Точка возврата - Мария Ильина

Убежала, оставив Ладу в полном ауте.

Прошло три дня. Хуже не становилось, но и лучше тоже. Исподволь просачивалось беспокойство, хотя непонятно, отчего. Подумаешь, температура 37,5-37,7. Сама в детстве болела подолгу и с удовольствием. Здорово, сиди себе дома, делай, что хочешь, и вкусности ешь. Тогда было все весело и радостно, хоть занималась с Ладой исключительно бабушка. Отец никогда не появлялся, а мама просто органически не могла сидеть дома, порхала туда-сюда, ни на чем не задерживаясь. Ладе эта веселуха осточертела, вот и замахнулась на основательное гнездо. Только, кажется, не потянула, закваска слишком легкая.

Прошла в большую комнату, муж за компом в «стрелялки» играет, ничего вокруг не видит. Разве так она представляла семейные выходные?

Ничего, пусть оторвется, сына посмотрит, послушает, врач все-таки. Валерий среагировал лишь с десятого окрика, взгляд отсутствующий, врубается с трудом.

— Я, знаешь ли, психиатр, стетоскоп последний раз в институте на выпускных экзаменах в руки брал. Нуда ладно, попробую, легкие слушать несложно. Вдох, выдох, — он долго и старательно примерялся, грел «слушалку», неловко касался малыша, наконец, изрек: — Все в порядке. Не бойся. А то, что он вялый и часто срыгивает, это нормальная реакция, еще с третьего курса помню.

Почти успокоил. Только почему все-таки лекарства не помогают? Фальшивые, что ли?

Прошло девять дней. А воз и ныне там. Все, сказала Лада, хватит, завязываем с бесплатной медициной. Соседка Маринка хорошую частную клинику посоветовала, она там подписалась на программу «Семейный доктор» и старшей дочке зубы лечит только под общим наркозом, вот это уровень. Муженек все выслушал, молча, улыбаясь на психиатрический манер. Лада взвилась:

— Жмот! Денег на ребенка жалеешь! А ведь есть пословица: «Лечиться даром — даром лечиться».

Валерий хмыкнул:

— Игра слов еще не мудрость! Визитку дай глянуть. Клиника «Аладдин». Чудеса, наверное, обещают, джинн из лампы и прочее. Ну и кобру они здесь намалевали, кошмарики!

— Нечего издеваться! — продолжала кричать Лада. — Нормальная медицинская эмблема — змея и чаша. Ты мне зубы не заговаривай!

Муж не сдавался:

— Ладушка! (Она терпеть не могла, когда ее так называли!) Неужели не понимаешь, что в частную контору людей по родственному признаку набирают? Главное, что друг, сват, брат, а какой спец — дело десятое!

— Да ты просто платить не хочешь!

— Бери деньги и поступай, как знаешь! — сдался Валерий. — Но я туда не поеду! Не хватало еще, чтоб меня разводили! Я ведь не сдержаться могу, ляпну чего-нибудь!

— Что же, я одна с ребенком в Центр потащусь?

— Маму попроси, она за рулем.

Вот хам! Хотела ответить, но дед помешал:

— Теперь с каждым насморком через всю Москву бегать будешь? Пройдет! От докторов никакого прока! Вот на Валерку посмотри, какой от него толк? С женой разобраться не может, подкаблучник!

И в нору уполз, старый змей, слова сказать не дал. Лада вдруг ужаснулась, осознав, что ее маленькая светлая мастерская — теперь его комната. Все в ней насквозь пропиталось запахом горечи, затхлости, старости. Слезы побежали по щекам, не удержать. Обязательно надо заняться стариком, вот зайчонок выздоровеет… Там можно и ультиматум поставить.

Артошка спал спокойно и выглядел вроде получше, потрогала — где-то 37,5, уже научилась определять на ощупь. Может, все ничего?

Мама почти рассеяла тревоги. Веселая, жизнерадостная, цветущая, ультракороткая стрижка, чуть-чуть косметики. Порхало нежно-розовое пончо, переливались крупные перламутровые серьги и браслеты в стиле модерн, неся совершенно неуместное ощущение праздника. Да ведь она совсем молодая, никогда бы не подумала, ведь мать по определению стара: другое поколение — отжившее, уходящее со сцены. А ей всего сорок семь, а по виду не дашь и тридцати пяти. Один юный блеск в глазах чего стоит! У Лады такого нет.

В клинике их встретили тепло, с улыбками до ушей, как у клоунов. Врач подробно расспрашивала, осматривала, слушала, щупала Артошку. Потом с достоинством изрекла:

— Нужно проводить обследование. Начнем с УЗИ органов брюшной полости!

Обслужили быстро, без задержек и очередей. Прочитав заключение, Лада испугалась не на шутку: «Увеличение мезентеральных лимфоузлов». Что бы это значило?

— Не беспокойтесь, мамочка! Это, скорее всего, инфекция. Нужно сделать анализ крови, чтобы определить какая.

