Сила Декстры (книга 3) - Евгения Лопес

– Но я был неосторожен… Из-за меня ты теперь в плену…

– Это не важно. Главное, что ты жив.

– Ты спас мне жизнь… Спасибо…

Алан усмехнулся.

– Что-то подозрительно часто в последнее время я слышу эту фразу. Ладно, давай закроем тему. Что случилось, то случилось, сейчас ничего не изменишь. Будем думать, как выбираться отсюда.

– Ну, еще пару дней-то вы здесь побудете? – робко уточнила девушка. – Хадкору необходимо окрепнуть…

– Побудем, не волнуйся, – успокоил ее Алан. – Конечно, пусть выздоравливает. Тем более, что идеи о том, как нам сбежать, у меня пока еще нет.

О-Кина улыбнулась, и, отставив чашку с лекарством, взяла с тумбочки другой пузырек с какой-то мазью и принялась бережно, почти невесомо касаясь тонкими легкими пальцами, обрабатывать послеоперационные швы.

– Ребята, вы здесь? – в комнату заглянул У-Руш. – К вам гости. Алан, с тобой хочет познакомиться лидер наших повстанцев. Его зовут И-Зур. Надеюсь, ты не против?

– Конечно, нет. Буду очень рад.

– Проходите, – позвал У-Руш, обернувшись в коридор.

Он распахнул дверь пошире, и в нее один за другим вошли трое мужчин. Старшему было около тридцати пяти; карие глаза его смотрели горячо и пытливо, подбородок чуть выдавался вперед, свидетельствуя о решительном, упрямом характере. Он поздоровался с Аланом по номийскому обычаю, взяв руки землянина, сложенные лодочкой, в свои.

– Добрый вечер, Алан. Твой визит сюда, в Мару – огромная честь для нас. Мы, номийцы, никогда не забудем, что обязаны тебе и твоим друзьям жизнью. Меня зовут И-Зур, а это, – он показал на своих спутников, – Я-Ман и Е-Нош.

Алан обменялся приветствиями с остальными, представил им Хадкора, и по приглашению доктора посетители разместились на диване.

– Алан, ты ведь знаешь о нашем движении Сопротивления?

– Конечно, – кивнул он.

– Скажи, пожалуйста, что ты думаешь о нем? Нам очень важно твое мнение.

– Ну… – Алан задумался, стараясь сформулировать дипломатично. – Считаю, что идеи у вас – верные.

И-Зур улыбнулся с нескрываемым удовлетворением; его спутники оживились, задвигались, словно почувствовав себя свободнее.

– Господин У-Руш, – И-Зур повернулся к старику. – Включите, пожалуйста, телевизор. Сейчас будут новости. Там есть на что посмотреть!

У-Руш включил панель на противоположной стене; на экране развернулась карта Декстры; повсюду, на всех материках, пульсировало множество красных точек.

– Восстание, начавшееся в Тхоне, теперь охватывает все больше и больше городов, – комментировал диктор.

– Видите? – торжествующе улыбнулся И-Зур. – Наше Сопротивление разрастается, стремительно! Я уверен, мы победим.

– Но ведь это настоящая война, со множеством жертв, – покачал головой У-Руш.

И, словно иллюстрацией к его словам, изображение планеты на экране сменилось кадрами, снятыми в каком-то населенном пункте: взрывы, огненные росчерки снарядов, пылающие, разрушенные дома, человеческие трупы, ползущий по газону раненый, алый кровавый след на зеленой траве…

– Да, война, – подтвердил Е-Нош, молодой парень с растрепанными вьющимися волосами, раскосыми глазами и широким, словно чуть приплюснутым, носом. – Но справедливая война.

Доктор внимательно взглянул на него.

– А вы, все трое, что, уже не работаете в шахте?

– Не только мы трое, – гордо приосанился И-Зур, – нас много. Да, мы уже не работаем, обучаемся военному делу. Еще неделя, максимум две, и тоже отправимся воевать.

Алану вспомнилось увиденное днем на пустыре: «заботливые» наставники-вергийцы и шахтеры, теперь уже, по-видимому, бывшие, с вергийским же оружием в руках…

– И вы уверены, что ваши требования, к правительству стоят огромного количества смертей, страданий и пролитой крови? – усмехнулся У-Руш.

– Но по-другому нам не добиться лучшей жизни! – пылко воскликнул И-Зур. – А так, как живем мы, номийцы, жить уже нельзя, невозможно! Почему мы должны терпеть постоянную нищету? Все принадлежит Главной партии! Мы требуем разрешения частной собственности. Сколько людей могли бы открыть свое дело и зарабатывать достойно! Почему нам навязывают правителей? Мы хотим выбирать их сами! В конце концов, почему простым людям на Номе запрещено практически все, в том числе, например, Интернет? На остальных планетах им пользуются все желающие!

