Флаг на грот-мачте - Николай Блинов

Никите песня понравилась. С такой песней хорошо шагать по полям и дорогам навстречу веселому ветру, в дальнюю даль.

Когда кончили эту песню, Костя затянул другую:

Уже четыре долгих года

Терпели, братья, мы невзгоды,

Но верю я, что пятый год

Дружине счастье принесет...

Тут скаут-мастер вскочил и крикнул:

- Отставить!

Бросив быстрый взгляд в сторону Никиты и Леньки, он громко затянул:

- Эн гоньяма, гоньяма, ин-бу-бу!

- Ябо. Ябо. Ин-бу-бу... - протяжно подхватили бойскауты.

- Это что за бу-бу-бу? - спросил Никита.

- Это индейская песня. Вождь хвалит храброго воина, и все сидящие вокруг костра подтверждают это, - тихо ответила Эрна и спросила: - А ты какие-нибудь песни знаешь?

- Знаю, конечно, - ляпнул Никита и испугался. Вдруг попросят спеть! А что он может спеть, кроме лихих песен, которым учил его Сенька Шпрот. Он представил, что поет, а его слушает эта чистенькая девочка с ласковыми глазами, и ему стало так жарко, что он вспотел. Он отвел глаза и увидел Костю. Патрульный смотрел на него как индюк на червяка. "Ну, ты у меня словишь, гад", - подумал Никита. В это время бойскауты кончили петь индейскую песню, и раздался голос Эрны:

- Новичок тоже знает песню, пусть он споет!

Девчонки захлопали в ладоши. Костя состроил кислую рожу и процедил:

- Представляю...

И тут Никиту осенило. Ну держись, фраер. Я тебе сейчас дам прикурить! Стараясь точно сохранить произношение, он запел на английском языке любимую песню Шуля, которую тот мурлыкал каждое утро, когда брился, приладив осколок зеркала к окну теплушки.

Шуль однажды перевел слова. Это была песня про то, как солдат вспоминает родной дом и любимую девушку в далеком и опасном походе.

Путь далек до Типарери,

Нам далеко брести домой.

Путь далек до крошки Мэри,

До моей Мэри дорогой...

Теперь захлопали все. Не хлопал только Костя. Лицо его вытянулось, и он ошалело смотрел на Никиту. Павлик удивленно поднял брови и, когда бойскауты утихомирились, спросил:

- Откуда ты знаешь английский? У тебя прекрасное произношение!

На этом триумф Никиты закончился.

- Я знаю только эту песню. Меня один человек научил, - сказал он.

Костя презрительно захохотал.

Глава 5

ЖИЗНЕННЫЕ СЛОЖНОСТИ

- Ну, ты и даешь! - сказал Ленька, когда ребята вышли со двора бойскаутской дружины. - Буржуйские деточки только ротики разинули.

- Почем ты знаешь, что буржуйские? - возразил Никита.

- Спрашиваешь! Половина из них в нашей второй школе, бывшей мужской гимназии, учится. Их папаши, все эти Витты, Гувелякены, - бывшие лесоторговцы, доктора, адвокаты...

- Доктора разве буржуи? Меня один доктор бесплатно вылечил. "Буржуи, буржуи", - передразнил Никита. - Просто гогочки, маменькины сыночки.

- В тебе еще классовое сознание не заговорило, вот что. Но ничего, это я беру на себя, - сказал Ленька и вдруг остановился и уставился на Никиту: - Скажи-ка лучше, где ты таким штукам выучился? Какое сальто отхватил!

- Меня один циркач научил. У него махновцы мальчишку-партнера застрелили, так он хотел меня приспособить. Он хлыстом сек. Я от него убежал. - Никита вздохнул и замолчал.

- Жалеешь, что убежал? - спросил Ленька.

- Соньку маленько жалко, - сказал Никита. - Он ее тоже бил.

- Гад он, твой циркач! - решил Ленька. - Только у тебя тоже не все хорошо получается. Там какая-то Сонька, здесь Эрна оказалась. И охота тебе с девчонками связываться!

- Ты что, всерьез? - обиделся Никита.

- Не туда смотришь, куда надо, вот что! Ты понял, о чем Костя, патрульный этот, пел?

Никита пожал плечами:

- Чего тут понимать? Про свою дружину пел: "Уже четыре долгих года терпели, братья, мы невзгоды, но верю я, что пятый год дружине счастье принесет".

- Революция в каком году была?

- Ну, в семнадцатом.

- А сейчас год двадцать второй. Пятый год Советской власти! Понял теперь, что это за песня? Недаром скаут-мастер ему допеть не дал и про какого-то Ганьяму затянул. Смотреть и понимать надо!

Тут они повернули на Соборную улицу, и Ленька схватил Никиту за рукав. Прямо на них шел Гленарван. Золотом отливали начищенные пуговицы флотского кителя, загорелое лицо обрамляли рыжеватые баки. Поравнявшись с ребятами, он окинул их внимательным взглядом и скрылся за забором. Они, не сговариваясь, повернули следом и выглянули из-за угла. Когда чуть покачивающаяся спина Гленарвана удалилась на достаточное расстояние, Ленька шепнул:

- Пошли!

И они пустились обратно.

У памятника Ломоносову Гленарван свернул во двор бойскаутской дружины. Ребята приникли к щелям забора.