Врач что-то говорила про антитела и антигены. Лада сидела дура дурой и понимала только, что один анализ стоит от двух тысяч. А список вирусов по размеру смахивал на меню в хорошем ресторане. Читала длинные, как черви, слова, ничего не могла запомнить и чуть не плакала, ведь в кармане всего десять тысяч. Доктор глядела с сочувствием и превосходством, как на убогую.

— Вы не расстраивайтесь! Для начала сделаем только на ВЭБ и ЦМВ. Но с титрами.

Она подробно объясняет, зачем на один вирус делать три анализа. Мама, видя Ладину потерянность, отрывает от сердца еще две с половиной тысячи. Новый мужчина денег дает ей в обрез, а поддержание красоты в этом возрасте, сами понимаете…

У двери процедурного кабинета еще одна мамочка с девчушкой лет трех, та носится, хохочет, егозит, мешая сосредоточиться. Конечно, сначала оплатить, а там и очередь подойдет. Над стойкой администратора большущая светящаяся эмблема. Огромная кобра, обвиваясь вокруг кубка, косила хитрый глаз, с жала стекали крупные, сверкающие капли. Лада перевела взгляд на зажатый в ледяных пальцах список. В памяти всплыло: virus по латыни означает «яд».

Глава 7

Диагноз

«Что за дурацкие зеленые кошки! Ну и обои выбрала, художница». Валерий вспомнил, как прошлой осенью отдал новоиспеченной жене на растерзание квартиру, сам ни во что не вмешивался, широту проявлял. В последнее время многое в отделке его раздражало, особенно засилье кошек. «Терпеть их не могу! А раньше не замечал, и Ладка тогда была такой милой, почти родной». Почти — потому что все-таки не хватало чего-то, о чем он в радостной спешке не думал. «Сейчас ее волчий взгляд холодит спину через одеяло. Вот лежим в одной постели, оба злые, между нами ребенок, как стена». С кроваткой все с самого начала не заладилось, малыш лучше спит у мамы под боком, можно ночью грудь дать, не вставая. Логично, понятно — на первый взгляд. Но мужу здесь места нет. «Какая тут любовь! Развела, как лоха! Урвала полный бабский соцпакет и кайфует!» Вспомнилась диссертация, брошенная на полпути, а такие были идеи! И псу под хвост! «Сын, наследник! — Валерий передразнил дедовы слова. — Да. Все не к месту, не ко времени». Обернулся, чтобы смерить взглядом наглого, избалованного захватчика. Крохотное существо под салатным одеяльцем с мишками казалось на удивление хрупким, беспомощным, жалким и будто нуждалось в его, отцовской, защите. Валерий опешил и неловко потрогал головку, словно ища подтверждения. Лобик, по-нездоровому теплый и влажный, вдруг напомнил, что малыш болен уже две недели. Нет, Лугов, конечно, знал об этом, но не придавал значения, а тут его будто позвали на помощь. Он резко сел на кровати и заговорил громко и быстро, пытаясь заглушить неуместное чувство вины. Лада было изогнулась и зашипела, как сердитая кошка, но скоро поняла, что крики малыша не будят.

— Я вспомнил очень хорошего врача! Он вел у нас педиатрию, просто супердядечка, в больных людей видел! — чтобы донести до глупой женщины, какое это чудо, пояснил: — Для большинства пациенты — материал, и только! Врач от Бога, понимаешь?!

Походя отогнал мыслишку: «А сам-то ты от кого?»

— Ладка, слышишь, завтра же поедем! Я отпрошусь!

Ей захотелось заворчать: «Где ты раньше был?» Но появилась точка опоры, а с нею и вера, что все будет хорошо. Лада бросилась в объятия мужа с радостью, почти забытой за последние полгода.

Валерий всегда держал слово, даже данное сгоряча. Утром, матеря себя и весь мир, он организовывал консультацию профессора Фролова. Еще за двадцать минут до назначенного времени Лугов вышагивал по отделению, вспоминая студенческие годы. Лада сидела молчаливая и торжественная, как верующая католичка во время мессы. При дневном свете страхи становились неуместными, а шум заглушил тот зов о помощи, что ему вчера померещился.

В конце коридора показалась поджарая фигура с высоко поднятой головой, полы белого халата развевались, как крылья.

— Здравствуйте, Игорь Иванович!

— Ну, Валерка, возмужал. Прямо богатырь. Зачем мечешься в предбаннике, как медведь в клетке? Мамочка, несите малыша!

Веселый доброжелательный тон приободрил Ладу, и она, сбиваясь с пятого на десятое, затараторила про температуру, рвоту, вялость, про две недели и клинику «Аладдин», теребила в руках мятую бумажку с результатами анализов.

— Это потом, раздевайте!

Удивляясь собственной неловкости, дернула молнию на комбинезончике, раскидала вещи на обитом серым «кожзамом» пеленальнике. На стене красовались цветные пластиковые изображения внутренних органов, невольно хотелось разобрать, что же это такое. Профессор начал терять терпение: