Флаг на грот-мачте - Николай Блинов

- Так мы с ними будем. Сигнал-то для всех. Вот и узнаем, что за новость, - рассудительно заметил Ленька.

- Какой же он Гленарван, когда его Глебом Степановичем зовут и он штурман с "Канады"! - сказал Никита.

- Ничего мы не знаем! - горячился Карпа. - Это его здесь так зовут, а может, он никакой не Глеб Степанович, а какой-нибудь Айрон Смит!

- А может, он переодетый Керенский, - разозлился Ленька.

- Перестань молоть! Мы-то здесь зачем? Посмотрим, что будет. Сейчас записывать надо. Пишите: Е - одна точка, И - две точки, С - три точки...

- Стоп, - прервал запись Карпа. - Я уже слово по азбуке Морзе могу передать. Слушайте. - Он стукнул согнутым пальцем по доске крыльца три раза, потом два и еще один раз. - Приняли?

- СИЕ, - произнес Никита. - Что же это за слово? Такого и слова-то нет.

- Есть! - возразил Карпа. - Не понимаешь? Сие предсказанье. Сей документ...

- Сей дурак, - перебил его Ленька. - Это слово при царице Екатерине применяли. Теперь не царизм. Ять выкинули, твердый знак ликвидировали, а он, на тебе, СИЕ выдумал! Пиши лучше: Т - одно тире, М - два тире...

- Тс-с-с! - прошептал Карпа и поднял палец.

Ребята повернули головы и прислушались. За их спинами из открытых дверей послышался скрип ступенек и приближающиеся голоса.

- Неправда, - отчетливо донесся голос патрульного "Черных бобров", ты могла сдать на сигнальщика во время своих занятий!

- А я хотела сегодня, - послышался в ответ спокойный голос Эрны.

- Врешь! - почти до крика усилился голос Кости. - Ты пришла, чтобы встретиться с этим беспорточным оборванцем. Черт его знает, кто он, этот обшарпанный пролетарий!

- Не хами, - ответила Эрна.

Они показались в дверях.

Мгновенно сработали мышцы ног. Никита не видел, как вместе с ним вскочили Ленька и Карпа. Он видел только презрительно перекосившиеся губы Кости. Никита втянул голову в плечи и присел на полусогнутых ногах, готовясь к прыжку, но над ним прогремел голос Гленарвана:

- Отставить.

Никита выпрямился. Костя разжал кулаки и опустил руки. Окинув презрительным взглядом стоящих перед ним ребят, он отсалютовал скаут-мастеру и, бросив Эрне короткое: "Пока!", направился в сторону проспекта.

Среди берез раздались три коротких свистка и голос Андрея:

- "Чайки", ко мне!

- Идите! - приказал Глеб Степанович строгим голосом. Глаза его чуть прищурились, и он, задумчиво пощипывая бакенбарды, скрылся в дверях штаба.

Эрна постояла на крыльце, посмотрела, как строятся "чайки", загадочно улыбнулась и пошла к воротам, потряхивая кудрями.

Пока Андрей собирал и вел патруль в штаб, Никита почти успокоился. "Надо было ему сразу врезать. Ну ничего, еще будет время, - рассуждал он. - Плевать я на него хотел. Сопля буржуйская". Но недовольство собой не проходило.

Бойскауты уселись в кружок на разостланной палатке. Глеб Степанович уселся так же, как они, по-индейски поджав ноги. Он положил перед собой лист картона и, держа в руке кусок угля, торжественно объявил:

- То, что я вам обещал, исполнилось. Мы получаем в полное наше распоряжение парусное морское судно...

- Ура! Даешь фрегат! - что есть силы закричали "чайки".

- Это почти корабль - двенадцативесельный парусный катер* с броненосца "Чесма". Броненосец назначен на слом, катер передают нам. Но мы должны научиться управлять им и содержать в морском порядке. Это поручается вам. Тем более что Андрей - потомственный моряк и знает толк в морском деле. Вот как выглядит наш корабль.

_______________

* П а р у с н ы й к а т е р - легкая на ходу большая шлюпка.

Штурман придвинул к себе лист картона и углем нанес на нем контуры судна. Головы ребят подались вперед, образовав над рисунком плотное кольцо. Все слушали затаив дыхание.

- У него две мачты: грот и бизань, - продолжал штурман. - Так же называются и паруса.

Перед глазами ребят возникли высокие мачты и надутые ветром паруса.

- Еще кливер, - продолжал звучать голос штурмана, и от носа к верхушке грот-мачты на рисунке взвился узкий треугольный парус.

Под носом катера закипела вода. Соленый ветер моря прошумел над их головами, и поплыли назад берега с маленькими домами, деревьями, заборами. Впереди их ждало море...

Глава 8

КАТЕР С БРОНЕНОСЦА "ЧЕСМА"

Солнечным блеском слепит глаза поверхность реки. Легкая шлюпка, повинуясь упругим толчкам трех пар весел, скользит по ней вперед и вперед. Куда вперед и что там впереди, гребцам не видно. Туда смотрит рулевой. Он направляет шлюпку, а дело гребцов - заносить и опускать тяжелые весла.

