Сила Декстры (книга 3) - Евгения Лопес

– Не женился? Или хотя бы девушка у тебя есть? – не сдержавшись, полюбопытствовал Алан.

– Нет, – вергиец вздохнул. – Никого нет. Пару лет назад попробовал жить с одной… Не сошлись характерами. И ее, и меня хватило на полгода. С тех пор опять один.

– А у нас с Энитой на сентябрь назначена свадьба.

Хадкор опустил глаза.

– Поздравляю, – с трудом, глухо выговорил он.

Алан тут же смутился и укорил себя: не стоило ему хвастать своим счастьем, ведь очевидно, что причинил этим Хадкору боль. В замешательстве он поднялся и скомкано усмехнулся.

– Ладно, пора спать. Спальный мешок один, возьмешь его себе, а то еще простудишься, а мне тут только лечить тебя не хватало…

– А ты как же? – виновато взглянул на него Хадкор.

– Обо мне можешь не беспокоиться, нас в Академии всему научили. И закалили заодно.

Он снова взялся за топорик, нарубил плоских мягких веток, разместил их с одной стороны внутри палатки. Сверху набросал зеленую гущу мясистых тропических листьев. Хадкор в это время залез в спальный мешок. Алан достал из автомобиля еще один небольшой аппарат-излучатель, установил в центре и включил на полную мощность.

– Этот прибор создает защитное поле от диких животных, действующее на метр вокруг палатки, – разъяснил он вергийцу. – Так что опасность нам не грозит. Спокойной ночи.

И, улегшись на свою импровизированную природную постель, он накрылся собственной курткой и через минуту заснул.

Проснулся он от страшного крика, перемежавшегося с рычанием. Выскочил из палатки. Хадкор катался по поляне, пытаясь отбиться от большого черного зверя, рвавшего его громадными когтями. Трава повсюду была залита кровью…

Алан сориентировался мгновенно: выхватив пистолет со снотворным, он навалился на животного сверху, жестко вцепился в загривок, и, вдавив дуло под лопатку, выстрелил, еще и еще раз… Грузное тело обмякло, разжало лапы. Алан отшвырнул его подальше от вергийца. Хадкор остался лежать, подвывая от невероятной боли; его спина, правый бок и нога от бедра до ступни были разорваны в клочья.

– Черт! – выругался Алан на родном английском. – Черт, черт!

Он метнулся к автомобилю, достал аптечку и принялся, как мог, перебинтовывать раны, стараясь хоть как-то остановить кровотечение, но сразу понял, что это практически бесполезно: повязки намокали мгновенно, кровь упрямо сочилась отовсюду, не сворачиваясь. Очевидно, слишком много сосудов было повреждено…

– Как ты так умудрился?! – с горестной досадой воскликнул он.

– Хотел разжечь костер, – еле слышно простонал Хадкор. – Наклонился над ним, а этот напал со спины…

– Я же тебе сказал, вокруг палатки защитное поле! Зачем вышел из него? Вот что теперь делать?!

Хадкор больше не мог отвечать; его всхлипывания становились все тише; кажется, он постепенно терял сознание.

Алан торопливо соображал. Очевидно, что вергийцу нужна операция, срочно необходимо зашить все разрывы, и счет идет на минуты. Лететь до виллы А-Тоха – четыре часа, Хадкор не выдержит, до Тхона – два, тоже долго, к тому же там война, и неизвестно, окажет ли кто-нибудь помощь… Выход, похоже, только один…

Продолжая ругаться на родном английском, он погрузил Хадкора на заднее сиденье автомобиля, взлетел и направился к Мару.

Спустя пять минут он сел на окраине поселка и, открыв дверь, обратился к первому попавшемуся номийцу.

– Больница! Где у вас больница, врач? Скорее, он умирает, пожалуйста, помогите!

Местный житель оказался смышленым и понятливым: быстро вскочил на переднее сиденье и принялся указывать дорогу. Алан рванул с места, теперь уже по земле.

Номиец сделал знак остановиться возле дома, внешне ничем не напоминавшего больницу: такой же, как и прочие жилые дома, разве что чуть большего размера. На крыльцо его выбежала девушка, заглянула в машину, и, мгновенно оценив ситуацию, позвала:

– Деда, здесь раненый! Иди скорее!

Из дома вышел деловитый, подтянутый старичок с традиционным для номийцев коротким ежиком седых волос. Прищурившись, цепким взглядом осмотрел вергийца, словно прикидывая масштаб «разрушений», и коротко распорядился:

– На стол его.

Алан и его сердобольный спутник внесли Хадкора в дом. Он и вправду оказался жилым, только одна из комнат, большая и светлая, очевидно, служила доктору и приемной, и операционной одновременно: посередине возвышался стол, на который мужчины и водрузили уже почти безжизненное тело.

