Искушение на грани риска - Кира Синклэр

– волосы ее, завязанные в пучок, выбивались из прически, глаза казались припухшими, а движения – заторможенными, точно она спала на ходу. Женевьева же, напротив, была оживленной. Обняв свою компаньонку, она задала ей какой‑то вопрос, получила на него утвердительный ответ и проводила Николь взглядом. Постояв немного на крыльце, она вновь вошла в дом.

Финн наблюдал за тем, как по очереди в разных комнатах зажигается свет – по‑видимому, Женевьева постояла немного в дверях спальни Ноа, а потом направилась к себе. Спустя пятнадцать минут весь дом погрузился во тьму. Пора было последовать примеру девушки и идти спать, но Финн не мог успокоиться – и виной тому был не только гнев, вызванный ее беспечностью. Ему хотелось быть рядом с ней, лежать в одной постели, касаться ее и укрывать от опасности. Засыпать под звук ее дыхания, ощущать тепло ее кожи на своей… Желания эти были странными, потому что никогда и никто не заставлял его испытывать подобное.

Финн готов был уже закрыть крышку ноутбука, но что‑то заставило его помедлить. Впившись взглядом в левую половину экрана, он проверил еще раз – да, сомнений быть не могло, там угадывалось какое‑то нехарактерное движение. Сердце забилось быстрее, и волна адреналина затопила его. Развернув окно с видео на весь экран, Финн снова вгляделся в очертания многочисленных теней – и спустя некоторое время одна из них скользнула по двору и выросла у задней двери. Спустя еще миг дверь отворилась и впустила незнакомца.

Вскочив с дивана и не выпуская ноутбук из руки, другой Финн принялся набирать номер на телефоне. Первый звонок был в полицию, второй – Стоуну, а третий – Женевьеве.

Женевьева крутилась в постели, тщетно пытаясь заснуть. Мысли метались в мозгу, не давая покоя, а потом, едва она начала ощущать некое подобие дремы, зазвонил телефон. Звонок заставил ее резко сесть в кровати – сначала она даже не поняла, что произошло. Схватив телефон, она мельком взглянула на номер – он был незнаком – и нажала на кнопку, чтобы принять вызов. Было уже за полночь, так что вряд ли это мог быть кто‑то из рекламщиков или мошенников.

– Алло, – прошептала Женевьева, опуская голову на спинку кровати.

– Женевьева?

– Финн? – нахмурилась она.

– Да, послушай…

Но она оборвала его.

– Что, черт возьми, ты делаешь, сейчас уже поздно! Что бы там ни было, можно подождать до утра.

– Женевьева, – повторил Финн, и голос его стал более требовательным, непохожим на его обычную беззаботную манеру разговаривать, – кто‑то взломал твою студию. Я позвонил в полицию и своему другу, но тебе необходимо приехать.

Растерянная, девушка не сразу сообразила, о чем идет речь.

– Что? – произнесла она.

– Мне жаль, что приходится звонить с таким сообщением, – мягко сказал Финн.

Внезапно в памяти ее всплыли резкие слова деда: «Включи мозг, девочка. Это определенно не совпадение, что подобное происходит спустя несколько дней после его возвращения». С дедом Женевьева не общалась уже три года и прервала всякую связь со всеми, кто его окружал, – и то, что даже сейчас память о нем не дает ей мыслить самостоятельно, злило. Но он был прав.

– Это твоих рук дело?

– Что? Нет. Как тебе это вообще пришло в голову?

Почему бы и нет, подумала Женевьева, однажды Финн уже взломал их семейный сейф… а до этого много других. Вот только непонятно было, зачем ему звонить ей и сообщать о происшедшем. Но у него могут быть свои причины.

– Полиция уже выехала, – повторил Финн.

Внезапно ей стало страшно – если он вызвал полицию, значит, дело серьезное. Сложно было представить Финна, общающегося с городскими структурами.

– Буду через десять минут! – крикнула она в трубку и бросила ее, не слушая ответа.

Выскочив из кровати, она побежала к Ноа и вытащила его из кроватки вместе с одеялом. Мальчик даже не пошевелился, когда она усадила его в автокресло, и, едва приоткрыв глаза, тут же снова провалился в сон.

Улицы были пусты, и Женевьева стрелой промчалась по безлюдному городу, лишь пару раз остановившись на светофорах. Тревожные мысли не давали ей покоя. Возможно, всем ее грандиозным планам конец – ведь в студии были все украшения и материалы. Конечно, оставлять их там было неразумно, но, с другой стороны, выбирать не приходилось.

Повернув за угол, Женевьева увидела три полицейские машины, припаркованные у студии, свет их мигалок озарял пустынный тротуар и кирпичные здания вокруг. От этого мелькания красно‑синих огней у нее закружилась голова. Припарковав свой автомобиль, Женевьева открыла дверцу и была готова выйти, когда темный силуэт вырос перед ней. Она даже ойкнула от неожиданности, не сразу поняв, что перед ней стоит Финн. Он помог ей выбраться из машины – от его прикосновения по телу словно пробежал разряд тока. Сейчас это совершенно некстати, подумалось Женевьеве. Вырвав руку, она открыла заднюю дверцу машины и наклонилась.

– Сейчас мне это не нужно, Финн, пожалуйста, уходи.

Только бы Ноа не проснулся, думала она, пытаясь высвободить мальчика из кресла. Вот уже расстегнут ремень, сняты лямки… и тут Женевьева снова почувствовала, что за спиной стоит Финн. Руки его легли на нее, прежде чем она успела что‑либо сказать. Не говоря ни слова, он обхватил ее сзади и слегка отодвинул от машины. Тут она вспыхнула – пожалуй, Финн зашел слишком далеко.

– Какого черта? – сердито прошептала она. – Убирайся с дороги, сейчас мне не до тебя.

– Нет.

– Что?

– Я не позволю тебе его разбудить. Ноа должен быть дома и спать в своей кроватке.

– Не смей шутить надо мной, придурок. Чем быстрее ты уйдешь с дороги, тем быстрее я поговорю с полицейскими, выясню, что за ерунда тут приключилась и каков причиненный ущерб, и тогда мы с Ноа отправимся домой и я уложу его спать.

– Почему ты снова не вызвала Николь?

– Потому что на часах час, если ты не заметил.

– А Мэдди?

– А что бы это изменило? Я не собираюсь будить ночью людей, чтобы они заботились о моем сыне, – потому что и сама способна побыть с ним. Да, мне не нравятся эти ночные разъезды, но такое происходит не каждый день. Будучи одинокой матерью, я очень хорошо знаю: случается всякое, и прикладываю максимум усилий, чтобы преодолеть препятствия. – Женевьева уже кричала от негодования: – Я, черт побери, хорошо забочусь о ребенке, потому что делала это долгое время! Мы с Ноа не нуждаемся в тебе, сами справимся.

Черты лица Финна стали четче и суровей, в темных глазах вспыхнул огонь.

– Жестко. И все равно я