Осужден пожизненно - Маркус Кларк

– Ты странная девушка, Сара, я не могу тебя разгадать. А ну, скажи мне, кто ты такая? – спросил Фрер, взяв ее руку.

– А вы обещаете никому не говорить?

– Обещаю.

– Даете слово?

– Даю.

– Ну, хорошо… А все-таки я боюсь, что вы расскажете.

– Да нет же. Говори.

– Я горничная в семье джентльмена, едущего за границу.

– Сара, ты можешь говорить серьезно?

– А я и говорю серьезно. Я поступила на это место по объявлению. – Меня интересует другое: какое положение ты занимала раньше? Ведь не была же ты всю жизнь горничной?

Она плотнее закуталась в шаль и поежилась.

– Конечно, горничными на свет не родятся.

– Кто ты такая? Есть ли у тебя друзья? Кем ты была раньше?

Она посмотрела молодому человеку в глаза, и в ее взгляде уже не было прежней суровости. Ластясь к нему, она прошептала:

– Вы любите меня, Морис?

Он поднес к губам ее маленькую руку, лежавшую на гакаборте, и, пользуясь темнотой, поцеловал ее.

– Ты знаешь, что люблю, – сказал он. – Кем бы ты ни была, пусть даже служанкой, – ты самая красивая девушка, которую я встречал.

Она улыбнулась столь пылкому выражению чувств.

– А если любите, тогда не все ли равно, кто я?

– Если бы ты любила меня, ты бы ответила на мой вопрос. – Это вырвалось у него так стремительно, что он сам удивился.

– Но мне нечего вам сказать. Я вас не люблю – пока что…

Он резко отвернулся и выпустил ее руку. К ним подошел Блант, которому ожидание стало уже невтерпеж.

– Прекрасная ночь, мистер Фрер.

– Ночь как ночь.

– И ни малейшего бриза.

– Да, ни малейшего.

В это мгновение из фиолетовой дымки, висящей над горизонтом, поднялось странное зарево.

– Смотрите! – закричал Фрер. – Вы видели?

Все это видели, но странное явление больше не повторилось. Блант протер глаза.

– Я видел это так ясно, – сказал он. – Вспышка света!

Все стали напряженно смотреть в темноту, стараясь хоть что-нибудь в ней разглядеть.

– Еще до обеда Бест видел нечто подобное. Очевидно, в атмосфере гроза.

И вдруг тоненькая струйка света взвилась к небу и снова канула в море.

На этот раз уже не было никакого сомнения, и все стоящие на палубе одновременно вскрикнули. Из мрака, нависшего над горизонтом, поднялся столб пламени, который на мгновение осветил ночной мрак и тут же потух, оставив на воде тусклую красную искру. – Это горит корабль! – воскликнул Фрер.

Глава 3

ОДНООБРАЗИЕ ПРЕРЫВАЕТСЯ

Они продолжали смотреть. Тусклая искорка еще горела, и вдруг прямо над ней из темноты вспыхнуло малиновое пятно, которое зловещей звездой повисло в воздухе. Солдаты и матросы, находившиеся на баке, тоже увидели его, и через секунду весь корабль пришел в движение. Миссис Викерс с маленькой Сильвией, державшейся за ее юбку, вышли на палубу, чтобы полюбоваться невиданным зрелищем; при появлении госпожи почтительная горничная потихоньку отошла от Фрера. Она могла бы и не делать этого – на нее уже больше никто не смотрел. Блант, как истый моряк, с профессиональным интересом наблюдал за кораблем и, разумеется, забыл о ее существовании, а вниманием Фрера всецело завладел Викерс.

– Спустите шлюпку, Фрер! Это необходимо. Абсолютно необходимо, – настаивал Викерс. – Разумеется, если капитан не станет возражать и если это не противоречит Королевским предписаниям…

– Капитан, вы спустите шлюпку, а? Еще можно спасти уцелевших! – крикнул Фрер, ощутив новый прилив энергии и предвкушая волнующие события.

– Спустить шлюпку? – переспросил Блант. – Но ведь до корабля от нас более двенадцати миль и ни малейшего ветерка!

– Да, но мы не можем допустить, чтобы люди жарились в огне, как каштаны! – воскликнул Фрер, наблюдая, как по небу разливается густое малиновое зарево.

– Шлюпка их не спасет, – заметил Пайн. – Ведь даже баркас может забрать только тридцать человек, а там горит большой корабль.

– Тогда мы отправим несколько шлюпок! Неужели же вы дадите им заживо сгореть и даже пальцем не пошевелите ради их спасения?

– У них есть свои шлюпки, – холодно ответил Блант, чье спокойствие резко оттенялось горячностью молодого офицера. – Если пожар усилится, будьте уверены, они сами спустят шлюпки. А пока мы дадим сигнал, пусть знают, что рядом с ними люди.

И сноп синего света с шипеньем взметнулся в ночное небо.

– Ну вот! Надеюсь, они это увидят, – сказал он, и как бы в ответ ему адское пламя озарило небосклон, затмив на секунду звезды, когда же вспышка прошла, они заблистали еще ярче на потемневшем небе.

– Спускайте шлюпки, мистер Бест, сажайте в них людей! А вы, мистер Фрер, если хотите, отправляйтесь в одной из них, да прихватите с собой парочку добровольцев из ваших арестантов. Я должен оставить побольше людей для баркаса и катера в случае, если они понадобятся. Ну, держитесь, ребята! Спокойно!

И когда первые восемь человек появились на палубе и бросились к шлюпкам по правый и левый борт корабля, Фрер поспешил вниз.

Миссис Викерс, разумеется, всем мешала в проходе, и когда Блант задел ее, наскоро пробормотав извинение, она кокетливо взвизгнула; ее служанка стояла у поручней, прямая как изваяние. Когда же капитан задержался на секунду, чтобы оценить обстановку, он перехватил восхищенный взгляд ее темных глаз, устремленных на него, и этот дородный, седовласый, пожилой мужчина вспыхнул, как школьник, сказал про себя: «Вот плутовка!» – и чертыхнулся.

А тем временем Морис Фрер, миновав часового, сошел в арестантскую. Одного кивка было достаточно, чтобы двери тюрьмы распахнулись. Жаркий, гнилой, удушливый воздух помещения, забитого до отказа людскими телами, ударил ему в лицо. Ему показалось, будто он вошел в грязный хлев.

Быстро оглядев два яруса нар, расположенных по борту корабля, Фрер остановился возле ближайших нар и при свете иллюминатора заметил здесь непорядок – вместо шести пар ног с нар свешивались только четыре.

– Часовой, где арестанты? – спросил он.

– Один заболел, сэр. Доктор отправил его в лазарет.

– Ну, а другой?

В проходе появился второй арестант, – это был Руфус Доуз. Он посторонился и отдал честь.

– Мне стало плохо, сэр, и я хотел открыть порт.[3]

Все арестанты на нарах подняли головы, их глаза и уши жаждали видеть и слышать происходящее. Двойной ярус нар сейчас более чем когда-либо напоминал ряд клеток с дикими зверями.

Морис Фрер возмущенно топнул ногой.

– Тебе стало плохо! С чего это ты вдруг заболел, ленивая тварь? Я мигом выколочу из тебя болезнь! Становись сюда!

Руфус Доуз недоуменно повиновался приказу. Выглядел он унылым и подавленным. Он провел рукой по лбу, словно пытаясь снять с него боль.