Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка - Шери Макгрегор

Месяцы, проведенные с девушкой, сделали Дэна еще более отстраненным от семьи, увеличив дистанцию между ним и его братьями и сестрами. Мы все реже виделись, но всякий раз при встрече мой сын казался счастливым. Он всегда был очень независимым, и нас это восхищало. Став взрослым, Дэн сделал свой собственный выбор, и мы поддерживали его. Однако, возможно, нам следовало бы увидеть в его естественной независимости некий предупреждающий знак.

В то время как наши дети всегда проводили вместе много времени, начиная со школьных лет, Дэн держался несколько особняком. Но мы не были обеспокоены. Он был счастлив, у него были хорошие друзья, с которыми мы познакомились за эти годы. Дэн получал высокие оценки и казался хорошо приспособленным к жизни. Учитель средней школы, знакомый с нашей семьей, однажды сказал мне: «Дэн и все ваши дети такие стойкие». Эта оценка заставила меня гордиться – и я согласилась с ним.

Мы никогда не ожидали, что Дэн уйдет от нас. Я думала, что девушка приблизит его к нашей семье, однако ее присутствие, напротив, способствовало отдалению. И после адреналиновых американских горок, которыми были заполнены месяцы подготовки к его свадьбе, такой пышной и официальной, такой чуждой нашей простой семье, его уход в последнюю минуту стал настоящим падением с обрыва.

Ситуации уникальны, и у каждой семьи есть своя печальная история. Но даже когда взрослый ребенок медленно отдаляется на протяжении месяцев и лет, последний удар оказывается сокрушительным. Осознание того, что ты не нужен своему ребенку, причиняет боль.

У этого осознания есть последствия, которые мы рассмотрим позже. А пока давайте поговорим о шоке и ваших возможных реакциях на эту эмоциональную травму.

В течение тех первых нескольких недель я сконцентрировалась на чувствах моей семьи. Но в своем эмоциональном шоке я также стала слишком чуткой к незнакомым людям. Я приписывала им возможность глубокой печали, подобной моей, и обнаружила, что беспокоюсь о том, чтобы не усугубить их бремя.

Телефонные продавцы, звонящие, чтобы навязать что-нибудь ненужное, теперь нашли во мне внимательного слушателя, хотя раньше я могла отпугнуть их быстрым «Нет, спасибо». Я терпеливо ждала подходящего перерыва в их длинных рекламных выступлениях, чтобы вежливо завершить разговор. Я стала очень вежливым водителем: пропускала других вперед, даже когда это нарушало поток движения.

В продуктовом магазине, когда я позволяла покупателю с меньшим количеством товаров пройти вперед, передо мной возникала дилемма. Неизбежно к очереди присоединялся еще один человек с меньшим количеством товаров – и что потом? Пропустить его тоже? Стыдно в этом признаваться, но однажды бесцеремонный кассир помог мне увидеть ситуацию более ясно. Женщина велела клиенту, которого я пропустила вперед, дождаться своей очереди.

«Ах, милая, – сказала она мне. – Подойдут еще люди. Так вы будете стоять здесь весь день».

Слова женщины-кассира были тревожным звонком. Она помогла мне осознать мое внезапное отсутствие границ, которое было вызвано уходом сына. При нормальных обстоятельствах я была сильным человеком, с хорошим чувством собственного достоинства.

Даже мое решение все-таки пригласить нескольких родственников и устроить ужин накануне свадьбы Дэна было продиктовано моей потребностью ставить чувства других на первое место. Свадебная вечеринка, возможно, отменилась, но я не хотела разочаровывать небольшую кейтеринговую компанию, которую мы наняли, чтобы обеспечить питание для мероприятия. В тот год многие из нас столкнулись с жестокой экономикой, и, хотя звонок Дэна дал нам достаточно времени, чтобы уведомить поставщика провизии за две недели, отмена не казалась разумной или справедливой.

В вечер ужина наша семья и несколько близких родственников собрались за столами в нашем дворе, чтобы полакомиться блюдами греческой кухни, которую так любил Дэн. В конце концов, близость моей семьи, вероятно, была мне полезна, даже если в тот вечер я чувствовала себя отстраненной и была не в духе. Позже я ругала себя за то, что недостаточно участвовала в вечере, не была внимательной хозяйкой. На вечеринке мои внучатые племянники были заинтригованы нашими цыплятами, которые клевали и царапали все вокруг. В течение нескольких недель после этого я прокручивала в голове сожаления: мне следовало отвести детей в курятник и позволить им собрать яйца из гнезд.

Оглядываясь назад, я могу посмеяться над тем, какую важность придала этой ситуации с цыплятами. Я была слишком строга к себе. И для меня это был мучительный вечер.

Тянуться или отстраняться? И то и другое нормально

Размышляя о том раннем периоде шока и тревоги, я понимаю, что сосредоточенность на других не позволяла мне слишком внимательно изучать свои чувства. Я не обращала внимания на свои собственные потребности.

Моя потребность собрать близких людей, возможно, также была следствием возросшего уровня окситоцина – нейропептида, о котором слышало большинство матерей, потому что он, как известно, способствует укреплению связи между младенцем и матерью.

Исследования на животных показали повышенный уровень окситоцина в условиях изоляции от семейных групп, что послужило толчком к изучению его роли в организме человека, которая заключается в успокоении и установлении социальных связей после травматических переживаний. Исследователи задокументировали повышенный уровень окситоцина у женщин, испытывающих трудности в своих социальных отношениях, и связали этот гормон с тем, что они называют реакцией «заботиться и дружить»[5]. Это противоположно более известному ответу «бей или беги». Ученые полагают, что во время стресса окситоцин играет естественную роль в нашей потребности искать поддержку.

Общение с другими людьми полезно для здоровья и выздоровления. Однако обратиться за поддержкой может быть непросто. Благонамеренные друзья и родственники могут говорить совершенно неправильные вещи. И вам нужно будет тщательно позаботиться о выборе наперсниц. В третьей главе мы рассмотрим это подробнее, а также поговорим о тонком балансе между получением поддержки и погрязанием в жалости к себе.

Если вы обнаружите, что хотите отстраниться, ваши чувства тоже нормальны. Многие матери говорят, что все, чего они хотят, – это спрятаться подальше. Точно так же, как раненое животное отделяется от стаи, чтобы избежать толчков и дальнейших травм, эти матери отступают.

Джулия была такой. Она бросила занятия по керамике, ушла из команды по боулингу и позволила телефонным звонкам друзей переходить на голосовую почту. Она была встревожена, сбита с толку и озабочена. Она избегала всех. «И у меня все болело», – вспоминает женщина.

Подобно Джулии и многим другим вы можете быть склонны к уединению. Эмоциональная и физическая боль похожи. А уход ребенка может причинять и ту и другую.

В исследовании 2011 года результаты МРТ