Циклоп в корсете - Дарья Калинина

– Маловероятно, – сказал Кротов. – Соседи слышали шум из этой квартиры, который примерно совпадает по времени с убийством. Хотя ваше предположение тоже нельзя исключить.

– А кто вызвал милицию?

– Соседи и вызвали, – сказал рыжий. – Из сорок первой квартиры девочка пошла гулять с собакой, а та уселась под дверью и начала выть, так что ее не оттащить было. На вой выглянули другие соседи, вспомнили про странный шум, кто-то вспомнил, будто бы видел двух крепких парней, которые недавно спускались по лестнице, и решили на всякий случай сообщить в милицию.

Дальше нас вызвали подписать протокол изъятия двух керамических плиток, одного топорика для рубки мяса, утюга и парочки вилок, найденных возле трупа. Набор, мягко говоря, заставивший меня затрепетать и в очередной раз пожалеть, что послушалась Маришу.

– Николай Валентинович, – обратился наш Кротов к высокому усатому мужику, – тут девушки говорят, что у жены убитого Федорчука был роман с его начальником по работе. Проверить?

– Действуй, только осторожно, – предупредил его усатый. – Больше необходимого не болтай, я же знаю, что у тебя язык без костей.

– Ну что вы, – обиделся Кротов. – Я-то всегда кремень. Так я поеду?

– Ладно, кремень, – усмехнулся усатый. – Ты хоть название фирмы, где работал покойный Федорчук, знаешь? Или ее адрес?

Судя по физиономии Кротова, этим вопросом он до сего момента не озадачивался.

– Поищи запись в дневнике его жены, – посоветовал ему начальник и обратился к нам: – Девочки, вы не знаете, когда примерно ваш сосед устроился на работу шофером? Может быть, вы заметили, когда он стал подкатывать к дому на новеньком джипе? Или он вам сам хвастался?

– Где-то прошлой зимой, – сказала я. – Мы его недавно встретили, и он сказал, что уже почти год без двух месяцев горбатится на своего шефа. Достало его, хотел работу другую подыскивать.

– Значит, смотри записи за прошлую зиму, – велел усатый Николай Валентинович Кротову и снова обратился к нам с Маришей: – А почему же он не нашел себе другой работы?

– Думаете, это так легко? – пожала плечами я и принялась импровизировать, используя собственный опыт, так как убитый при визите к Марише ни словом не обмолвился о своих попытках. – Нужно несколько свободных дней или хотя бы часов, чтобы походить по фирмам и показаться там. Никто ведь не возьмет человека на работу просто по одному телефонному звонку. А этих часов у Степы и не находилось. Он работал с утра и до позднего вечера. А бывало, если шефу приходила охота прошвырнуться по ночным заведениям, что с утра и до утра.

– А что именно его не устраивало на работе? – снова обратился к нам Николай Валентинович.

«Зануда какой, – подумали мы с Маришей хором, – тебя бы заставить работать на генерала, который твою жену имеет, посмотрели бы мы на тебя».

Вслух же я сказала:

– Его шеф положил глаз на Милу, и она отвечала ему взаимностью. Иначе откуда у нее все эти тряпки и дорогая косметика? Хотя внешне, как говорил Степа, все выглядело вполне прилично. У Милы была какая-то затяжная болезнь, при которой у нее болело то сердце, то печень, то поджелудочная. И шеф Степы систематически помогал ей ложиться в элитные клиники, договаривался с врачами и, между прочим, оплачивал лечение. Палата там больше напоминала номер люкс на одного в гостинице с четырьмя звездами – свободное посещение родных и прочие удовольствия, – но мужа туда почему-то пускали редко и с большой неохотой. Вот он и заподозрил неладное.

– А в каких именно клиниках лежала Мила?

Этого Марише убитый на сеансах ясновидения не говорил, поэтому я только невразумительно пожала плечами.

– Ну а болезнь? – продолжал допытываться усатый. – Хотя бы в общих чертах? Что у нее было?

– Говорю же, что каждый раз она лечила что-то другое, – сказала я. – Но что у нее там было на самом деле, я не знаю. А может быть, и врачи не знали. Время сейчас такое, – добавила я, сама не зная к чему.

Николай Валентинович уже изготовился подойти к этому же вопросу с другой стороны, явно не веря, что соседки – и вдруг были не в курсе болячек Милы, как нас спас Кротов.

