Человек — одинокая звезда - Пегги Морленд

Рэгги вцепилась пальцами в подушку и еще плотнее прижалась к ней лицом, чтобы заглушить нахлынувшую новую волну рыданий. «Почему? — тихо плакала она. — Почему Коуди обошелся со мной так жестоко? Что я сделала, чтобы заслужить такой гнев, такую ярость?» Она не знала, чего можно ожидать от него при встрече, но к тому, что он буквально разорвет ей сердце, повернувшись спиной и убежав, она не была готова. Столько лет хранила она любовь к нему, память о нем — даже во время своего короткого замужества, — цеплялась за эту любовь, продиравшуюся годами сквозь мучительное одиночество и тоску по дому. И думала почему-то, надеялась, что с ним происходит то же самое… Вот глупо!

А Рэгги Джайлз — она знала это о себе — далеко не глупа.

Слезами горю не поможешь, рыданиями проблем не решишь — это она твердо усвоила десять лет назад, когда покинула родной дом. С тех пор она научилась жить в реальном мире — трудности встречать во всеоружии, поддержки искать в мудрой рассудительности и трезвой оценке ситуации. Разве теперь ее жизненная сила изменила ей? Рэгги в последний раз всхлипнула, оторвала мокрое лицо от подушки и вытерла нос, села, положила подушку на колени, издала глубокий, похожий на рыдание вздох — знак успокоения и возвращения в свой обычный, стоический мир.

«Я смогу это сделать, смогу! — твердо сказала она себе. — Останусь в Темптэйшне на неделю, как обещала, и все исполню!»

На этот раз она сумеет прочно забыть своего Коуди — Коуди Файпса.

Рэгги подтолкнула Мэри Клэр к машине.

— Ни о чем не беспокойся. Мы со Стеффи и Джимми прекрасно поладим. Думайте только о вашем счастливом медовом месяце.

— Ох, Рэгги, — Мэри Клэр прикусила нижнюю губу, — я-то знаю, как ты реагируешь, когда тебя отрывают от твоей любимой работы.

— Ну, видишь ли, — Рэгги подняла лицо к ясному небу, — дело в том, что… одна особа многие годы меня преследовала: почему это я все отпуск не беру. — Она бросила хитрый взгляд на подругу. — Вот я и решила его взять, чтобы поближе познакомиться с моими новыми маленькими родственниками — племянницей и племянником. А теперь поспеши, а то опоздаете на самолет!

Харли распахнул перед молодой женой дверцу машины и повернулся к Рэгги.

— Спасибо, сестренка. Я у тебя в долгу!

— Ладно, ладно, — отмахнулась от его благодарностей Рэгги. — А для чего же существуют сестренки?

— Я сохранил твои вещи, они на чердаке. Будет свободное время — посмотри, — предложил Харли.

Так он все эти годы хранил ее старые вещи? Рэгги, глубоко тронутая, благодарно кивнула.

— Спасибо. Обязательно посмотрю.

— Коуди обещал заходить каждый день, присматривать за скотом. — Харли помолчал. — Ну а если тебе что-нибудь понадобится, ты его вызови. Номер его найдешь в блокноте, возле телефона.

Рэгги мгновенно напряглась, стоило Харли упомянуть имя Коуди, но тут же принужденно улыбнулась.

— Все будет прекрасно, я уверена. Правда, ребятки? — Она привлекла к себе Стеффи и Джимми.

— Пра-авда! — эхом отозвались они, подняв мордашки и улыбаясь ей.

Мэри Клэр наклонилась к ним через сиденье.

— Смотрите, ведите себя хорошо и слушайтесь Рэгги!

— Хорошо, мама! — пообещали они. Харли сел за руль и, захлопнув дверцу, завел мотор. Обняв Стеффи и Джимми, Рэгги помахала вслед машине, удаляющейся по длинной дороге; она уже придумывала — как бы ей улетучиваться из дома, когда станет заходить Коуди, чтобы присмотреть за скотом.

Этим же утром, попозже, Рэгги и ее юные подопечные стояли в конюшне.

— Ну конечно, я умею ездить верхом! — Рэгги даже обиделась. — Я ведь выросла на этом ранчо, разве не помните?

Стеффи и Джимми разглядывали ее с явным сомнением, но наконец Джимми по-хозяйски повел плечами.

— Ну уж если так… — он протянул ей уздечку, — можешь прокатиться на маминой лошадке — вот, Купидон.

— Купидон? — наморщила нос Рэгги. — Что за дурацкое имя для лошади?

— Пожалуй, — солидно согласился Джимми. — Это, понимаешь, Харли назвал так лошадку: вроде она… ну, как бы играла роль Купидона, когда он за мамой ухаживал. Проще простого, правда?

Рэгги со смехом взъерошила ему волосы.

— Угу, проще простого. — И посмотрела на ряд стойл. — Где же этот Купидончик?

— А вон, последнее стойло справа. — Стеффи подняла пальчик и показала.

Рэгги взглянула на лошадку и опять на детей — совершенно спокойных.

— Так вы оба умеете садиться в седло?

— Да, умеем! — гордо ответила Стеффи. — Харли нам сразу сказал: чтобы у нас были свои лошадки, мы сначала должны учиться сами за ними ухаживать.

Верно, вспомнила Рэгги, он и ей то же самое сказал, когда она, примерно в их возрасте, получила свою первую лошадку. Сейчас ей оставалось только молиться, чтобы в детстве усвоенные уроки — все эти с таким трудом приобретенные навыки — воскресли.

— Ну что ж, — она с некоторой опаской разглядывала Купидона, — тогда вперед!

Пока Стеффи и Джимми седлали своих лошадок, Рэгги проделывала то же самое с Купидоном — по крайней мере пыталась. Причесать, почистить лошадь — это еще куда ни шло; пока она чистила этому красавчику копыта, пришлось немного побороться, но все обошлось, задачу свою она выполнила. Теперь осталось только оседлать.

Попону она сняла успешно, но всякий раз, как пыталась водрузить на спину Купидона седло, лошадь делала шаг в сторону, а Рэгги отступала, сгибаясь под тяжестью седла почти вдвое. Окончательно потеряв терпение, она с усилием снова подняла седло.

— Тебе помочь, тетя Рэгги? — Джимми и Стеффи, ожидая, держали своих лошадок под уздцы.

— Нет, теперь уж у меня получится, — нахмурилась Рэгги и снова повернулась к лошади. Сжав зубы, подняла седло на уровень груди, подбросила, а когда этот чертов Купидон (опять!) сделал шаг вперед, кинулась вслед за ним как безумная, водрузила-таки седло ему на спину и гордо провозгласила, вытирая руки: — Ур-ра! Все-таки я это сделала! — И резко обернулась, услышав у себя за спиной бурные аплодисменты.

Коуди! Стоит в дверях конюшни: солнце у него за спиной, лицо скрыто в тени, но это не кто иной, как Коуди, — ей ли не узнать его. Миллион раз она видела его таким: одет в джинсы, сапоги, на голове — ковбойская шляпа, низко надвинутая на глаза. В первую секунду она вновь почувствовала себя семнадцатилетней девчонкой, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.

Коуди поймал выражение ожидания в ее глазах — такое знакомое, — чуть заметную, светлую улыбку приветствия, радости, которую она не успела спрятать, и вспомнил всем существом: вот точно так же она смотрела на него, когда он приходил сюда после целого рабочего дня на ранчо. Когда он был юношей, этот взгляд мог поставить его на колени. Но и сейчас, когда он стал взрослым мужчиной, он вызвал в нем тот же отклик — непроизвольную реакцию сердца.