Отдаленные последствия. Том 1 - Маринина Александра

– Ничего, купишь новую, – сухо произнесла она. – У тебя этих футболок – целая полка. Тебе что, дома носить нечего, что ты так расстраиваешься из какой-то тряпки? Ты стала очень корыстной, Инга, так нельзя! Сестре помочь – жалко, тряпку застиранную – жалко, за копейку удавишься. В детстве ты была такой доброй девочкой, всем сочувствовала, всем помогала, а выросла – черт знает в кого превратилась. Откуда в тебе эта жадность, эта скупость? Это всего лишь деньги! Постыдилась бы!

Всего лишь деньги… Да, наверное. Но каким трудом они добываются! И сколько дней и ночей, сколько отпусков и выходных Инга потратила на обучение и практику, чтобы теперь за этот труд платили хоть сколько-нибудь прилично! Сколько раз она не съездила отдохнуть, не повалялась на диване перед телевизором в праздничные дни, да не сходила на свидание, в конце концов! И теперь для нее это не «просто деньги», а восемь лет жизни, в которой не было почти ничего, кроме работы и оголтелого стремления научиться, овладеть, освоить, узнать, понять, довести до совершенства. «Почти» означало, что у Инги была какая-то личная жизнь, но бестолковая, бессмысленная, неудачная и в конечном счете, если совсем честно, нужная ей только для того, чтобы хотя бы несколько месяцев не жить дома. Даже единственная ее любовь, любовь к умирающему Игорю Андреевичу Выходцеву, – и та прочно слилась со временем, когда она не отдыхала, а трудилась, зарабатывала.

* * *

Инга была уверена, что тот пациент с кладбища больше не позвонит. Прошел день, другой, но Юрий не объявлялся. «Наверное, эффекта хватило ненадолго, часа на два, – думала она. – И он решил, что затея смысла не имеет. Жаль, клиенты нужны, на сестринскую зарплату прожить трудно».

Работы она никогда не боялась, наоборот, чем труднее – тем интереснее ей становилось, появлялся азарт: да быть такого не может, чтобы у нее не получилось! Помимо основной работы медсестры в онкологической клинике Инга занималась частной практикой, выезжала на дом проводить процедуры, ставить уколы и капельницы, обрабатывать послеоперационные швы, снимать болевые синдромы. Оплата ее услуг была существенным финансовым подспорьем, но все равно денег недоставало, чтобы открыть свой кабинет, в котором можно принимать пациентов, а не мотаться к ним по всему городу, теряя время и силы на дорогу. Имея кабинет, можно успевать принять человек десять за день, если трудиться с восьми утра до восьми вечера, а сейчас – хорошо если по трем-четырем адресам съездишь, еще и не каждый день, потому что основную работу никто же не отменял. Как хорошо было бы заниматься только самым любимым делом – терапией боли, которое и получалось у нее намного лучше, чем у других, работавших по этим же методикам! Но об этом можно было лишь мечтать, да и то нечасто, дабы не увязнуть в опасных иллюзиях.

Однако Инга ошиблась: Юрий позвонил, когда она была на смене в клинике.

– Вы, барышня, прямо волшебница, – заявил он. – Целых четыре дня человеком себя чувствовал.

– Неужели четыре дня не было болей? – удивилась Инга.

– Ну… Если честно, то совсем-совсем не болело дня два, потом боль была, но терпимая, я такую даже и не замечаю.

– А теперь снова?

– Ну да, в полный рост. Как, поможете?

Она посмотрела на часы. Смена закончится через полтора часа. Потом нужно ехать на другой конец города, там капельница, два часа. Вообще-то она собиралась после этой капельницы вернуться домой и отдыхать до завтрашнего утра, но не отказываться же от заработка…

– Я освобожусь через четыре-пять часов. Устроит?

– Да ё-моё, меня все устроит, только боль снимите! – резковато, с досадой произнес в трубку Юрий.

Инга взяла ручку, собираясь записать адрес, и чуть не подпрыгнула от радости, услышав название улицы: это буквально в трех минутах ходьбы от ее дома. Они с Юрием, оказывается, соседи! Тогда тем более нельзя терять такого клиента.

