Поймать королеву - Надежда Дурманова

— Доброе утро, Дар, как спалось? — сладко зевнув, спросила я.

— Я спал, как убитый, — недовольно и вяло отозвался он, пытаясь не зевать во весь рот.

— То-то смотрю, сегодня и не храпел даже, — весело сказала я, поднимаясь с лежака. — Тень надо будить, пора отправляться. Я осторожно подошла к девушке и тронула ее за плечо. Притворялась она отлично: дыхание ровное, веки не дрогнули, когда окликнула по имени. Только слюны, текущей из уголка рта, не хватает, подумала я. Очень хотелось пнуть девушку, но я все-таки решила посильнее ее растолкать, ведь она явно уже переигрывала.

— Что, уже вставать, да? — «сонным» голосом спросила Тень, переворачиваясь с правого бока на спину. — Который час?

— За полдень перевалило, если судить по солнцу. У тебя сумка с провизией? Вставай, будем завтракать и пойдем уже. Ночью на нас никто не напал, хвала

Светлоликому Шакилу, но дальше по дороге лежит Морова дубрава, а нежити там выше крыши. Надо подкрепиться, чтобы бегать от нее энергичнее, — бодро возвестила я и тут же участливо заметила: — Ты что-то неважно выглядишь… Не заболела ли, часом? Только скажи — я мигом тебя полечу! Правда, для этого мне надо будет посмотреть твою ауру, но это ерунда, мелочи. Я мило улыбнулась, глядя на перепуганное лицо девушки. Впрочем, именно на такую реакцию я и рассчитывала, это была в своем роде проверка. Ведь если взглянуть на ауру человека, многое можно узнать. Начиная от скрытых способностей и кончая некоторыми фактами из прошлого. Если бы Тень по беспечности разрешила посмотреть свою ауру, то я бы увидела, кто ее подослал. А так, без разрешения заглянуть в нее нельзя.

— Нет-нет, спасибо, я в порядке, просто не выспалась. Вот, возьми. — Она чересчур поспешно протянула мне сумку с провизией.

— Но я не готовлю…

*** Менестрель сердито вышагивал по слабоосвещенному длинному коридору, направляясь в королевские покои. Мужчина о чем-то усиленно думал, иногда недовольно фыркал, как кот. Нет, что Алеса о себе возомнила? Снова во что-то ввязалась, а ему, Эдиму, придется из-за нее получать на орехи от Кэсс? Он и так не в ладах с самодовольной советницей, а тут еще и за потерю королевы надо объясняться? Как можно было не явиться на Совет, что за безответственность? По правде говоря, Эдим и Кэсс были на ножах с самого момента их знакомства, то есть с тех пор, как Алеса привела оборвыша-менестреля во дворец и сказала, что он будет здесь жить. Надменная и гордая, давняя подруга ее величества производила на Эдима двоякое впечатление. С одной стороны он восхищался такой сильной женщиной, которая смогла выбиться в люди, да еще на политическом поприще. В Ксавии женщины выше базарных торговок обычно не поднимались (если,

конечно, женщина не выбирала путь мага), мужчины им попросту этого не позволяли.

С другой стороны — Кэсс раздражала своей неоправданной надменностью по отношению к простым людям. Она вела себя с ними, будто королевой была как раз она, а не Алеса. И если Наиль IV еще народ более-менее уважал за то, что она пыталась сделать страну лучше, то Кэсс не любил никто. Но при этом никто и не отрицал, что советницей она была отменной. Эдим задумался и не заметил, как его путь преградил юноша в длинной мантии.

Менестрель с подозрением посмотрел на этого чужака, потом посмотрел по сторонам, намереваясь спросить у стражников, как они могли пропустить этого странного парня во дворец, но никого из стражников на месте не было. Вот тут-то горе-музыкант испугался. Юноша в мантии оценивающе оглядывал менестреля, что еще больше наводило на нехорошие мысли.

