Осужден пожизненно - Маркус Кларк

– Есть среди вас гребцы? – продолжал Фрер, – Пятьдесят человек мне не нужно, черт бы вас побрал! Троих достаточно. Ну, шевелитесь!

Тяжелая дверь снова грохнула, и через мгновение четверо «добровольцев» очутились на палубе. Малиновое зарево, расползаясь по небу, стало желтеть.

– По два человека в шлюпку! – скомандовал капитан. – Бест, я буду каждый час посылать вам сигнал. Смотрите, чтоб они вас не потопили. Ну, быстро, по шлюпкам, ребята!

Когда второй арестант в шлюпке Фрера взялся за весло, он согнулся от боли и застонал, но тут же прикусил губу. Сара Пэрфой, стоящая у борта, это заметила.

– Что с этим человеком? – спросила она Пайна. – Он болен?

Пайн, стоявший рядом с ней, тут же насторожился.

– Да ведь это парень с десятых нар, он болен! Эй, Фрер, постойте! – закричал доктор.

Но Фрер его не слышал. Он внимательно следил за сигнальным огнем, который на расстоянии запылал еще ярче.

– Нажали на весла, ребята! – скомандовал Фрер. Сопровождаемые одобрительными возгласами, обе шлюпки, прорезав круг синего света, исчезли во мраке.

Сара Пэрфой взглянула на Пайна, ожидая от него объяснений, но тот резко от нее отвернулся. С минуту девушка стояла в нерешительности, но когда доктор удалился на почтительное расстояние, она быстро осмотрелась и, легко ступая по трапу, поспешила в помещение для арестантов.

Обитая железом перегородка с амбразурами для ружей и опускной железной дверью, открываемой в экстренных случаях, отделяла солдат от арестантов. Охранявший дверь часовой вопросительно посмотрел на Сару. Но она положила свою маленькую ручку на его большую и грубую руку – часовой ведь тоже человек! – и посмотрела на него в упор своими темными глазами.

– Мне нужно в лазарет, – сказала она. – Меня послал доктор.

И прежде, чем он мог ответить, ее белая фигурка юркнула в люк и появилась по ту сторону переборки, за которой лежал больной.

Глава 4

ЛАЗАРЕТ

Лазаретом именовалась часть нижней палубы возле кормового иллюминатора, отделенная переборкой от помещения для солдат. Попросту говоря, это была искусственно созданная кормовая каюта. В случае необходимости туда можно было втиснуть человек двенадцать.

Хотя жара там была не столь угнетающей, как в арестантской, все же воздух был тяжел и удушлив, и когда девушка остановилась и прислушалась к неясному гулу разговора, доносившемуся с солдатских коек за переборкой, у нее внезапно закружилась голова, и ей стало плохо. Однако она преодолела это ощущение и протянула руку человеку, вынырнувшему из царства теней, отбрасываемых равномерно покачивающимся фонарем. Это был молодой солдат, который в тот день нес караул у трапа, ведущего в арестантскую.

– Я здесь, мисс, – сказал он. – Видите, жду вас.

– Ты славный парень, Майлс. Но ведь меня стоит ждать?

– Конечно, мисс! – сказал он, широко улыбнувшись. Сначала Сара Пэрфой нахмурилась, а потом улыбнулась в ответ.

– Подойди ближе, Майлс, я что-то тебе принесла. Майлс подошел, улыбнувшись еще шире. Девушка вынула из кармана небольшую фляжку.

Если бы миссис Викерс увидела ее, она бы очень рассердилась: это была фляжка с бренди, принадлежащая самому капитану Викерсу.

– Выпей, – сказала она. – Это пьют господа наверху, и тебе не повредит.

Парень не заставил себя уговаривать. Осушив одним глотком половину фляги, он глубоко вздохнул и устремил свой взор на девушку.

– Бренди что надо!

– Еще бы!

Сара с явным неодобрением смотрела, как он пил.

– Бренди – это единственное, в чем вы, мужчины, знаете толк.

Майлс подошел к ней вплотную, тяжело дыша, и в его маленьких поросячьих глазках заиграли веселые огоньки.

– Будьте уверены, мисс, я еще кое в чем разбираюсь.

Этот намек напомнил ей о цели ее прихода. Сара рассмеялась, но не слишком громко, как подобало в данной ситуации, и коснулась его руки. Этот юнец – в сущности, то был самый настоящий желторотый юнец, один из тех неотесанных крестьянских пареньков, которые бросили свой плуг, сменив его на ружье, чтобы за шиллинг в день познать блеск и превратности победных битв, – покраснел до корней своих коротко подстриженных волос.

– Погоди, Майлс. Ты ведь простой солдат, и ты не должен требовать от меня ничего такого.

– Как «ничего такого»? Тогда зачем же вы сами назначили мне здесь свидание?

Она вновь расхохоталась.

– Ты уж сразу хочешь воспользоваться случаем! А быть может, просто хотела тебе что-то сказать?

Майлс не спускал с нее глаз.

– Конечно, трудно быть женой солдата, – сказал он, и в том, как он выговорил слово «солдат», прозвучала гордость новобранца. – Но бывает и хуже, мисс, а я, клянусь, буду вам рабом на веки вечные.

Она посмотрела на него с любопытством и удовольствием. Хотя время было ей дорого, она все же не могла устоять против соблазна выслушать его признания.

– Я знаю, мисс Сара, что я ниже вас. Вы – барышня, но, клянусь, я вас люблю, а вы мучаете меня своими штучками.

– Какими штучками?

– Вы еще спрашиваете! Мучаете – и все. Для чего же вы меня раздразнили, а потом стали переглядываться с другими мужчинами?

– С какими другими? – Ну, с господами из офицерской рубки: со шкипером, священником и с этим Фрером. Я видел, как вы по ночам прогуливались с ним по палубе. Пусть он катится ко всем чертям! Я так бы и размозжил его рыжую башку.

– Тс-с! Майлс, голубчик, тебя могут услышать! Лицо Сары пылало, ее тонкие ноздри подергивались.

Она, несомненно, была красива, но в этот момент в ее лице было что-то тигриное.

Придя в восторг от слова «голубчик», Майлс обхватил рукой ее тонкую талию, и Сара не оттолкнула его. – Тс-с! – шепнула она, хорошо разыграв изумление. – Я слышала шум!

И когда солдат от нее отпрянул, она как ни в чем не бывало разгладила свое платье.

– Никого же нет! – воскликнул он.

– Нет? Стало быть, я ошиблась. Подойди поближе, Майлс.

Майлс повиновался.

– Кто здесь лежит в лазарете?

– Не знаю.

– Допустим, но я хочу туда пройти. Майлс почесал голову и ухмыльнулся.

– Это запрещено!

– Но ты же раньше пропускал меня.

– Я нарушал приказ доктора. Теперь он не велел никого пускать, кроме него самого.

– Вздор!

– Нет, не вздор. Сегодня вечером сюда поместили арестанта. И к нему подпускать, никого не велено.

– Арестанта? – спросила она с интересом. – А что с ним?

– Не знаю. До прихода доктора Пайна приказано его не тревожить.

– Майлс, пропусти меня, – сказала она повелительным тоном.

– Не просите, мисс. Я не могу нарушить приказ.

– Нарушить приказ! Ты ведь только что хвастался, что тебе все нипочем.