- Шабаш! - командует Глеб Степанович с кормы. Ребята уже знают, что по этой команде нужно перестать грести, быстро выбросить весла из уключин и уложить их вдоль бортов.

Шлюпка продолжает скользить по инерции и вдруг погружается в тень. Руки и спины охватывает прохлада. Она приятна, но почему-то тревожит. Никита оглядывается. Над шлюпкой, приближаясь, нависает высокая серая стена. Ближе, ближе... Солнечные блики, отражаясь от воды, качаются на ней, исчезая и появляясь вновь. Теперь уже видно, что она не совсем серая. Местами сквозь облупившуюся краску проглядывает коричнево-красная ржавчина.

- Вот он, броненосец "Чесма", - негромко говорит Глеб Степанович.

Его торжественный голос заставляет сильнее стучать сердца и почему-то сжимает горло. Кажется уже, что ржавчина на стене - не ржавчина, а кровь. Засохшая матросская кровь.

- Приготовиться подать конец! - командует штурман и, запрокинув голову, кричит: - Эге-ге-гей, на палубе!

Андрей быстро пробирается на нос шлюпки и, вытянув руки, смягчает толчок о борт броненосца. Высоко над их головами появляется чье-то лицо, затененное козырьком фуражки.

Скользит по стальному борту и падает в шлюпку конец тонкой веревки с привязанным к нему продолговатым мячиком. Никита думает, что за эту веревку нужно привязать шлюпку, но Андрей вытаскивает из-под банки (Никита уже знает, что скамейки на шлюпке называются банки) толстую веревку и быстро привязывает ее к тонкой, опущенной сверху. Веревка ползет вверх. Навстречу, раскручиваясь, падает веревочная лестница с деревянными перекладинами.

- Пошел наверх! - командует штурман.

Андрей, ловко перебирая руками и ногами, исчезает где-то наверху. За ним не очень уверенно карабкаются остальные ребята. Высоко, да и веревочный трап болтается из стороны в сторону.

- Держись крепче! До палубы высоко, до воды далеко!

На палубе их встретил пожилой моряк. Он смотрел из-под козырька черной морской фуражки, чуть надвинутой на лоб, пошевеливал седыми с желтизной усами, как будто пересчитывал. Когда на палубе показался Глеб Степанович, старик расправил плечи и вскинул ладонь к виску:

- Здравия желаю, товарищ штурман!

Штурман кивнул непокрытой головой, но, взглянув в лицо моряка, протянул ему руку:

- Здравствуй, Максим! Все служишь, старый краб?

- Какая уж тут служба! Дослуживаю. Корабль на слом - я в отставку, вздохнул старик. - А ты, Степанович, на гражданке? Плаваешь аль на берегу? Больно молода у тебя команда.

- Уволился на гражданку. Плавал на "Канаде". Маленько повоевать пришлось. М-да... Пока на берегу. А с командой этой я к тебе пришел катер принимать.

- Так это тебе, Степанович? Тут рассыльный бумагу принес насчет катера. Ну хоть в добрые руки отдаю. Пошли, принимайте.

Ребята о чем-то шептались с патрульным.

- Глеб Степанович, - сказал Андрей, - ребята просят, нельзя ли броненосец осмотреть?

- Покажешь свое хозяйство? - спросил штурман.

- Это можно. Только показывать не больно есть чего. Орудия поснимали, да и многие дельные вещи* свезли. Разве что каюту да кубрики? Ну, айда за мной, молодцы.

_______________

* Имеется в виду палубное оборудование.

Он повернул железную ручку в стене надстройки, и перед ними бесшумно открылась толстая стальная дверь. Ребята потянулись в узкий коридор, очень темный после солнечной палубы.

- Заходите в каюту, - пригласил Максим, открывая тускло блестящую полированную дверь. Каюта освещалась через круглый иллюминатор. Ленька провел рукой по такой же, как дверь, полированной стене.

- Тик это, - сказал Максим. - Каюты деревом таким обшивали, тиком.

- Тут что, матросы жили? - спросил Карпа и отодвинул тяжелую занавеску, закрывающую пустую койку.

Максим шевельнул усами.

- Ишь чего захотел. Каюты для господ офицеров. Разве на восемь сот нашего брата кают понаделаешь? Никакого корабля не хватит. Идем, покажу, где матросы проживали.

Они долго шли по коридорам и крутым трапам, пока не втиснулись в низкий кубрик, еще более темный, чем коридор. От стальных необшитых стен и нависшей над головой палубы тянуло холодом.

- Вот тут и жили, - сказал Максим. Голос его прозвучал глухо, будто придавленный тяжестью стали.

- Где же спали? Неужели на железном полу? - спросил Никита.

- Зачем на полу. Для спанья койки предназначены. Их, когда спать, вешали. А когда на вахту, убирали. Вот погляди.