На крыльце штаба дружины стоял скаут-мастер Павлик. Гленарван подошел к нему и поднял руку с тремя вытянутыми пальцами вровень с плечом. Павлик ответил ему таким же салютом и что-то сказал. Потом они скрылись в дверях штаба.

- Смотри-ка, да они кореша, - удивился Никита.

- Ничего не понимаю. Карпа выдумал Гленарвана. Мы за ним следили. И тут опять он.

Ленька кивнул Никите:

- Ну ладно, пошли к нам. У нас небось Володя с комсомольцами. "Азбуку коммунизма" изучают. У нас каждый день коммуна собирается.

- Может, потом? Больно шамать хочется, - сказал Никита.

- У нас и поедим. Картошкой жареной накормят.

Никита сглотнул слюну. Картошка, да еще жареная, это да! Он знал, что у них с батей, кроме хлеба и морковного чая, ничего нет.

- Да не, - промямлил Никита, - я лучше домой.

- Чего там. У нас каждый вечер не один человек питается. Картошки на всех хватит. Своя. И Карпа небось уже дожидается.

Они шли по проспекту Павлина Виноградова. Это была главная улица. Кирпичные и деревянные тротуары тянулись здесь вдоль двухэтажных каменных домов, а середина была вымощена булыжником, на котором тускло поблескивали трамвайные рельсы. Справа дома расступились, открылась просторная площадь. Золотые купола собора вонзались в белесое небо. За собором и площадью мелькнула поверхность реки.

У магазина с вывеской "Церабкооп" стояла телега. Толстоногий битюг с медными бляхами на сбруе жевал овес из торбы, подвешенной к его морде. Грузчики в кожаных фартуках перетаскивали с телеги ящики и с грохотом бухали их в подвал.

Никита углядел в ящиках распластанную рыбу.

- Ты иди, - сказал Никита. - Я сейчас.

Ленька удивленно глянул на него, но пошел. Никита повернул к телеге.

Битюг посмотрел на него крупным, как слива, глазом, тряхнул головой и захрупал овсом. Никита быстро пробежал пальцами по доскам ящика, ища, которая послабее. Нашел, сильно дернул и потянул на себя. Доска противно скрипнула, подалась. Лошадь дернула головой и переступила ногами.

- Тихо ты, нестепенной! - прикрикнул грузчик.

Никита отдернул руку и присел за телегой. Грузчик поднял ящик и потащил к подвалу. Никита просунул руку между досками и нащупал шершавый от соли хвост рыбины. "Как раз к жареной картошке", - порадовался Никита.

И тут кто-то схватил его за руку. Он присел еще ниже и оглянулся. На него глядели круглые от испуга глаза Леньки.

- А ну брось! - прошипел Ленька и дернул за руку.

- Уйди, не мешай!

- Брось, говорю! - не отставал Ленька.

Ящик над их головами сдвинулся, и вместо него показалось усатое лицо.

- Держи! - зарычал грузчик.

- Тикаем! - шепнул Никита, и они рванули за угол на площадь.

- Сюда! - крикнул Ленька. Никита нырнул следом за ним в какую-то дыру забора.

Мимо протопали сапоги и стихли. Ленька тяжело дышал. Он посмотрел на Никиту и сказал:

- Ну и дурак же!

- Сам дурак... - сказал Никита, задыхаясь. - Полез под руку... Сейчас бы наша была!

- Я ворованное не ем! - сказал Ленька.

- Подумаешь, цаца... - Никита усмехнулся и сплюнул. - Тоже, видать, из этих. Из маменькиных деточек?

- Дурак ты! - сказал Ленька. - Ты у кого воровал?

Никита не понял.

- У кого?

- У своих, вот у кого! Эту треску по пайкам выдавать будут. И в столовку твоему отцу. Ты же у отца воровал! Вот у кого.

Никита оторопел.

- Врешь! - сказал он.

- Читать умеешь? Видел вывеска: "Церабкооп" - Центральный рабочий кооператив. Понял? У Советской власти ты воровал! Вот.

Ленька высунул голову в дыру между досок и махнул рукой:

- Пошли!

- Не пойду я к вам, - сказал Никита и отвернулся.

- Ладно, идем, - сказал Ленька.

Никита упрямо мотнул головой. Он представил себе, что Ленька рассказывает про него ребятам, Карпе, Володе. Представил презрительный смех Карпы и внимательный взгляд Володи. Бойскауты узнают... И Эрна.

- Нет, - сказал Никита, - не гожусь я для вас.

- Идем! - сказал Ленька и крепко взял Никиту за локоть. - Струсил, что ли? Эх ты, акробат!

- Очень нужно! - буркнул Никита и пошел рядом.

Глава 6

КОММУНА ИМЕНИ ТОВАРИЩА АВГУСТА БЕБЕЛЯ

Ленька больше не вспоминал про рыбу. Он стал рассказывать Никите про комсомольскую коммуну, которую организовал его брат Володя.

- Она называется комсомольская "коммуна имени товарища Августа Бебеля", - оживленно говорил он, размахивая длинными руками, которые далеко высовывались из рукавов его рубашки. - У комсомольцев коммуна это, как бы тебе сказать, это как наше общество Красных пинкертонов... Только для больших. Понял? Все общее. Все вместе! Контру бить - вместе, политграмоту изучать - тоже вместе.