– Я хочу, – вступил в разговор Я-Ман, тридцатилетний коренастый крепыш с широкими скулами, – чтобы у моих детей были возможности. Чтобы они могли учиться…

– Похвальное желание, – согласился У-Руш. – Только вот эти дети… Чем они хуже твоих детей?

Он указал на экран, где шел репортаж из больницы: в реанимации, опутанные проводами и трубками, лежали малыши; по коридору санитары везли на каталке крошечную девочку с оторванной ногой, заходившуюся в крике…

От жуткой картины боль резанула Алану сердце; О-Кина отвернулась и торопливо вытерла глаза рукавом; Хадкор закусил губу и отвел взгляд в сторону; И-Зур побледнел.

– Но другого способа нет, – тихо, с трудом выговорил он.

– Может быть, все-таки стоит еще подумать, а не бросаться в бой очертя голову? – спокойно предложил У-Руш.

– Ну, не знаю… – упавшим голосом ответил лидер повстанцев.

Гнетущая, унылая тишина повисла в воздухе; внезапно Е-Нош поднялся, поправляя упавшую на глаза длинную вьющуюся прядь.

– Мы подумаем, – каким-то болезненно звонким голосом вдруг выпалил он. – Обязательно подумаем. Обещаем.

– Да, – встряхнулся И-Зур, вставая тоже. – А сейчас мы пойдем. Спасибо вам.

Когда гости ушли, У-Руш выключил телевизор и вздохнул.

– Да, тяжелые времена… Впрочем, уже поздно. Пора спать. Алан, ты не против расположиться здесь на диване?

– Мне все равно, – пожал плечами землянин.

– Я принесу постель, – встрепенулась О-Кина.

Она выбежала из комнаты, и, вернувшись через пару минут, быстро и аккуратно постелила простынь, положила подушку и одеяло. Пожелав спокойной ночи, дедушка и внучка удалились. Алан улегся на диван, оказавшийся вполне удобным, и вскоре заснул.

ГЛАВА 4. О-КИНА

Следующим утром Алан вновь провел около часа неподалеку от штаба. Он следил за передвижениями вергийцев, надеясь вычислить хотя бы несколько минут, когда помещение могло пустовать. Тогда, думал он, как-нибудь нейтрализовав часовых, можно все же проникнуть внутрь… Если попросить у кого-нибудь из номийских повстанцев парализующий пистолет. Однако, как открыть сейф, даже если чудом удастся добраться до него? Ответа на этот вопрос у него не было…

К тому же дело усложнялось тем, что длительное нахождение рядом со штабом выглядело, конечно, подозрительно; наблюдать более часа в день было крайне рискованно. Поэтому вскоре он вернулся, по пути мучительно перебирая варианты различных планов по захвату ключей, находя в каждом множество недостатков, и так и не пришел ни к какой определенности…

После обеда «навестил» Эниту; они пообщались знаками, потом он просто сидел и смотрел на нее, усилием воли выдерживая ободряющее и обнадеживающее выражение лица, которое должно было означать: «Потерпи немного, скоро я все решу и увезу тебя отсюда. Это совсем ненадолго. Я постараюсь быстрее…» Энита улыбалась грустно и понимающе…

А вновь придя в дом У-Руша и его внучки, обнаружил нечто новое и интересное…

Утром Хадкору сняли послеоперационные швы, и теперь О-Кина, сидя, как и вчера, на краю его кровати, мазала целебным снадобьем шрамы, которые действительно стремительно заживали и уже почти не были видны. Вот только движения ее, мягкие, бархатные, больше напоминали ласки, чем медицинский уход; а взгляд, которым она смотрела на вергийца, туманился от нежности…

Алан заметил это сразу, только войдя в комнату; и Хадкор, похоже, тоже понимал, что происходит. Изо всех сил он старался не встречаться с девушкой глазами, в которых явственно читались замешательство, растерянность и даже испуг…

Алан усмехнулся, и, сочтя за лучшее переждать эти необычные процедуры где-нибудь подальше, вышел из дома и уселся на крыльце. Подставил лицо под знойные лучи Декстринской звезды и расслабился…

Вскоре О-Кина тоже вышла на крыльцо и уселась с ним рядом. Помолчав немного, наконец отважилась.

– Алан, – голос ее прозвучал боязливо, застенчиво, но с надеждой на доверие. – Можно… Я спрошу тебя о Хадкоре?

Алан доброжелательно улыбнулся, давая понять, что она может рассчитывать на понимание и поддержку.

– Конечно, спрашивай.

– Он… женат?

– Нет.

– А девушка у него есть?

– Нет, никого нет.

Лицо О-Кины, до сих пор взволнованно-смущенное, заметно посветлело.

– Он такой красивый… – с плохо скрываемым восхищением прошептала она. – И такой добрый…

– Добрый? – Алан не смог сдержать усмешку. – Кто бы сказал мне четыре года назад, какой Хадкор добрый… Но, кажется, он и вправду изменился. А девушки у него нет потому, что он влюблен в мою невесту.