Мадемуазель Виктория - Юрий Коротков

Пять тысяч лет назад фараон Джосер построил себе первую пирамиду. Пирамида была небольшая -- с двадцатичетырехэтажный дом, и ступенчатая.

Фараон Снофру построил правильную пирамиду. Ее грани -- как бы лучи Солнца. Ведь после смерти фараона его душа должна была явиться к богу Солнца -- Ра. Кстати, Снофру построил себе еще две пирамиды недалеко от первой. Зачем одному человеку три могилы -- вот вопрос!

Каждый фараон хотел построить гробницу повыше других, чтобы показать свое богатство. Старший сын Снофру -- Хуфу, а по-гречески -- Хеопс, на Гизском плато построил самую высокую пирамиду. Это -- Большая пирамида, та, что ближе к нам, со стесанной верхушкой. Она сложена из двух миллионов трехсот тысяч каменных блоков. Университет на Ленинских горах в Москве легко уместился бы в ней.

Рядом с Хеопсом поставили свои пирамиды его сын Хефрен и внук Микеринос. Вот та, у которой будто наконечник на верхушке, -- это пирамида Хефрена: у нее сохранилась часть известняковой облицовки. А та, что ниже всех, -- усыпальница Микериноса. Правил Микеринос всего двенадцать лет и не успел достроить свою пирамиду. А фараон Шепсескаф поторопился закруглить папашину гробницу, чтобы начать свою.

К востоку от пирамиды Хефрена -- Сфинкс, лев с лицом че- ловека, самого Хефрена. Это страж царства мертвых. Древние египтяне селились на восточном берегу Нила, откуда встает Солнце. Старый Каир тоже на восточном берегу. А пирамиды и мастабы -- на западной, закатной стороне...

Чем ближе подъезжает машина, тем выше в небо поднимаются пирамиды, будто растут из песка. Чем ближе, тем меньше заметен наклон граней, кажется, что отвесная стена встает на пути.

Вблизи пирамиды оказываются слоистыми, щербатыми. И оттого, что видны каменные глыбы, ступенями уходящие вверх, пирамиды становятся еще огромнее. Уже некуда больше, уже заслонили полнеба, а они все растут и растут. Кажется, что машина стоит, покачиваясь, а пирамиды плывут навстречу, подминая асфальтовую ленту дороги.

Только отсюда видны люди -- черные точки у подножия пирамид.

-- И это все создано людьми... Одно непонятно -- как? Каждый из этих камешков весит от трех до тридцати тонн. Некоторые -- около двухсот двадцати. Их вырезали за полтыщи километров отсюда, в Асуанском гранитном карьере, затем сплавляли на плотах по Нилу, до Гизы тащили волоком, а потом поднимали на стометровую высоту. Пирамиду Хеопса сто тысяч человек строили почти двадцать лет. Рабы надрывались, их давило каменными блоками и резало канатами, они умирали от истощения и зноя, и новые приходили на их место и тоже умирали...

Вика представляет пирамиду, еще усеченную, плоскую сверху, огромный муравейник, кишащий черными точками. Каменный блок, ползущий вверх на ниточках-канатах. Вот лопаются канаты, и каменная глыба беззвучно едет вниз, оставляя широкий след в людском муравейнике. И только потом доносится сюда грохот камня по камню и нечеловеческий крик, последний крик уже раздавленных, уже безмолвных людей...

С трудом удается приткнуть машину с краю асфальтовой площадки, запруженной автомобилями, автобусами, мотоциклами, повозками, ларьками. Ревут клаксоны, визжат шины, кричат мулы, гремят радиоприемники, смеются туристы; торговцы и разодетые всадники на верблюдах требуют бакшиш.

В разномастной толпе Вика сразу узнает американцев -- они везде как дома. Это энергичные старушки в узких белых брюках, -- Вика видела их и в Каирской Цитадели, и в Москов- ском Кремле. К старости накопили денег и торопятся увидеть мир. Торопятся -- хватают жадным взглядом очередную древность, привычно ахают, вычеркивают строку в путеводителе и мчатся дальше...

Арабчонок, подхватив халат, карабкается на пирамиду. Другой уже. спускается, прыгая с одного ряда блоков на другой, и издалека кричит:

-- Бакшиш! Бакшиш! -- запинается и падает, обдирая лицо и голые колени о слоистый камень.

Туристы торопливо выплевывают жвачку и вскидывают дула фотоаппаратов.

-- Базар в царстве смерти, -- зло бормочет дядя Феликс. -- Наживаются на чем могут.

Он ведет подальше от туристов, к подножию Большой пирамиды. В сумраке глубокого колодца покоится деревянная ладья, почти плоская в середине, с высоким носом и кормой.