— Что? — невольно отступив на пару шагов от этого странного чужака, спросил Эдим. Он мог поклясться, что никогда прежде не видел этого парня. Вместо ответа парень активировал артефакт в виде перстня, камень которого заискрился синим. Мир перед глазами менестреля покачнулся, подернулся пеленой и ухнул куда-то вниз, в темноту.

— А что я должен был делать, отпустить его? Он видел мое лицо, это может быть опасно для вас, господин! — услышал Эдим недовольный голос напавшего на него юноши. Судя по ощущениям, менестрель лежал прямо на полу — все тело ныло, а спиной чувствовался холод от камня. Мужчина попробовал открыть глаза, но из-за яркого света осветительных сфер, плавающих под потолком, по ним так резануло болью, что он передумал. Лучше просто послушать, о чем говорят.

— Надо было его сразу убить, а не тащить сюда! — выкрикнул господин этого юноши в мантии. Голос был незнакомый. К тому же звучал он, будто из глубины колодца — искаженный и глухой. — Ладно, как только он очнется, приводи его ко мне, я с ним потолкую. Может, пригодится чем. Не дожидаясь, пока Эдим придется в чувство самостоятельно, его довольно-таки грубо поставили на ноги, встряхнули — менестрель изо всех сил делал вид, что находится без сознания — и произнесли какое-то заклинание. На человека, находящегося в трезвом уме и твердой памяти, заклинание не произвело нужного эффекта, только придало сил. Боль отступила, и менестрель открыл глаза, уставившись на своего похитителя.

— Что вам от меня нужно? — не особо надеясь на ответ, спросил он. Голос был хриплый и прозвучал надтреснуто и жалко.

— Пошли, — сказал парень в мантии, толкая перед собой Эдима. Они вышли в темный узкий коридор, где стены были все в копоти и каких-то темных потеках, прошли до единственной двери в самом дальнем конце и остановились. Подмастерье хотел было постучаться, но дверь открылась сама, и звучный голос приказал:

— Заходи, Эдим. А ты, Лэнс, можешь быть свободен.

Менестрель удивился, откуда знают его имя, и попытался припомнить, знал ли он кого-нибудь по имени Лэнс. Но опять же имя было незнакомое. Потом мужчина вспомнил, что имеет дело с магами, и успокоился — с ними ни в чем нельзя быть уверенными, они всегда все знают. Даже твое имя.

— Вы?! — ахнул Эдим, пятясь обратно к выходу. Но дверь оказалась закрыта. Маг поднялся из-за стола, подошел к мужчине и сказал:

— Прости, мне придется тебя убить. Но всякое убийство может быть оправдано, если оно во благо. — Сказал это и достал из широких рукавов мантии нож для жертвоприношений. Перед глазами менестреля все поплыло. Эдим упал на колени, схватил мага за подол мантии и, глотая слезы, закричал:

— Я буду самым верным вашим слугой! Только не убивайте, прошу! Я сделаю все, что вы скажете… Маг брезгливо вырвал подол из рук парня, отряхнул мантию и, с отвращением глядя на рыдающего и захлебывающегося слюнями менестреля, брезгливо ответил:

— Трусы и предатели мне не нужны. А ты даже смерти боишься и готов предать друга ради спасения собственной шкуры. Не ровен час еще обмочишься. И замахнулся ножом. Менестрель дернулся пару раз, обмяк и стал заваливаться на бок. А манн наполнил энергетический накопитель и крикнул Лэнсу, чтоб тот готовил пентаграмму. *** Готовить все-таки пришлось. Не сказать, чтобы я была в восторге по этому поводу — каша подгорела несмотря на то, что я не отходила от нее ни на шаг и постоянно помешивала. Дар ругался и плевался, Тень скривилась, но ничего не сказала. Я же к еде даже не притронулась. Сами это ешьте, знаю я свои кулинарные таланты.