Девушка тут же захлопотала вокруг, раскладывая инструменты; старичок взял с вешалки белый халат, и, надевая его, кивнул вошедшим на дверь.

– Подождите снаружи, – строго потребовал он.

Землянин и номиец вышли и сразу же столкнулись с двумя вергийцами-военными, ожидавшими на крыльце. За забором, на улице, собралась толпа жителей поселка, с любопытством вытягивавших шеи и таращивших глаза.

То, что их с Хадкором появление вызовет в поселке переполох и поднимет на ноги обосновавшихся там вергийцев, Алан понимал еще в тот момент, когда принимал решение везти раненого в Мару. Поэтому сейчас он спокойно, выжидающе взглянул на солдат.

С его появлением на крыльце по рядам номийцев пробежал ропот. Послышались отчетливые возгласы: «Это Алан!», «Алан, тот самый!» Народ придвинулся ближе к калитке.

– Вы задержаны, как посторонний на территории поселка, – сухо отчеканил один из вергийцев. – Нам поручено препроводить Вас в штаб для выяснения обстоятельств.

Землянин лишь молча пожал плечами, и, спустившись с крыльца, двинулся вперед.

– Куда вы его ведете? – несколько номийцев преградили путь ему и сопровождавшим солдатам.

– Расступитесь! – гаркнул один из них, вскидывая оружие наизготовку.

– Спокойно! Ведем задержанного в штаб, для выяснения обстоятельств! – громко объяснил всем второй. – Дайте дорогу!

Люди нехотя отодвинулись.

– Это Алан! Землянин, который четыре года назад спас нас всех от черной дыры! – воскликнул кто-то из жителей.

– Вот и разберемся! – сурово отрезал конвоир.

В штабе, расположившемся в одном из домов, их встретил командир – крепкий мужчина средних лет с резко очерченными скулами и стальным взглядом почти прозрачных голубых глаз.

– Задержали, господин Гархан, – доложил один из сопровождающих.

Алана усадили на стул напротив письменного стола, за которым развалился командир.

– Так… – медленно протянул тот. – Кто такой, как оказался здесь и с какой целью? Советую сразу говорить правду, все равно все выясним.

– А чего тут выяснять-то, – раздался вдруг насмешливый голос сзади, показавшийся странно знакомым…

Алан обернулся: на пороге стоял субтильный молодой человек с белесыми кудрями и тонкой шеей, как-то по-цыплячьи, нелепо торчавшей из жесткого воротника рубашки…

– Фаттах?! – изумился он. – А ты-то здесь как?

– Я же журналист, если ты еще помнишь, – усмехнулся старый знакомый, обходя Алана и присаживаясь на край письменного стола. – А здесь руковожу работой телеканала номийских повстанцев. Так вот, – пояснил он, обращаясь к командиру. – Это Алан Маршалл, землянин, известный своими многочисленными подвигами. Пять лет назад он спас Рилонду, тогда еще атонского принца, от смерти после похищения на Саммите Большой Пятерки. Четыре года назад – ловко пресек козни господина Данхара и опять же спас – всех номийцев от черной дыры. А здесь и сейчас он оказался потому, что среди пленных эйринцев в научном центре находится его девушка. Ее зовут Энита.

– От прогрессивной журналистики ничего не скроешь, – хмыкнул Алан.

– Он видел здесь всех нас, – угрюмо сдвинул брови Гархан. – Я велю его расстрелять.

Ухмылка исчезла с лица Фаттаха; оно приобрело жестко-презрительное выражение.

– Сами-то понимаете, что говорите, господин Гархан? Расстрелять спасителя всех номийцев на глазах у них? Да они нас живьем разорвут после этого! Отберите у него телефон, наденьте ему ошейник с радиусом на территорию поселка и отпустите. Все равно никуда не денется. А мы пока подумаем, что с ним делать.

Командир некоторое время размышлял, тяжело, напряженно пыхтя; наконец, подозвав одного из солдат, приказал:

– Отберите у него телефон и наденьте ошейник. С радиусом в пределах поселка.

И через минуту на шее Алана захлопнулась зловещая металлическая полоска.

ГЛАВА 3. СОПРОТИВЛЕНИЕ

Выйдя из штаба, Алан мгновенно очутился в самой гуще толпы. Номийцы наперебой старались выразить ему свою признательность: что-то восторженно говорили, трясли руки, обнимали. Алан, смущаясь, благодарил в ответ и долго еще не мог сдвинуться с места из-за всеобщей народной любви, пока какая-то пожилая женщина не прикрикнула на земляков:

– А ну, тише! И расступитесь! Совсем замучили парнишку. Что тебе сказали вергийцы, Алан?

– Разрешили пожить у вас в поселке, – улыбнулся землянин. – А я бы хотел сейчас вернуться в больницу, чтобы узнать, как там Хадкор.