-- После смерти фараона его душа должна была переплыть Озеро лилий, чтобы добраться до царства мертвых. У всех народов мира царство смерти расположено за водной преградой: у египтян -- Озеро лилий, у греков -Стикс, а у наших предков -- речка Каяла... У каждой пирамиды или мастабы закопана такая ладья. На время путешествия фараон запасался всем необходимым -- пищей, водой, вином. Чтобы в пути не было одиноко, после смерти фараона жрецы отравляли его жен и хоронили рядом. -- Дядя Феликс указывает на маленькие пирамидки рядом с большими. -- А чтобы фараону не пришлось грести самому, убивали самых молодых и сильных рабов.

В центре пирамиды, -- продолжает дядя Феликс, -- сама усыпальница, а в ней золотой гроб -- саркофаг. В саркофаг клали все драгоценности фараона и его семейства. Чего только не выдумывали, чтобы уберечь усыпальницу от грабителей! Вырубали ее в монолитном камне, замуровывали, строили лабиринты и ложные усыпальницы; на голову грабителям рушились камни, под ногами проваливался пол, смыкались железные челюсти, падали решетки. Но вот загадка: археологам нужно несколько лет, чтобы современными инструментами пробить дорогу к саркофагу, а внутри они находят пустые усыпальницы, ограбленные пару тысяч лет назад... Удалось найти единственную нетронутую гробницу -- матери Хеопса королевы Хетефере. И что же? Оказалось, что ее обчистили еще во время похорон!..

Вика медленно идет вдоль подножия пирамиды.

-- Пап, а под ней, наверное, все Марфино бы уместилось?

-- Марфино? Еще и луг с Макеичевым стадом! Умытый солнцем дом бабушки Софьи, крыльцо в капельках росы, улица с коровьими копытцами, -- и это все под стометровой толщей тяжелых серо-желтых камней... Нет, не надо так сравнивать!

Дядя Феликс останавливается под Сфинксом.

-- А теперь тихо! Слушайте, как звучит Время... Вика прислушивается...

Тихо в царстве мертвых. Тише тишины. Только ветер тонко свистит в камнях, как тысячу лет назад.

Или так звучит само Время? Течет оно из далекого далека, уносит, не заметив даже, человеческие жизни, как древних фараонов, как бабушку Алену. Сметает с Земли города и заносит их песком, налетает на пирамиды, расслаивает их, и, бессильное, обтекает их грани и исчезает в далеком далеке...

Спокоен страж мертвого царства Сфинкс. Расслаблено его львиное тело, надменно его человеческое лицо. Он смотрит на восток, откуда бесчисленное число раз поднималось Солнце. Нет и не будет врага, равного ему по силе. Поэтому Сфинкс спокоен.

-- На каком-то святом камне начертано, -- негромко говорит дядя Феликс. -- "Когда человек узнает, что движет звездами, Сфинкс засмеется и жизнь иссякнет". Вам не кажется, что он уже улыбается?

Вика внимательно смотрит на величественное лицо Сфинкса. И ей тоже кажется, что выщербленные каменные губы его чуть-чуть кривятся в усмешке. Ведь люди узнали уже многие тайны звезд! Неужели настанет такой день, когда Сфинкс разомкнет каменные уста и загрохочет каменным смехом, закидывая голову. Заходят его львиные бока, осыпая песок и выслоенный камень...

Люди многое знают о звездах. Но тот, кто возводил пирамиды, кто высекал из камня стража царства мертвых, наверное, думал, что знает о звездах все. А через тысячу лет окажется, что и нынешние астрономы со своими могучими телескопами узнали лишь малую часть звездной науки. И так будет всегда, пока светит Солнце.

Нет, никогда не разомкнет Сфинкс каменных губ!

Все молча идут к машине.

Летит под колеса асфальтовая лента шоссе, остается позади "базар в царстве смерти". И чем дальше назад уходят пирамиды, тем оживленнее становятся пассажиры консульского "мерседеса", будто пробуждаются от странного сна.

-- История повторилась в девятнадцатом веке, -- говорит дядя Феликс, -когда начали строить Суэцкий канал. На Суэцкий перешеек согнали сорок тысяч феллахов. Хотя со времен Хеопса прошло четыре тысячи лет, мало что изменилось -- и орудия труда, и условия жизни строителей. Копали канал десять лет. Двадцать тысяч египтян погибли на строительстве. А теперь Англия и Франция утверждают, что это они построили канал и им он принадлежит...

Белеют окраинные кварталы Каира. Появляются на обочине дороги пальмы, отступает пустыня.

-- А грибов все равно жалко, -- впервые за все это время подает голос мама, -- даже с точки зрения вечности.

Машина выезжает на набережную.

-- Ну что, Заяц, -- подмигивает папа, -- отряхнем пыль столетий! Куда поедем?

Странный вопрос. Известно, куда -- в веселый город Зу.

ВЕСЕЛЫЙ ГОРОД ЗУ

Дядя Феликс сворачивает с набережной на улицу Эль-Гуза и тормозит у ворот Зу. Папа с Викой и Мишуткой выходят, а мама едет в Замалек готовить обед без грибов.