Ёшкин кот - Арнольд Карлович Райсп

газонами для цветов. Даже цветочные вазоны на пьедестале стояли по краям газона, как в скверике перед железнодорожным вокзалом. Дом стоял на краю оврага, как и многие другие дома в этом околотке, но этот дом привлекал своим видом внимание и вызывал зависть у соседей. «Зачем они отгрохали такой дом?» ― Коля часто слышал такие разговоры соседей. «Они не любили трудиться и не стремились так любовно заботиться о своём жилье, ― думал о них Коля, ― поэтому и завидовали».

А ещё в доме у Коли был удивительный чердак. С первого взгляда он казался необитаем. Но по его углам кипела настоящая, скрытая от любопытных глаз, тайная жизнь. У стропильных балок висели развешанные паутинные сети, и хозяевами этого скрытого пространства были пауки-вязальщики, облюбовавшие укромное тёмное место, из которого выслеживали свою добычу. А ещё обитателями чердака были толстопузые, мохнатые, пуделевые мотыли с туловищем, похожим на торпеду. Они обосновались ближе к свету.

Коля забирался на чердак только в случае необходимости. Этот чердак хранил многие его тайны, в нём находился старый чемодан, сделанный из крокодиловой кожи. Чемодан имел металлическую окантовку и очень походил на настоящий сундук с пиратского корабля. Похоже, чемодан побывал во многих путешествиях и странствиях, где, возможно, водились огромные крокодилы, и теперь в нём хранились не золотые монетки и разные пиратские удивительные драгоценности, а стали храниться со временем состарившиеся Колины игрушки и тайные предметы, о которых никто не догадывался. Колька своё свободное время проводил с ребятами на улице, в оврагах, но любил посещать и чердак, и иногда приглашал товарищей. Но делиться с ними тайнами чемодана он не спешил. Ведь тайны и есть тайны. Без них и живётся как-то скучно. Одним словом, бывают моменты, когда каждый мальчишка становится одержим безумным желанием поделиться с друзьями этими тайнами. И тайны можно доверить только настоящим друзьям.

Чердак на крыше дома имел большое окно с деревянными переплётами, выходившее на улицу. Когда Коля забирался на крышу веранды, он проникал на чердак и в окно любовался улицей, крышами домов, видневшимися оврагами с крутыми склонами. Ему забавно было наблюдать за ребятами, лениво выползавшими из ворот домов и рассеяно озиравшимися по сторонам в надежде обнаружить на улице друзей. Ему хотелось из своей засады прокричать: «А я здесь, вам меня не видно, а я с высоты слежу за вами!».

В один из дней, когда ему нечем было заняться, Коля опять решил посетить чердак и порыться в своём сундуке. Он любил это делать и с нетерпением радовался каждому случаю оказаться под крышей. Но лучше делать это с друзьями. Тогда смело можно было не бояться грозных пауков и мотылей-торпедоносцев, засевших в расщелинах крыши и зорко наблюдавших не только за сплетёнными ажурными сетями, но и за гостями, посетившими по случаю чердак. Но сегодня Коля на улицу вышел один и решил в одиночку взобраться на крышу. Он подтащил деревянную лестницу к веранде. По скрипучим ступенькам взобрался наверх. Прокрался на цыпочках по раскалённому железу к карнизу дома, где жемчужный солнечный свет брызгами отражался от металлической крыши, которая свисавшими краями отбрасывала прохладную тень, и в ней можно было незаметно затаиться и укрыться от палящего солнца. Спрятавшись в тени, он сверху с любопытством стал осматривать соседский огород, вспоминая про раненого беркута, забившегося в углу у забора, и улицу, на которой шумно резвились соседские дети. В этот раз сквозь просветы в заборе он вдруг заметил фигуру долговязого Юрки, который неожиданно появился рядом с домом у ворот. Сам он жил через три дома наискосок, у пологого оврага. Юрка был старше года на четыре, слегка придурковат и постоянно донимал ребят своей необычной привычкой потешиться над младшими, как бы развлекаясь, что совсем не нравилось ребятам. Похоже, в этот раз, затаившись возле забора, он задумал выследить и поизгаляться над Колькой. У него была странность, когда на улице вдруг происходила драка, Юрка старался не вмешиваться, наблюдал со стороны и дожидался, на чьей стороне будет перевес, а затем со слабым пытался ещё и по-своему разобраться и надсмеяться. Всматриваясь во двор сквозь щели в заборе, он не заметил Кольку на крыше веранды.

«Опять объявился чудак. Нужно в этот раз проучить Юрку», ― подумал Колька и вспомнил, что в сундуке на чердаке среди прочих вещей у него хранилась припасённая рогатка. Он её прятал в сундук от родителей. Из рогатки Колька тренировался стрелять по консервным банкам, бутылкам. Однажды даже с ребятами ходили стрелять по воробьям. Но ему было жалко их, и он не старался по ним целиться, а стрелял наугад, распугивая крикливую и нахальную компанию пернатых. И сейчас можно было стрелять незаметно пульками с крыши по забору, за которым притаился Юрка, и хотелось вспугнуть уже этого нахала. Опасливо Колька отодвинул задвижку и без скрипа открыл дверцу чердака. Потом стал осторожно пробираться внутрь через пыльные балки чердака, придерживаясь за стропила, на которых крепилась покатая крыша. Он старался остаться незамеченным не только Юркой, но ещё и пауком, сторожившим паутину как раз в том месте, где находился сундук с тайнами. Коля склонился над сундуком и обнаружил, что тот покрыт слоем пыли. Стремясь не испачкать руки, он решил её сдуть. Набрал в рот побольше воздуха и изо всех сил, как Соловей-разбойник, выпустил струю, похожую на вихревое воздушное облако. Слетевшая пыль накрыла Кольку, словно он попал в пылевую мглу. Уличный свет, проникающий через окно, вдруг померк, как в зале кинотеатра перед сеансом захватывающего фантастического фильма. В носу у Кольки что-то засвербело, глаза заслезились и вырвался непроизвольный громкий звук: «Пчих-х-х!».

― Кто это заговорил во мне? ― с испугом прошептал он.

Вдруг в облаке пыли перед Колькой предстал образ седого с бородой старика, похожего на старика Хоттабыча.

― Это ты пробудил меня, друг мой? ― вдруг сказал старик и представился: ― Я мистер Пчих, хранитель тайны старого сундука, весь к твоему вниманию.

Коля, как подкошенный этими словами, присел на корточки и прикрыл рот руками, пытаясь унять не ко времени пробудившегося Пчиха.

«Неужели мне показалось? ― решил он. ― Нет-нет, ни я…» ― хотел сказать Колька, как у него