– Нашел! – воскликнул парень. – Вот слушайте. Она пишет: «Вчера мой дурачок наконец-то нашел работу. Какое счастье! Так надоело, что он целыми днями сидит дома и жрать просит. Сколько ему ни свари, все мало, прихожу с работы без рук без ног, а он лежит на диване и есть просит, словно дитя беспомощное. А нажрется, так грудь просит. Господи, какой из него охранник! Зря только деньги отдала. Нужно было настоять, чтобы шел бухгалтером. Но что уж теперь говорить. Хорошо хоть автомобильные курсы пригодились. Теперь важного Аполлона возить будет и кормежка за счет шефа, а то моей зарплаты никак не хватает на нас двоих, да еще чтобы оплачивать его переобучение. Фирма вроде бы нормальная, и название такое забавное – «Эльф». Только бы он продержался, – если его снова выгонят, я наложу на себя руки».

– Судя по всему, она нашла более простой способ добиться того, чтобы ее мужа держали на работе, – сказала Мариша, наблюдая, как Кротов приплясывает от нетерпения возле телефонной трубки, пытаясь узнать адрес этого «Эльфа». – А Степан не говорил нам, что он месяцами сидел на шее у жены.

– Интересно, что он нам еще не говорил, – сказала я.

В это время Кротову повезло, и он дозвонился по нужному телефону, записал адрес и помчался к дверям.

– Мы вам больше не нужны? – тихо спросила Мариша у Николая Валентиновича.

Но так как тот был занят очередной находкой – небольшим и, увы, пустым тайничком в стене, то ничего нам не ответил, и мы сочли себя свободными. Хотя, возможно, он просто не услышал. Мы выскользнули из квартиры следом за Кротовым и догнали его внизу.

– Подвезти тебя? – спросила добрая Мариша, поигрывая ключами от своего «Опеля». – Далеко тебе?

– В центр, – сказал Кротов, плюхаясь на заднее сиденье машины. – На улицу Восстания. Не очень затрудню?

– Нам как раз по пути, – заверила его Мариша.

– Это хорошо, – одобрил Кротов. – Ужасно не люблю загружать людей своими проблемами. Но если бы я поехал на метро, то обязательно бы опоздал в фирму. Сейчас и так уже начало седьмого.

Фирма «Эльф» занимала половину второго этажа старинного четырехэтажного дома. Кротов по пути успел нам рассказать, что основным профилем фирмы является продажа компьютерных систем, самих компьютеров, а также комплектующих. Во дворе, примыкающем к дому, где помещался «Эльф», стояло около десятка новеньких иномарок, в их числе мы увидели и огромный серебристый джип, на котором еще так недавно приезжал к Марише Степан.

– Здесь, – удовлетворенно сказал Кротов, сверившись с бумажкой. – Девчонки, хотите посмотреть, как ведется настоящее расследование?

Парню явно не хотелось возвращаться обратно на своих двоих. Разумеется, мы охотно согласились пойти с ним. Мариша даже высказалась в том плане, как, мол, интересно увидеть работу профессионала. Я пихнула ее в бок, опасаясь, как бы Кротов не раскусил столь явной издевки, но он принял слова моей подруги за чистую монету и был на седьмом небе.

В первой же комнате, которая совмещала функции приемной и склада образцов предметов торговли, нам преградила дорогу решительная девица в полной боевой раскраске. Но наша команда не подкачала, Кротов сунул наглой девице под нос удостоверение, Мариша пихнула ее плечом, а я наступила на ногу. Конечно, у нас с Маришей тоже были милицейские корочки (фальшивые, ясное дело), но в присутствии Кротова нам показалось как-то неуместно доставать их.

– Где шеф? – спросил у девицы, потерявшей почти все свое нахальство, Кротов. – Мы к нему по делу.

– Его нет, – все же нахально соврала девица.

– Так, значит, машина здесь, а самого нет? – набросилась на нее Мариша. – По воздуху улетел? Где он?

– У Аполлона Митрофановича посетители, – пробормотала девица. – К нему нельзя. Он строго-настрого…

Но мы уже ломились во все двери подряд. Дело осложнялось тем, что ни один из нас не представлял, как должен выглядеть шеф. Хорошо еще, что девица любезно сообщила, как зовут ее начальника. Поэтому, врываясь в комнату, мы вопили: «Аполлон Митрофанович!» и ждали результата. Если никто не отзывался, то мы шли дальше. Таким образом мы добрались до самой дальней комнаты, переполошив по пути добрых полсотни сотрудников.

Открыв тяжелую дубовую дверь, мы оказались в большой комнате с тремя огромными окнами, выходящими в тихий переулочек. В комнате стояло несколько книжных полок, столик с различными напитками, длинный стол для совещаний со стульями и несколько кресел. Самое большое кресло стояло возле массивного письменного стола, сделанного, кажется, из темного стекла.

За столом сидел кругленький лысоватый дядька не без примеси южной, предположительно армянской крови. Пухлые ручки он сложил на затылке, ноги водрузил на стол, а сам раскачивался в кресле, мечтательно глядя в потолок и куря огромную сигару.