продолжительная служба вырабатывает в них наблюдательность, изворотливость и вообще ловкость по отношению к шпионству. Часто они принимают на себя роль начальников и руководителей временных шпионов. К последней категории принадлежат люди, исполняющее только одно тайное поручение. От дальнейших их услуг приходится отказаться или вследствие их неспособности к роли шпионов, или потому, что они не решаются вторично идти к противнику, или, наконец, потому, что они могут выполнить только одну определенную задачу.

Генерал Леваль в своем труде «Tactique des renseignements» подразделяет еще всех шпионов на сознательных и бессознательных. К первым он причисляет лиц, сознательно относящихся к своей роли, знающих причины или цели своих поступков и размер следуемого им вознаграждения. Ко вторым принадлежат люди, сообщающие разные сведения из простой услужливости или из вежливости и не придающие им особенного значения; они играют роль шпионов совершенно бессознательно.

Но, по нашему мнению, да и с точки зрения закона, таких людей отнюдь нельзя назвать шпионами. Пленные и население той страны, где ведется война, одушевленные патриотизмом и проникнутые сознанием своего долга, могут совершенно невольно сообщить противнику важные сведения, что тем не менее не дает никому права назвать их шпионами. Если в данном случае есть «тайный образ действия» и «ложные предлоги», то скорее со стороны допрашивающего, чем со стороны допрашиваемого.

По способу действия шпионы делятся на две категории.

Одни действуют постоянно в одном и том же участке, проживая в нем или являясь туда очень часто под предлогом какого-нибудь дела, например, торгового, промышленного или научного. Tame шпионы могут быть названы неподвижными, или местными.

В мирное время большинство шпионов принадлежит к этой категории. Во время войны они могут оказать громадные услуги в тот период, когда действия будут перенесены в подведомственный им район, так как они изучили его в совершенстве, давно всем знакомы, имеют связи и не возбуждают никаких подозрений. Но если они живут постоянно в соседнем государстве, то должны делать письменные донесения, причем очень часто им приходится прибегать к содействию других лиц для передачи этих донесений. Личные доклады, влекущие за собой более или менее частые отлучки с места жительства, могут возбудить подозрения.

Подвижные шпионы переходят в мирное время из своего государства в соседнее, а в военное время проникают в район, занятый неприятельской армией, только в минуту необходимости, когда нужно собрать какие-либо сведения; по исполнении поручения они возвращаются к своим, где и остаются, пока не получат новой задачи.

Так действует большинство шпионов в военное время. Перерядившись торговцами, пастухами, подводчиками, нищими и т. п., они отправляются к противнику, переходят из одного пункта в другой, избегая оставаться подолгу в одном месте или возвращаться туда вторично, в особенности если они меняют свой внешний вид, т. е. костюм. Исполнив задачу, шпион возвращается к своим войскам. Если срок его отлучки продолжителен, то с разных пунктов ему придется посылать донесения, следовательно прибегать к услугам посторонних лиц.

Эти лица или гонцы не считаются шпионами. Передавая какое-нибудь донесение, они могут не знать, что содержится в нем и какое значение оно имеет. Они должны обладать решительностью, ловкостью, способностью преодолевать разного рода местные препятствия, двигаться не только днем, но и ночью, притом без дорог; но их умственное развитие не имеет особенного значения.

Не всякий человек может быть шпионом, так как для этой роли необходимы особые физические и нравственные качества. От всех вообще шпионов требуется: добросовестность, верность, наблюдательность, хитрость и умственное развитие; умение играть не только одну известную роль, но и находчивость во всяком положении, не допускающая потерянности и отчаяния[56]; знание языка, характера и обычаев населения той страны, где им приходится работать; наконец, общительность и умение располагать людей в свою пользу. «Тот, кто сумеет завоевать доверие и уважение местных высокопоставленных лиц, будет получать сведения верные и подчас чрезвычайно важные. В каждом чужеземном крае мы имеем своих приверженцев и своих врагов. Обязанность увеличить число первых и уменьшить число вторых лежит на начальниках лазутчиков. Как бы мал ни был населенный пункт, как бы враждебно ни относились к нам жители, всегда можно путем хорошего обращения заручиться друзьями и через их посредство положить прочное основание для местного шпионства. Эти друзья доставят вам агентов, пошлют их к своим приятелям и за линию аванпостов противника к лицам, с которыми они состоят в переписке, там их не только укроют, но и будут сообщать самые секретные данные»[57].