* * *

Весь следующий месяц Инга исправно наносила визиты Юрию каждые три-четыре дня. Жена его, женщина с красивым, но суровым лицом, первое время неотлучно находилась рядом, пока Инга искала и прорабатывала точки когда пальцами, а когда иголками или специальными свечами. Наверное, были поводы опасаться и ревновать. Спустя две недели жена подуспокоилась, не заметив ничего тревожного в поведении мужа и приходящей медсестры, которую можно было назвать привлекательной только с очень большой натяжкой. Теперь она стояла в дверях комнаты, где проходил сеанс, лишь первые минут пять, после чего уходила заниматься своими делами, а по окончании даже предлагала Инге чайку, от которого девушка всегда отказывалась: какой смысл чаевничать, если через пять минут она будет дома?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К Юрию она приходила по вечерам, ставила его в своем расписании последним, и разговаривать уже и не хотелось, и сил не было, поэтому во время сеансов оба в основном молчали, обмениваясь только самыми необходимыми короткими репликами. За целый месяц она так и не узнала ничего об этом человеке, который, судя по всему, имел хорошее образование, но почему-то работал на кладбище. Проблемы с алкоголем? Вот уж точно нет. Наверное, основная профессия оказалась в нынешние времена невостребованной, а жить на что-то надо. А может быть, судимость за плечами, и по профессии уже никуда не устроишься. Всякое бывает. Одно можно сказать точно: семья далеко не бедствует, об этом красноречиво свидетельствует «начинка» довольно просторной квартиры.

Юрий по-прежнему обращался к Инге на «вы» и предпочитал называть барышней, а не по имени. Ей казалось, что таким странным манером он хочет сохранить определенную дистанцию между ними, и не возражала. Клиент доброжелателен, терпелив и платит за визиты, а больше ей ничего и не требуется.

В начале второго месяца Юрий неожиданно заявил:

– И все-таки я не понимаю, барышня, как вы с такими умениями ухитрились до сих пор не открыть собственное дело? Вы же можете очень прилично зарабатывать, а если попадете в правильные руки, так и вовсе озолотитесь.

Слова о «правильных руках», в которые нужно попасть, отчего-то ужасно не понравились Инге, и ей с трудом удалось справиться с внезапно накатившей злостью. Она что, вещь, неодушевленный предмет, прибор для физиотерапии?

Сделав пару глубоких вдохов, она ответила как можно спокойнее:

– Мне очень хотелось бы открыть собственный кабинет, но для этого нужен начальный капитал, которого у меня пока нет. И думаю, в ближайшие годы не будет.

– Ну как же так? Ваши услуги стоят недешево, и…

Все понятно. Этот кладбищенский работник уже все подсчитал, исходя из представления о том, что Инга целыми днями ездит по клиентам и с каждого берет столько же, сколько с него самого. Ей не хотелось ничего объяснять. Среди ее пациентов есть умирающие от онкологии дети и одинокие старики, с которыми она работает или за совсем символические деньги, или вообще бесплатно. Тем, у кого есть средства, выкатывает счета посущественнее, конечно, как, например, тому же Юрию, но по-настоящему богатых клиентов, с которых не грех брать полной мерой, у нее нет. Эти «настоящие богатые» лечатся за границей, в Израиле, Германии, США, а в московских клиниках и тем более в хосписах не появляются. Одним словом, трудится Инга много, а зарабатывает… И значительную долю заработанного выклянчивает родная сестра, которой вечно не хватает денег и отказать которой Инга не может.

– Тот, кто может платить много, не лечится в России, – коротко ответила она.

– Я понял. Но вы, барышня, не совсем правы. Если хотите, могу порекомендовать вас весьма небедному бизнесмену. Думаю, в обиде вы не останетесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Что у него?

– Позвоночник. То ли грыжи, то ли протрузии, я в этом не разбираюсь. Но когда приступы – волком воет.

– Можно попробовать, – осторожно согласилась Инга.

И этими словами выписала себе путевку в новую жизнь.

Каменская

Свадьба Романа Дзюбы и Дуняши проходила как-то необыкновенно уютно, словно и не праздник в ресторане, а домашние посиделки с соседями. «Жаль, что Лешка в отъезде, – подумала Настя Каменская. – Ему бы понравилось. И люди приятные, и еда вкусная, и громкой музыки нет».